Talk to me (Поговори со мной)

– Боюсь, мне придется изъять его, для экспертизы, уж очень на темный артефакт похоже, – холодно ответил Гарри.

– Эй, Малфой!

Драко нехотя обернулся. Он собирался свалить домой пораньше – столько Веритесарума ему варить не приходилось давно, а это требовало максимальной концентрации, отнимавшей много сил.

– Отдай Эве, когда она выйдет, – Гарри подал ему кольцо.

Малфой смотрел на серебряный ободок, чувствуя волну злобы и неясного волнения, заполняющую душу.

– Где ты его взял? – наконец спросил он.

– Эва потеряла, когда к Ване в тюрьму ходила показания из него выбивать.

– Раз потеряла, не особенно ей оно и нужно, – огрызнулся Драко. Ему стало обидно: даже если оно для нее ничего не значит, оно стоит целое состояние, могла бы и повнимательнее быть!

– Да нужно, – усмехнулся Поттер. – Она чуть замок по камушкам не разобрала, пока его искала.

– Сам отдай, – сипло отозвался Малфой.

– Значит, слушай, – не выдержал Гарри, – она здесь будет еще два месяца, вам неловко, я понимаю, но тебе придется потерпеть.

– Неловко?! – взревел Драко. – Да эта сука... – он задыхался от гнева. – На кой хрен вообще ее здесь держать?! Дай ей расчет, и дело с концом!

– Алло, Малфой, она свидетель. Суд будет только через три недели, позволь тебе напомнить, как сотрудник, она обязана давать показания.

Драко пытался придумать еще какой-нибудь аргумент, чтобы только девчонку услали отсюда, но в голову ничего не шло. Гарри видел, как он силится, но ответной колкости не следовало.

– Кольцо, Эва, ты справишься, – усмехнулся Поттер, похлопав Малфоя по плечу.

Нет, ну в самом деле! И отчего ему волноваться? Она сейчас наверняка потупит глаза… или просто нахально заберет кольцо – спасибо, до свидания? Ни одна версия Драко, впрочем, не успокоила. В домике светилось несколько окошек – значит, точно не удастся вернуть вещицу по-тихому. Хотя так можно было бы и совой это сделать. Но сова не дает ответов, увы. Малфой занес руку, чтобы постучать, собирая всю волю в кулак. Рука дрожала, так и не касаясь двери.

– Давай же, мужик ты или кто? – зашипел на себя Драко, но постучать так и не решился. Он резко развернулся, уже смирившись с мыслью, что не мужик, но тут волна негодования поднялась в нем. Кто она такая, чтобы он робел перед ней?! Просто еще одна девка! Пока смелость от гнева не исчезла, он с силой постучал в дверь.

Ему открыли быстро, но на пороге стояла не Эва. Темноволосый парень держал в одной руке фонарь, а в другой палочку – предусмотрительный.

– Здравствуйте, – он перегородил Малфою проход.

– Вы кто? – не удосужившись даже поздороваться, спросил Драко, напирая на дверь.

Парень обалдел от такой беспардонности.

– А вы? – быстро нашелся он.

– Мне нужна Эва, я ее начальник, Драко Малфой, – высокомерно отозвался аристократ, настойчиво собираясь пройти.

Парень вроде расслабился, но это была только видимость.

– Очень приятно, – он сунул палочку в карман и протянул Драко руку, – я Пол, Пол Принцев, друг Эвы. – Они пожали руки друг друга так, что разве кости не захрустели. – У вас, наверное, что-то важное. Она в душе, но я могу пойти и сказать ей, что вы пришли.

Паша рассчитал все верно и разыграл правильно – недаром у него всегда хорошо проходили переговоры: у Драко промелькнула гневная мысль о том, что этому позволено входить в ванную, когда Эва моется.

– Не стоит, – резко отрезал Малфой. – Просто хотел поинтересоваться, как ее здоровье, она давно не была на работе.

– Кажется, она говорила, что собирается выйти завтра. Хотя, конечно, хотела бы провести больше дней с ее другом… но работа есть работа, – Паша ухмыльнулся, как бы намекая: «Но ночи-то все мои».

– Ясно, – у Драко задрожали руки, в этот раз – точно от гнева. Набить бы морду этому самодовольному… – Всего хорошего.

Малфой повернулся на месте и исчез с тихим хлопком, а Паша решил, что Эве необязательно знать о визите начальства, ведь взбучкой ей это, кажется, не грозит.

Меня так трясло после посещения Ваниной камеры, что пропажу кольца я обнаружила только дома. Перед Пашей еще сдержалась, а уже в ванной жалобно заплакала-заскулила, надеясь, что шум воды заглушит эти нечеловеческие рыдания. Из кучи своей бижутерии я могла потерять что угодно, но от меня ускользнула одна поистине драгоценная вещь. Во всех смыслах.

– С легким паром, – Паша с улыбкой и горячим какао встречает меня из ванной.

– Спасибо, – забрав чашку, я плюхаюсь на диван – разморенное тело не желает вообще никуда двигаться.

– Тебе идут мокрые волосы, – вырывается у Паши, но, видя мое смущение, он добавляет: – Прости. Не знаю, зачем это сказал.

– Да… ничего… Спасибо, – улыбаюсь, пряча лицо за чашкой.

– А что… что у тебя с глазами? – спрашивает наблюдательный Пашка, садясь ко мне ближе. – Покраснели все.

– Ничего! Просто… соринка попала.

– Дай-ка я посмотрю, – Паша уже берет мой подбородок в руки, нежно, осторожно, но я отпрыгиваю, опрокинув какао.

– Уже все нормально! Я вытащила! Покраснение просто не сразу сходит…

Пашка непонимающе смотрит на меня.

– Ты… боишься меня что ли?

– С чего бы? – удивляюсь я. Уж кому тут бояться – так это ему: перекинусь и в секунду шею сверну.

– Вот и я не знаю. Тебе бы хищников скорее бояться.

А вот это действительно меня забавляет. Стирая палочкой какао с дивана, я заливаюсь звучным смехом.

– Вообще не смешно, – обижается Пашка. – Тут и волки, и лисы, и кого только нет. И оборотни, – с нажимом добавляет он, заставляя меня замолчать.

– Здесь барьер против хищников, – сурово отвечаю я.

– Магический? – с ноткой презрения смотрит Паша – он хоть и окончил школу волшебников, маггловские методы кажутся ему надежнее.

– Да нет, скорее маггловский. Сама… ставила, – с ухмылкой отвечаю я, чуть было не сказав «метила».

– Ну, хорошо. А что насчет фонаря? – не отстает он.

– Какого еще фонаря?

– У входа. Мало ли, ночью кто придет: Люмос зажигать – так вдруг палочка понадобиться, а с собой фонарь таскать тоже неудобно.

– Ну да, – соглашаюсь я, просто чтобы меня оставили в покое. Ну как мне объяснить ему, что я узнаю и по запаху, а если он притуплен хлещущим дождем, то без труда рассмотрю в окно и без фонаря.

– Так я сделаю? – с воодушевлением спрашивает Паша.

– Что?

– Ев, фонарь, – мягко улыбается он.

– Да… зачем? Я тут всего два месяца буду, а потом…