Там где ты

– Я это в общем, уколов я боюсь, с детства.

– Но ведь ты же профессиональный военный! Ты же проходил медкомиссию не один раз! Как такое возможно?
– вытаращилась я на него.

– Ну, в детстве на до мной все смеялись по этому поводу: дразнили, задирали. Я вообще был мелким и щуплым. Потом, в старших классах, я очень резко стал расти и меняться. Занятия спортом помогли мне повысить самооценку и вылепить нового Питта, которого уже никто не посмеет обидеть. Я с детства увлекался военной историей, поэтому не представлял себя никем, кроме как военным. Вот, при поступлении в академию мне и улыбнулась удача. Я честно объяснил медикам свою проблему, а они, видя какой «материал» к ним пришёл вопрос решили просто: усыпили меня на несколько минут и взяли все анализы.

– Ясно А как усыпляли? Я так понимаю, что не уколом?

– Верно. Меня посадили в кресло и надели маску с усыпляющим газом.
– Он немного помялся.
– Ты же понимаешь, что если парни узнают об этом, то мне житья не будет.

– Питт, я же тебе пообещала, значит сдержу своё слово. Меня больше волнует, чем заменить газ. Понимаешь, такой наверняка есть у Джулии, но я думаю, что ты не захочешь посвящать ещё кого-нибудь в свой маленький секрет?

– Да, совсем не хотелось бы, - замотал он головой, да так активно, что я подумала, что она сейчас оторвётся под собственной тяжестью.

– Вот и не будем. Попробуем сами решить проблему, - и я задумалась, стараясь вспомнить, что из препаратов имеется у нас в наличии.
– Ха! Всё очень просто! У профессора есть обычные снотворные капсулы, которые он принимает на ночь - бессонница у него в космосе. Я сейчас схожу, попрошу у него для себя парочку, скажу, что после того случая спать стала плохо.

Я оставила растерянного Питта и умчалась к профессору. Получив вожделенные капсулы, я быстренько вернулась обратно. По-моему, Питт даже не успел заскучать. Меня встретил его взгляд, полный надежды.

– Вот! Добыла!
– я победно помахала в воздухе блистером.

Дальше, всё было элементарно: выпил две капсулы, через десять минут вырубился, и я, радостная такая, взяла анализы. Ага! А как я эту огромную тушу будить-то буду, с двух убойных таблеток?!!! Об этом-то я и не подумала! Ёксель-моксель! Я сидела и ломала голову над этой проблемой, когда вспомнила про Джулию. Мне, конечно, стыдно, но я обещала Питту никого больше не посвящать в его секрет. В общем, я опять отправилась на промысел. Придя к Джулии, я наплела ей, как говорила Лолка, «с три короба». (Хоть убейте, не знаю, что это значит! Неужели она в древних архивах отыскивала все эти фразочки?) Сослалась на то, что мне для работы не хватает пары-тройки препаратов, среди которых назвала адренотропное вещество. Джулия немного удивилась, но вида не подала. Я горячо поблагодарила её за содействие и немедленно отправилась обратно, пока не вернулся профессор. Разбудив Питта, я не стала его пугать произошедшим казусом, а заверила, что всё прошло замечательно! Он пробурчал что-то благодарственное и мы попрощались. Закрыв за ним дверь, я облегчённо выдохнула: хвала Создателю, на этот раз обошлось! Я и не подозревала, что являюсь такой авантюристкой! И ведь иначе и не скажешь! Это же надо?!

К моему счастью, профессор связался со мной по инкому и предупредил, что решил немного передохнуть и подойдёт чуть позже, чем обычно. Я прикинула, что как раз успею обработать полученный от Питта биоматериал. Увлекательное это дело, я вам доложу! Смотришь на полученную генную карту человека и видишь перед собой историю не только его самого, но и всех его предков, всего рода! Каждый раз поражаюсь, какая она красивая в своей простоте и гениальная в исполнении природы! Это, как открывать целую вселенную внутри человека! Помню, с каким восторгом я изучала генную карту своего малыша, ведь я видела в ней свои кусочки и страшно гордилась этим. А как придирчиво я изучала те части, которые ему достались в наследство от биологического родителя! Пока я увлечённо всматривалась в электронный наноскоп, в дверь опять постучали. Я потянулась, так как уже часа два просидела в скрюченной позе, и пошла открывать. На пороге стоял Майкл Сторм.

– Вы ко мне?
– рассеянно спросила я, потирая глаза. (Когда я работаю, то очки мне мешают, и я поднимаю их на лоб.) - Майор?

Он стоял, как громом поражённый! Весь его вид говорил о крайней степени удивления. Я опустила очки на нос. Ну надо же, даже левый глаз, задетый ужасным шрамом, расширился, и я рассмотрела, наконец, какого цвета у него глаза: темно-серые, стального оттенка с жёлтыми вкраплениями. Думаю, что если бы он улыбался, то эти жёлтые крапинки превратились бы в крохотные солнышки. При этой мысли, что-то коснулось краешка моего сознания, какая-то мысль мелькнула и исчезла. Я даже не успела схватить её за хвост.

– Я следующий и последний, - прохрипел он каким-то сдавленным голосом. У него вообще обалденный тембр голоса: баритон с небольшой хрипотцой. Аж мурашки начинают бегать. Что-то меня опять начинает лихорадить

– Ах, да! Простите, я заработалась и немного выпала из реальности. Проходите, майор, - а сама думаю: «Вера, приди в себя, он пришёл по делу.»

Майкл судорожно вздохнул и переступил порог лаборатории. Я уж было подумала, что он тоже боится уколов. Какой-то странный он сегодня. Обычно такой грозный, сурово задумчивый. Я из-под тишка рассматривала его шрам. Жалко парня. Хотя, по мне, так это не самое страшное в жизни. Руки-ноги на месте, жив, востребован, да и не такой он и страшный, как его расписала Джулия. Я бы даже сказала, что шрам добавил его образу загадочности, сделав похожим на таких притягательных литературных героев, как космический пират, злой гений или опальный принц. И не с такими увечьями люди находили своё счастье. Надо просто верить, не закрывать своё сердце и всё получится. Да, хорошо я рассуждаю, а сама-то? Я нервно откашлялась и пригласила его присесть в кресло. Пока я в общих чертах объясняла, что и в каком объёме я у него возьму, Сторм продолжал на меня таращиться в ожидании чего-то даже не знаю чего. Прервавшись, я спросила:

– Майор, с вами всё в порядке?

– А? Да-да, продолжайте, я внимательно слушаю. Ага, как же! Да ты вообще меня не слышишь!

В общей сложности, вместе со временем, ушедшим на забор биоматериала, мы уложились в полчаса. Когда я закончила, Майкл встал с кресла. Он прилично так возвышался надо мной. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. В них было столько боли и отчаяния! А ещё, мне показалось, что я вижу в них какой-то страх, смешанный с робкой надеждой. Это что, реакция на мои манипуляции? Или я его чем-то обидела? А вот из принципа, не буду переспрашивать ещё раз. Сколько можно?! Если что не так, скажи!

– Сэр, я закончила, можете идти, - не смогла я скрыть в голосе лёгкой обиды.

– Мисс Райс, когда вы сможете сообщить нам свои выводы и дальнейшие планы?

– М-м-м думаю, что дня через три мы с профессором закончим и уже сможем выбрать для каждого подходящую комбинацию составляющих для заготовки препарата.

– Как, а разве он не готов? удивился он.

– В том-то и дело, что нам не дали ни одного дня. Как только мы сообщили о положительных результатах наших исследований, так нас в течение недели отправили в экспедицию. Но в нашей ситуации, это оказалось даже к лучшему. Если бы у нас был универсальный препарат, то вероятность аллергических и других проявлений, вплоть до летального, была бы очень высока. Теперь же, мы сможем скорректировать препарат индивидуально, под каждого из вас.

– Что же, это радует - сказал он и вышел за дверь.

– Ни тебе «спасибо», ни «до свидания»! Во мужики пошли! Эх, где ж ты бродишь, мой герой? А может он ещё не родился? А что?! Многие наши «звездульки» обожают заводить себе сыночков. Нет, это не мой вариант. Мне бы мужчину с большой буквы «М»! разворчалась я.

***

Выйдя за дверь лабораторной каюты, Майкл тяжело привалился к стене коридора и закрыл глаза. Его дыхание было прерывистым и хриплым.

– Она! Это точно она, та девушка из клуба!
– шептал он.

Когда он увидел её без этих жутких очков, то сразу узнал. Это она! Он до сих пор по ночам видит девушку в красном платье: лёд, объятый пламенем. Именно она стала его последней юношеской страстью, а на завтра была война. Он помнил, как бросил её растерянную в отеле при клубе, как даже не попрощался: он военный и обязан был немедленно явиться по тревоге. Интересно, что она о нём подумала тогда? Наверняка, что он использовал её и бросил. Чёрт! Он не слышал её объяснений, а всё смотрел в эти ярко-зелёные глаза и хотел, чтобы она его вспомнила, и одновременно страшно боялся этого. Пока Вера брала у него кровь, мазки со слизистой и волосы на анализ, он всё ждал, что она вот-вот его вспомнит. Однако, этого не происходило. Майк мучился вопросом: «Почему она его не помнит?» События того тревожного утра с трудом всплывали из глубин памяти. Точно, он же прислал ей самый улётный коктейль в этом клубе! Да она же ничего и не сможет вспомнить, даже если захочет: алкоголь, плюс его сильно изменившаяся внешность и седина! Сам не зная почему, Майк испытывал приятное тепло, разливающееся вокруг его замороженного сердца. Надо же, встретить человека из своего счастливого прошлого, да ещё и не помнящего его тогдашнего! Он задумался: а хочет ли он, чтобы она вспомнила того Майка, каким он был? Гордого, надменного, испорченного славой самого крутого парня на всю академию. Он вспомнил, как сказал ей: «Смотри куда идёшь, крошка!» Нет, того Майка больше нет. Он не хочет его воскрешать. Да будет так.