Там, где любовь
Шрифт:
Татьяна попыталась переварить слова Согдианы и вынести из них какой-то общий смысл, но тут в дверь постучали.
– Кто там? – крикнула Богачёва, не спеша открывать.
– Таня, это я, – послышался голос Егора, – мне надо поговорить с Согдианой! Она у тебя? Пожалуйста, впусти меня...
– Я не буду с ним разговаривать, – замотала головой Согдиана и отошла в дальний угол комнаты. – Пусть он уходит, скажи...
– Егор, она не хочет говорить с тобой, – сказала Таня через дверь.
– Прошу тебя, мне надо всё ей объяснить, – упрашивал Иващенко, – она не так всё поняла, нам нужно поговорить! Открой мне... Согдиана!
– Уходи! – в отчаянии крикнула Согдиана и зарыдала. –
– Согдиана, умоляю...
– Нет, нет, – срывающимся голосом частила Согдиана и опять закрыла лицо руками.
– Егор, я думаю, сейчас не самое лучшее время, – вмешалась Таня и подошла к Согдиане, пытаясь аккуратно поднять её с пола. – Лучше иди, оставь её, она всё равно не станет тебя слушать... В другой раз поговорите, уходи...
На миг воцарилась тишина, затем послышался стук удаляющихся шагов.
====== Глава 27 ======
На следующий день Пупс так и эдак пытался поговорить с Согдианой, но она делала всё возможное, чтоб избежать встречи с ним. Сердце её при этом словно разрывалось на части, она с трудом принимала участие в концертах, хоть они, в большинстве своём, почти все проходили в особняке, но всё равно, выступая, она не могла отвлечься и избавиться от своей глубокой тоски. Она с печалью думала, что уже, наверно, больше никому не сможет поверить. То, что она увидела вчера, явилось доказательством того, о чём она раньше подозревала, и о чём говорили другие люди. Ей было безгранично больно, но она знала, что должна с этим справиться, как бы тяжело ей не было.
У Егора в голове царил самый настоящий хаос. То, что вчера произошло, обрушилось на него как-то неожиданно, в один миг. Было даже такое странное впечатление, словно кто-то написал своеобразный сценарий для этой “пьесы абсурда”. Но, к сожалению, это была не шутка, не сон, а самое что ни на есть настоящее положение вещей. И оно ему решительно не нравилось. Даже пугало. Что теперь со всем этим делать, он не знал. Согдиана отказывалась даже выслушать его. А ещё Рита... Какую свинью она ему подложила, сама того не подозревая... Но он сам виноват. Он должен был раз и навсегда расставить в отношениях с ней все точки над “и” и доходчиво объяснить ей, что между ними не может быть ничего того, о чём она думала. Возможно, даже нагрубить, если оно требовалось. Он был слишком снисходителен к ней, боялся лишний раз обидеть и замахнуться на их давнюю дружбу. Хотя... Навряд ли уже они смогут так же дружить, как раньше. Теперь уже поздно, и не это главное. Главное для него – вернуть Согдиану, но как это сделать? Она не верит ему. А может, просто не хочет верить? Она изначально во всём сомневалась. Она не доверяла ему, конечно же, с самого начала, не всегда подпускала к себе так близко, как он того хотел... И это, безусловно, казалось Егору очень обидным.
А ещё этот самонадеянный болван Прохор Шаляпин в последнее время зачастил к ней. Непонятно зачем он всё тёрся и тёрся возле неё. Это тоже очень злило Пупса, но поделать он ничего не мог, тем более, сейчас, когда Согдиана отдалилась от него.
Однажды вечером после выступления Согдиана сидела и ужинала в ресторане в особняке. Внезапно пред ней появился Прохор Шаляпин.
– Можно присесть? – спросил разрешения он и указал на свободный стул рядом с ней.
– Садись, – она слегка равнодушно пожала плечами и продолжила есть.
– Как твои дела? – после недолгого молчания поинтересовался Прохор.
– Нормально, – спокойно ответила Согдиана.
