Там, где оживают пески

– А можно мне?
– спросила Тия.

– Ну, смотри...
– Змеелов искренне забавлялся, глядя на то, с каким восхищением девочка рассматривает украшение.

Маг передал его в руки маленькой воровки, и тут произошло неожиданное: эмаль снова засветилась! Внутри вновь заплясала маленькая песчаная буря, а друзья недоуменно уставились на изумленную Тию. Она, какое-то время еще понаблюдала за игрой золотистых завитков, и передала Хозяин Песчаных Бурь в руки нахмурившемуся Змеелову.

– Странно...
– прошептал тот.
– Неужели?...
– однако, в следующий момент им пришлось забыть о странном поведении амулета, ибо стоило лишь наемнику надеть его на шею, как пещера задрожала, и из дальнего конца залы послышался оглушительный грохот обрушившейся колонны.

– Бежим, схрон сейчас рухнет!!!
– во все горло крикнул Сид и путники бросились к выходу, молясь всем богам о спасении, а пещера, тем временем, быстро рушилась буквально за их спинами.

Внезапно Тия бежавшая рядом с Гюрзой, споткнулась у самого входа и растянулась на полу под отчаянные крики друзей, уже успевших выскочить. Тот бросился к ней, чтобы поднять, но краем глаза заметил острый осколок породы размером с хорошй меч, что падал прямо на девочку. Вириец ничего не успевал сделать,и лишь оттолкнул ее от себя, падая на спину, за секунду до того, как острый камень прошил ему грудь.

Время для Гюрзы остановилось, а воздух сгустился до состояния киселя. Он видел, как Тия медленно открывает рот, что-то крича, как бросается обратно, а за ней - и Сид со Змееловом. Как его тащат за руки к выходу, и в нос ударяет остро-железный запах собственной крови... Внезапно все исчезло, и, вместо обрушившихся на него сводов, Вилья Альтрасти увидел родную Вирию, их дом в благословенной Адалии, отца и мать, встречавших его на пороге богатой виллы успешного купца Иполито Альтрасти. А он, почему-то, ведет за собой юную девушку с каштановыми волосами и глазами цвета Срединного моря, и представляет ее родителям, как свою невесту из далеких краев, и зовут ее Тией...

– Тия!
– отчаянно крикнул Гюрза и захлебнулся собственной кровью, закашлявшись.

Видение исчезло, и пришла страшная боль, от которой не было избавления. Он хотел обратно в свой сладкий сон, туда, где ему было хорошо, где ждали родители и его Тия, а боли не было вовсе... Однако боль не пускала. Она вгрызалась во все тело, подобно хищному зверю, неся за собой холодный пот и дрожь огненной лихорадки. Он из последних сил повернул набок голову, чтобы выплюнуть кровь, которая снова и снова заполняла рот, сколько ее не глотай... Кто-то причитая и плача, осторожно перевернул его назад, и Гюрза, почувствовал особенно острую вспышку боли, после которой все померкло. Последнее, что он увидел, было беспредельное голубое небо, что манило к себе. А потом наступила темнота...

Тия держала на коленях голову Гюрзы, рыдая и воя в голос. Сид и Змеелов мрачно смотрели то на нее, то на обрушившийся схрон и каждый из них не раз проклял про себя строителя схрона, которому понадобилось так жестоко расправляться с тем, кто все же смог добраться до никому, по сути, не нужного медальона. Наконец, Сид проглотил поступивший к горлу комок, подошел к Тии и осторожно дотронулся до ее плеча.

– Тия, он умер. Надо похоронить...
– непослушными губами проговорил маг, глядя на недвижимое тело друга.

– Врешь!
– яростно закричала маленькая воровка.
– И все ты врешь, верблюжий хвост! Он жив.

– Тия...

– Он дышит!

– Тия...

– Посмотри сам!
– она схватила его за руку и поднесла ее к губам вирийца. Тот, и правда, еще слабо дышал.

