Там, где нет тебя

— Ну вот, — закончив бинтовать её ногу, улыбнулся Вольский. — Готово. Сейчас оденешься, я тебя отвезу в город, врачу покажу.

— Не надо меня к врачу, — наконец вздохнув, возмутилась Аня. — Я на работу опаздываю.

— Сначала к врачу. Потом на работу, — тоном, не терпящим возражений, заявил Влад. — Тебе подать какую-нибудь одежду? — поинтересовался он, повернувшись лицом к шкафу.

— Нет, — Аня взвизгнула так резко и громко, что Вольский вздрогнул и замер.

…Только этого не хватало, чтобы он мне еще и лифчик с трусами подавал…

— Выйди, мне одеться нужно, — опустив глаза в пол, пролепетала Аня.

Вольский растеряно моргнул, а затем смущено пробормотал:

— Да, конечно, извини. Позовешь, когда будешь готова. Я за дверью подожду.

Анна, прихрамывая, доковыляла до шкафа, когда Влад покинул комнату и, прислонившись лбом к холодной зеркальной поверхности, тихо простонала. А когда подняла глаза и увидела свое отражение, то почему-то не узнала саму себя. На нее смотрела какая-то другая Аня: с влажными, вьющимися в художественном беспорядке вокруг лица волосами, с разрумянившимися щеками и лихорадочно блестящими глазами.

— Что со мной? — испуганно спросила она саму себя.

Отражение не ответило, просто молча и пристально смотрело на нее из зазеркалья.

Посмотрев на себя еще несколько секунд, она тяжело выдохнула и стала искать одежду. Аня выбрала тонкие светло-кофейные льняные брюки-шаровары, которые она шила для прошлогодней коллекции весна-лето, и бежевую майку с кружевной спиной. Широкий манжет штанов почти закрывал перебинтованную ногу, оставляя видимым только краешек, заходящий на ступню. В туфли и лодочки она бы точно не влезла, поэтому, хоть Аня и считала неприличным заявляться в офис в босоножках- шлепанцах, пусть даже от Valentino, но других вариантов у нее не осталось.

Постояв в нерешительности у закрытой двери, она несколько раз поднимала и опускала руку, пытаясь её открыть.

…Что я делаю?.. Бред какой-то. Боюсь выйти из собственной комнаты…

Наконец, собравшись духом, Аня дернула на себя ручку, и первое, во что она уткнулась взглядом, была широкая грудь Вольского.

— Молодец, что обувь на плоском ходу обула, — разглядывая её ноги, деловито изрек он. — Можно было вообще в тапочках остаться.

— У меня сегодня пять клиентов с заказами, а я в тапочках. Ты хоть представляешь, как это будет выглядеть? Модельер в тапочках… В доме моды…

— У тебя клиенты что, не люди? — фыркнул Влад, без предупреждения подхватив её на руки. — Никогда не болеют? Или у них никогда форс-мажоры не случаются?

— Люди, — буркнула Аня, чувствуя, что опять начинает краснеть, как девочка, от недопустимо тесной близости с телом Вольского. — Богатые и знаменитые люди. Если бы могла, я бы отменила встречи и осталась дома, но одна клиентка приехала из Греции, другая из Италии, трое остальных — наши. Если со своими я могла бы договориться, то с иностранцами, сам понимаешь, это будет выглядеть непрофессионально и бестактно.

Вольский чему-то весело ухмыльнулся и понес Анну на улицу к машине. Устроив её на переднем сидении, он вернулся к дому, закрыл двери и ворота, а затем, отдав ключи Ане, явно довольный собой, уселся за руль.

— Ну что, соседка, поехали? — повернулся он к Ане, разглядывая её каким-то странным взглядом, от которого у нее стали дрожать руки.

— Поехали, — опустив глаза, пробормотала она, а когда джип тронулся с места, вдруг вспомнив, спросила: — Сколько я тебе должна за ремонт машины?

— Нисколько. Рассчитаешься натур-продуктом, — на все тридцать два зуба растянулся в улыбке Влад.

— Что??? — у Ани перехватило дыхание, в горле пересохло, и мысли в голове стали путаться и метаться.

— У меня еще кухонное оборудование не привезли. Одна кофеварка в доме. Готовить не на чем, а у тебя блины фантастические. Я бы не отказался, — иронично выгнул бровь он, и Ане стало стыдно от того, что она сначала себе напридумывала. Хорошо, что Вольский в этот момент смотрел на дорогу и не видел, как она бледнеет, потом краснеет, потом опять бледнеет.

— Ладно, заходи завтра, накормлю тебя завтраком, — Аня замолчала, не веря сама себе, как могла такое сказать? Второй раз ему удавалось подловить её на чувстве жалости и неловкости. Тогда она не могла отказать ему, потому что без спроса влезла в чужой дом, а теперь — потому что он без спроса влез в её собственный, правда, он это сделал исключительно из благородных побуждений, спасая её больную ногу. Не суть, что, в принципе, она подвернула её именно из-за него. Кто теперь об этом вспомнит? Он умудрился все вывернуть так, что даже она об этом забыла.

— Я бы и от ужина не отказался, — совсем обнаглел Вольский. — Могу до завтрака не дожить, — он посмотрел на Аню, совершенно невинно похлопав глазами. Сама простота — ну просто мишка плюшевый.

— У тебя мама прекрасно готовит, — возмутилась Аня. — Почему ты к ней не поедешь?

Вольский, покривившись, расстроено сник.

— У нас ней непримиримые разногласия на эту тему.

Аня непонимающе уставилась на Влада.

— Она тебе что, есть не дает?

— Нет, она требует, чтобы я женился, и меня кормила супруга, — недовольно пробурчал он.

Аня заулыбалась, вспомнив, как бурно эту животрепещущую тему обсуждали за столом его родители.

— Так женись, кто тебе мешает?

Влад напряженно уставился вдаль, как будто гипнотизировал ускользающее полотно дороги, а потом с какой-то очень мягкой интонацией в голосе произнес:

— Может, не нашел я еще ту, что будет любить меня просто за то, что я есть.

Аня обмерла, столкнувшись с его пронзительно-спокойным серым взглядом. Он в точности повторил её слова.

…Как такое может быть? Не могли Лера или его родители ему их передать. Нет, это исключено… Неужели он на самом деле так к этому относится?

Аня внезапно прониклась к этому невозможному человеку уважением и симпатией. Как бы предвзято она к нему не относилась, но чем ближе с ним знакомилась, тем отчетливее понимала, что у него были очень правильные человеческие принципы и четкая жизненная позиция. И даже то, что он не позволил ей тогда, в Австрии, уйти ночью в гостиницу, тоже говорило в его пользу. Чем больше она искала в нем недостатков, тем больше открывала достоинств, и тем труднее было находиться рядом с ним и игнорировать или просто делать вид, что его не замечает, как она делала это с другими.