К слову сказать, о том, что происходило между Ритой и Пупсом, знала не одна Согдиана. Слухи распространяются достаточно быстро,
и они дошли до многих людей, в частности, и до Прохора, у которого, как-никак, нашлись общие знакомые с вышеупомянутыми личностями. И вот теперь он пришёл сюда с намерением как-то утешить Согдиану, которая, к её глубокому сожалению, думал он, наконец, поняла, с кем связалась.– Мне говорили, что ты выглядишь подавленной, – начал Шаляпин. – И теперь я сам это вижу...
– Пожалуйста, Прохор, только не нужно меня сейчас ни о чём спрашивать, – поморщилась Согдиана.
– Не беспокойся, я не буду, – сказал тот. – К тому же, мне практически и так всё известно...
Согдиана на секунду отвела взгляд от тарелки и посмотрела на Прохора.
– Что известно? – спросила она как-то без эмоций.
– Всё, – вздохнул он и подозвал официанта. Сделав заказ, он продолжил:
– Знакомые рассказывают... Про твоего друга... и ту девушку...
Согдиана какое-то время смотрела на него, не мигая, затем молча продолжила ужинать.
– Мне очень жаль, – проговорил он печально, – честно, мне действительно жаль, что я не ошибся в своих предположениях. Согдиана, я знаю, ты этого не заслужила, и от этого мне за тебя очень больно...
– Спасибо за сочувствие, – пробормотала она, – но жизнь на этом не заканчивается...
– Вот, правильно, – улыбнулся Шаляпин и поднял бокал. – Согдиана, я так хочу, чтобы ты была счастлива! И ты обязательно ещё будешь счастлива. Не переживай, всё будет хорошо...
Она кивнула и опять замолчала.
– Может быть, куда-нибудь сходим сегодня? – предложил Прохор. – Тебе надо отвлечься, развеяться... Ты придёшь в себя и перестанешь грустить...
– Нет, спасибо тебе, конечно, но... – Согдиана кашлянула, – я сегодня никуда не хочу идти. Лягу спать пораньше...
– А завтра? – судя по всему, Прохор был настроен решительно. – Может, поужинаем завтра вместе у меня в комнате, а? Обещаю, скучать не дам...
Согдиана хотела было снова ответить отказом, но тут она машинально повернула голову влево и увидела стоящего почти рядом с их столиком Егора. Он как раз тоже шёл поужинать, но, увидев Согдиану в компании этого человека, который, похоже, совсем начал считать, что должен везде неотступно следовать за ней, Егор остановился на полпути. И почувствовал, как потихоньку начинает злиться.
Значит, Согдиана не доверяет ему, не хочет даже выслушать и попытаться понять, что же на самом деле произошло, а с Шаляпиным посидеть и поболтать всегда находит время...
Он находился достаточно близко от них и отчётливо услышал последнюю фразу Прохора о предложении относительно совместного ужина наедине.
Увидев Егора, Согдиана вздрогнула. На её лице отразилось столько разных чувств и волнений, что даже Прохор это заметил. А она, только что думающая отказаться от предложенного ужина, непонятно почему (должно быть, из-за того, что Пупс всё видел и слышал) громко ответила, развернувшись к Шаляпину:
– А почему бы и нет? Я не против...
В эти минуты Пупс почувствовал себя так, как будто его со всей силы ударили чем-то тяжёлым по голове.
” Ах, вот, значит, как, – подумал он, с всевозрастающим презрением глядя в сторону Прохора и Согдианы. – Теперь она с закрытыми глазами готова променять меня на него. Ну ладно...”
Чувствуя, как внутри всё постепенно закипает, Пупс стоял на одном месте и не двигался. Первым его желанием было подойти к этому болвану и набить ему его слишком довольное лицо. Но какая-то неведомая сила не давала ему двинуться с места, и он стоял как вкопанный. Он настолько ушёл в свои безрадостные размышления, что очнулся только тогда, когда понял, что рядом стоит Влад и трясёт его за плечо.