– Но скоро умрет.
– маг сам себя ненавидел в ту минуту, но ему приходилось говорить Тии об этом.

– Значит, я останусь с ним до конца.
– тихо ответила она, размазывая по лицу злые слезы.

– Тия, девочка моя...

– подошел к ней Змеелов и осторожно погладил по голове.
– Мы его не бросим и все останемся здесь до его... до конца.
– поперхнулся словами он. Она лишь молча помотала головой и разрыдалась пуще прежнего.

Сид, тем временем, занялся осмотром Гюрзы. Он прочел какое-то заклинание, и кровь остановилась. Затем резким движением вынул из груди вирийца каменный осколок и стал что-то нашептывать над раной.

– Дэв! Как же трудно мне даются эти лекарские штучки!
– утер он пот со лба, разогнувшись через какое-то время.
– Ну что, друзья мои! Этот парень в рубашке родился, и если, все-таки, он придет в себя до утра, то, возможно, выживет...

– Правда?
– с надеждой посмотрела на него Тия.

– Да!
– кивнул тот. Вот только нужно встать здесь лагерем...

– Сид!
– позвал его вдруг Змеелов, смотревший все это время ему за спину.
– Погляди-ка туда...

Друзья обернулись и с изумлением обнаружили, что на месте рухнувшего схрона образовался гигантский портал, сквозь который, точно сквозь стекло, был виден ночной Адаб.

– Боги, кто бы не строил этот схрон, теперь я готов признать, что он был не просто жестоким человеком, а еще и умным...
– рассмеялся Сид.
– Да сюда забито столько силы, что целая армия сквозь этот портал пройдет, не только четыре человека и лошадь...

– Тогда, думаю, нам нужно поторопиться - Змеелов поглядел на Гюрзу.
– Ночью нам будет гораздо проще остановиться в постоялом дворе, не замеченными стражей. А ему- кивнул наемник на вирийца.
– ...лучше болеть в мягкой постели.

– Ты прав!
– кивнул Сид и осторожно приподнял Гюрзу, скомандовав наемнику.
– Помоги-ка мне положить его на коня...

Сонный чайхани Динар был нимало удивлен, когда его среди ночи разбудили слуги и доложили, что в постоялый двор пришли двое заросших изможденных мужчин, а с ними -ребенок и раненый человек.

– Откуда они свалились на мою голову...
– причитал чайхани, направляясь в общий зал.

Слуга не соврал. Перед ним действительно стояли двое мужчин неопределённого возраста, заросшие бородами, а рядом с одним из них нетерпеливо переминался с ноги на ногу ребенок. Была ли это девочка, или мальчик, понять было сложно. Динар растерянно посмотрел на гостей, однако, по обычаю, поинтересовался, чем может быть полезен уважаемым.

– Доброй ночи, почтенный!
– властно заговорил один из ночных гостей, за спиной которого поблескивала рукоять дорогого меча.
– Нам три комнаты, овса для лошади, три ванны, бинты и твое молчание. Об остальном договоримся позже...

– Как прикажете!
– поклонился чайхани, облизнулся и назвал сумму.
– Двенадцать томанов...

– Держи!
– поморщился его собеседник, высыпав Дияру на ладонь содержимое своего кошелька.

– Благодарю вас, почтенные! Вот ключи от комнат - последние три в самом конце коридора. Воду и бинты вам принесут.

– Хорошо, мы ждем!
– так же властно проговорил второй гость и вышел наржу, вернувшись через минуту с раненым товарищем.

Странные постояльцы поднялись наверх, а Дияр еще долго глядел им вслед, мучимый нехорошим предчувствием. Молчание-вещь хорошая, особенно -если за деньги, но вдруг это преступники, а он их укрывает? Что скажет стража? В чайхани боролись жадность и осторожность, однако победила дружба: он решил, что если стража придет и спросит, тогда можно и рассказать все, как на духу. А пока никто этими бродягами не заинтересовался, то молчать совсем нетрудно.