Талисман прошлого "Тайна императоров"

— Совсем недавно исполнилось девятнадцать.

— Ах-хах… извините сударыня, но в мои сорок два года девятнадцать — это слишком юный возраст.

— Возможно. — через силу хихикнула она в ответ. — Что до моего ареста, скажем так я разгневала государя. — Степан Аркадьевич демонстративно скривился и увел взгляд на дверь.

— Вы были?.. — с такой осторожностью люди говорят только в тех случаях, когда изо всех сил не хотят обидеть своего собеседника.

— Нет, я не была его любовницей. Скорее должна была выполнить одно поручение и не справилась. — тут же ответила Клэр, догадавшись, о чем он хотел сказать.

— Оно было настолько важным?

— От него по-прежнему зависит судьба многих людей.

— М-да-а-а. Выходит, я здесь совершенно за пустяковое дело прибываю. — с сожалением отозвался он.

— Расскажете? — Клэр с интересом разглядывала своего собеседника. Воздушные каштановые волосы спадали на лоб и виски. На лице виднелись неглубокие морщины вокруг глаз и губ. Короткие закрученные усы свидетельствовали о том, что он имеет отношение к военной службе.

— Что тут рассказывать. Из всех человеческих пороков мне не удалось овладеть лишь одним. Не умею врать. Ложь никогда не принималась моим нутром и в отместку за это я никогда не мог умела ей владеть.

— Минутку. То есть вы хотите сказать, что вам досадно от того, что вы никогда не врете?

— Именно, сударыня.

В Клэр зародилось небольшое подозрение к этому человеку. Она удивленно свела брови и извинившись за прерванный рассказ, тут же принялась выискивать очередной подвох.

— Если кратко, то до сих пор был у меня один товарищ, мы с ним в разных полках служим. Сейчас то солдаты на квартирах своих не весь чего творят. С вашего позволения я пропущу подробности, которые могут быть неприятны вашим ушам. Кутеж, одним словом. Так вот попытался этот товарищ пару недель тому назад в карты бесчестно выиграть. У парнишки того, что в карты якобы проиграл за душой ни гроша. Разыгрался он и с дуру на кон все поставил, а сумма то большая, двадцать тысяч рублей будет, или того больше. Я веселился с остальными сослуживцами и на свою беду заметил, как этот самый товарищ мой несколько раз сжульничал. Ну я и сказал ему по-хорошему долг простить. И ведь не захотел. Пришлось Мне прилюдно об этом сказать. Он за сие действо на дуэль меня вызвать вздумал. Как не пытались миром решить, ничего не вышло. Пришел я в место назначенное, а там то меня уже ждали. Оказалось, что у друга моего давнего по линии жены связи имеются, до самого князя Багратиона доходят. Под предлогом того, что дуэли нынче запрещены меня и арестовали. Интересно то, что никто кроме нескольких человек и этой охраны не знает, что я здесь, ибо все доказательства основаны лишь на словах одного бесчестного человека.

— Сожалею… я тоже на себе испытала всю силу человеческой лжи. Посредствам одной такой лжи я чуть не лишилась жизни.

— Вы какая-то другая. — Вдруг сказал Степан Аркадьевич, поправив усы.

— Что?

— Нет, эм… в хорошем смысле! Вы так молоды, но ваши слова и взгляд, говорят совершенно об обратном.

— Спасибо.

— Никак в толк не возьму хорошо это или плохо. Ну да ладно! Вижу, что устали, да и напуганы поди страсть как. Я лягу здесь, а вы на ту кровать.

— Но ведь это я вас стесняю, а не наоборот.

— Глупости. В такой компании куда веселее. Я лишь могу догадываться какие неудобства доставляю вам своим присутствием. И прошу меня извинить, знаю, что звучит непристойно, но ежели вам по нужде отойти нужно, только скажите! Забьюсь в угол закрою уши и глаза только бы не смущались.

— Почему вы так добры? — Этот вопрос показался Степану Аркадьевичу слишком странным. Он развел руками и выдержав паузу ответил.

— В первую очередь мы люди.

