Там, где Висла-река (польские сказки)

Глянул Ясь на Стазийку и подумал: на всём свете нет девушки краше. И в сердце словно сладость вошла.

Вот взобрались они на гору, к замку идут, от яркого света глаза рукой заслоняют. А навстречу им — старушка в платье, золотой каймой обшитом.

— Кто вы да откуда? Зачем пожаловали? — спрашивает она и ласково улыбается.

Ясь и Стазийка рассказали ей всё без утайки.

— Здравствуйте, гости дорогие! Мой сын только что с работы пришёл и ужинать сел. Заходите, не бойтесь, я вас к сыну провожу. Нет, погодите, сперва я вам тёмные очки принесу, не то с непривычки глаза заболят. Правда, он уже золотой фонарь погасил, да, сами знаете, солнце есть солнце, — молвила старушка и поспешила в чулан за очками.

Вот принесла она тёмные очки и повела Яся и Стазийку к солнцу.

Входят они в золотую горницу и видят — солнце на золотом троне, а рядом на полу золотой фонарь стоит, не горит. Глянули они на солнце и зажмурились, даже очки не помогли.

— Зачем пожаловали? — басом спрашивает солнце.

— Господин золотое солнце! Не знаешь ли ты, где золотую птицу найти? — говорит Ясь.

— Знаю. А зачем она тебе?

— Хочу у неё золотое яблоко отнять.

— Одно или все четыре?

Ясь оторопел: откуда это солнцу известно?

— Больше всего хочется мне раздобыть четвёртое яблоко.

— Почему?

Тут Стазийка рассказала ему про свою больную мать, про золотую птицу, которая украла из королевского сада золотое яблоко, что от всех болезней исцеляет и мёртвого воскрешает, и про то, как она отправилась с Ясем-королевичем искать похитительницу.

— Солнышко золотое, скажи, пожалуйста, где золотая птица? — просит Стазийка и с мольбой протягивает к нему руки.

— Золотая птица в неволе у злого волшебника живёт на высокой стеклянной скале. Только не дойти вам до той скалы.

— Почему? — спрашивают в один голос Ясь и Стазийка.

— Туда сто лет идти надо без отдыха, без остановки.

Горько заплакала Стазийка.

А солнце призадумалось и говорит:

— