Талисман Волхвов. Нечаянный владетель

Охотник малость заплутал. Он решил обойти крутой холм, заросший гигантским можжевельником, а в результате завел Лианну в такие же дебри, только в низине, где под ногами хлюпала тухлая вода. Пришлось прорубаться через заросли. Комары тучами облепляли людей, поэтому скоро Ник озверел настолько, что размахивал ножом больше для разгона гнуса, чем обрубая ветки. Лианна, также махавшая руками, словно ветряная мельница, на всякий случай держалась подальше от охотника — не ровен час, заденет. Наконец, они выбрались из сырой низины, но едва кончилось это мучение, как начался бурелом. Стволы вековых сосен, упавшие много лет назад, наполовину были засыпаны хвоей и покрылись толстым слоем мха.

Лианна уже несколько раз поскользнулась и упала, перелезая через скользкие бревна, да и сам Ник чувствовал себя уставшим. Они немного посидели, отдохнули и снова полезли преодолевать препятствия. Солнце практически не пробивалось через густые кроны сосен. Здесь царили полумрак и сырость. Когда же, наконец, появился просвет в завалах, и можно было немного передохнуть, случилось одно из самых необычайных событий, которые только могут произойти в жизни человека. Ник и Лианна встретили кисёнка.

Говорили, что кисят вывели в древности могущественные волхвы, те, настоящие. Для каких целей и когда они это сделали, никто, конечно, не знал. Одни говорили, что кисята им служили вместо домашних кошек, дескать, кошки своенравные, а кисята — ласковые и умные. Другие рассказывали, что волхвы сотворили волшебных зверьков для создания умиротворённого настроя, ведь это очень важно при произнесении сложнейших заклинаний. Третьи утверждали, что кисята наделены магической способностью лечить всевозможные недуги, и служили волхвам в роли карманных исцелителей. Но все расказни сходились в одном: встреча с кисёнком сулила большую удачу.

Так ли это или нет, достоверно известно не было, потому что никто никогда не видел настоящего кисёнка. Нет, конечно, встречали, но каждый раз это был какой-нибудь дальний родственник знакомого, который сейчас уехал по делам… словом, достоверных источников не было. Говорили, что кисята обитают в самых непроходимых местах и увидеть их практически невозможно. О том, как зверьки выглядят, люди рассказывали много и подробно, но каждый по-своему, и описания отличались, иногда разительно.

Одни говорили, что похожи они на обычных кошек, только живут в воде, а на берег выходят лишь для спаривания. Другие рассказывали, что кисята все рождаются с двумя головами, но потом одна отпадает, а кто её найдет и съест, тот станет Великим князем. Или, по крайней мере, его наместником.

Кисят пытались найти охотники, следопыты, угольщики. Даже не каждый из друидов мог похвастаться тем, что встречал кисёнка. Иные больные богачи объявляли огромные награды за поимку живого кисёнка в последней надежде найти исцеление. В таких случаях сразу же собирались громадные облавы из охочих до лёгкой наживы людей. Результатом всегда была лишь трата денег на содержание загонщиков, окупавшаяся, разве что только, прочим зверьём, забитым во время облавы.

Исключением был единственный случай, похожий на правду. Придурковатый дровосек из отдаленной деревушки, название которой было не то Гнилые кочки, не то Моховые пеньки, сорок лет служивший мишенью для насмешек детворы, однажды вернулся из леса в полном здравии. На расспросы он поначалу не отвечал, поэтому по деревеньке поползли слухи, что дровосек встретил ведьму. Не иначе душу ей продал, а она ему разум за это вернула.

Сначала соседи, а потом и остальные жители деревушки начали избегать общения с мужиком, и он, в результате, признался, что встретил в лесу кисёнка. Задумчиво поглаживая клочковатую бороду, дровосек сказал: "увидел я его, погладил, он посмотрел мне в глаза, и в голове у меня всё встало на свои места". Ошеломлённые известием односельчане поражённо молчали, и только какая-то старуха, шамкая беззубой челюстью, сказала: "Как был ты дураком, так им и остался! Мог бы поймать зверя и продать его за бешеные деньги". Дровосек задумчиво ответил: "Я бы скорее дал себе отрубить голову, чем собственноручно неволить это существо".

Так как никто не смог внятно объяснить, почему дровосек вдруг из полудурка стал весьма здравомыслящим мужиком, а ведьм в округе как не было, так и не прибавилось, то пришлось ему поверить. В те места началось настоящее паломничество из соседних деревень, даже из городов приезжали любопытные да больные, но никто больше не удостоился чести увидеть сказочного зверька.

А Нику и Лианне повезло. Но сначала они даже не поняли, кто перед ними оказался.

Случилось это, когда Ник уже почти выбрался на свободное от завалов место и помогал девушке перелезть через упавшую вековую сосну. Лианна ступила на осклизлую поверхность ствола и, потеряв равновесие, чуть не растянулась на земле. Ник вовремя подхватил её.

— Похоже, ты решила научиться летать? — попытался он поднять ей настроение.

Лианна, несмотря на усталость, рассмеялась. Охотник потряс головой — ему показалось, что в смехе девушки слышится звук тоненького колокольчика. Они недоуменно посмотрели друг на друга. Ник понял, что странный колокольчик слышит и Лианна. Звон, перемежаемый с тонким, жалобным писком, раздался снова. Раздавался он с дальнего конца того самого ствола, с которого чуть не свалилась девушка. На всякий случай Ник вынул нож и, внимательно смотря себе под ноги, пошел вдоль сучковатого бревна. Лианна, последовав примеру охотника, вооружилась большой палкой и пошла с другой стороны лежащей сосны. И под корнями, торчащего вверх комля, они увидели маленький шерстяной комочек, издающий те самые звуки, которые и привлекли их внимание.

Зверек был похож на обычную кошку, только с более пушистой и нежной шерсткой — светло-кремового цвета на лапах, а на голове становившейся темно-коричневой. Существо подняло голову, и охотник увидел его глаза — удивительные и прекрасные. Большие и синие, они должны были отражать в себе радость всего мира. Но сейчас в них плавало море боли. Шерсть на боку животного была красной и слипшейся от крови.

От сочувствия к пострадавшему грудь Лианны, словно пронзило раскаленным железом. Она протянула руку к зверьку.

— Какой масик! Ой, да он же ранен! Надо помочь!

Ник предостерегающе схватил девушку за локоть.

— Постой!

— Ты что? Он ведь совсем беззащитен!

— Подожди, не трогай! Вдруг ты причинишь ему вред. Не трогай, говорю, видишь какая глубокая рана!

Будто в подтверждение слов охотника, существо пошевелилось, и тут же издало стон боли.

— Я схожу, поищу какую-нибудь траву, способствующую заживлению.

— Постой, у меня же осталось снадобье забытой боли. Правда немного, с гулькин нос, но ему точно хватит. Сделай нужную порцию, ты же больше меня разбираешься в этом.

Ник снял с плеча вещмешок, порылся в нем и достал кожаный мешочек, в котором хранил драгоценный порошок. Лианна на глаз прикинула дозу, которую надо дать зверьку, приготовила на сорванном листе смесь из порошка и воды. Животное, словно понимая, о чем говорят люди, смотрело то на девушку, то на охотника. Лианна нерешительно протянула к голубоглазому созданию руку с приготовленным снадобьем, и к её великому удивлению зверек открыл рот, обнажив при этом острые белые зубы, будто предлагая положить ему на розовый язык лекарство. Она так и сделала — осторожно согнув листик, вывалила кашицу прямо в рот зверьку. Тот пожевал снадобье, облизнулся и уронил голову на землю.