Глава 21

Клэр видела сон. Тот же сон, что и месяцами ранее. Поле, кругом дым. На земле куда ни глянь, лежат убитые солдаты. Крики, стенания и вопли постепенно сменяются тишиной. Затем снова раздаётся свист пуль и грохот долетающих снарядов. Клэр идёт по этому полю, с боязнью присматриваясь к лежащим трупам. К её сапогам рваными лохмотьями цепляется, пропитанная кровью грязь. Она ищет Мишеля. На её пути возникает засвеченный образ бабушки, который суровым видом указывает на место, где его искать. Когда Клэр попыталась заговорить с Элжирой, она тут же растворилась в воздухе. Пытаясь обходить мягкие стонущие тела, она наконец находит своего любимого. Ни её крик, ни попытки привести его в чувства не могут разбудить лежащего с раной в груди Мишеля. В следующее мгновение она сама падает на землю, под жгучей болью, парализовавшей её тело.

Клэр застряла где-то между сном и пробуждением. Она слышала шорох вокруг, образовавшийся вакуум душил её, сдавливая грудь. Когда она осознала, что не может проснуться начались приступы паники. Через несколько длительных минут ей всё же удалось вытолкнуть себя из этого состояния и первое, что она сделала, когда открыла глаза — это закричала.

— А-а-а-а! Господи! — голос Степана Аркадьевича тут же оказался рядом с её головой и изо всех сил пытался успокоить. Его дрожащие руки обвили её и прижали к себе, как ребёнка.

— Т-с-с-с! Тихо, ты чего голубушка! Всё хорошо! Ну будет, будет! Всё хорошо, хорошо! Т-с-с. — повторял он снова и снова слегка покачивая её взад-вперёд.

— Я… я… Умерла! Я умерла!

— Что? Нет! Ты живее всех живых, голуба! Это сон был! — С лица Клэр стекали капли пота. Пробудившись ото сна, она по-прежнему всё ещё чувствовала жгучую боль в области груди.

— Это место! Оно наводит на меня страх и панику. Нам нужно выбраться.

— Что ты такое говоришь? Как ты предлагаешь выбраться?

— Не знаю!

— Прежде у меня был приятель, который находился на службе в этом месте. Если ему кто доложил о новых заключённых, вероятно, он что-нибудь придумает. Но шансы крайне малы.

Проснувшись ночью от своего кошмара Клэр больше не смогла уснуть. День тянулся, превращая минуты в часы. Общество Степана Аркадьевича придавало ей смелости, но вместе с тем создавало напряжение, которое она, как женщина переносила с трудом. Быть может, если камера позволяла хоть на время скрыться из его глаз, тогда было бы гораздо проще. Вместо этого, Клэр чувствовала, как замкнутое пространство оказывает на неё то самое действие, под давлением которого в голове появляются дурные и необъяснимые мысли. Ею постепенно одолевали кратковременные приступы паники, депрессия и потеря ориентации.

Следующей ночью Клэр раздражённо перебирала своими пальцами, раскиданную на полу солому ломая её на короткие кусочки. Эти манипуляции производили на неё какой-то необъяснимый и гипнотический эффект. Вдруг она резко встала, слегка напугав Степана Аркадьевича и, размахивая руками, принялась ходить в маленьком пространстве.

— Нет! Это невыносимо! Император собрался держать меня здесь вечно?! Или в его планы входит, чтобы я на коленях умоляла о его прощении?

— Ты чересчур вспыльчива. В то время как нужно просто подождать.

— Как долго ждать?! Вы же сами не знаете. Мы здесь уже целую вечность!

— Если сдашься сейчас и не возьмёшь себя в руки, значит, ты слаба и в дальнейшем не сможешь перенести испытания, уготованные судьбой. Жизнь наша складывается не только из балов, банкетов и празднеств. Если ты зачастую будешь спокойна, то сможешь думать чистой головой. А с чистой головой человек может замечать вещи, заметить которые в гневе неспособен, а жаль, ведь иногда они могут даже спасти ему жизнь. Если бы ты перестала нервничать и успокоилась, то верно заметила, что караул уже, как несколько часов не проходил мимо нашей камеры.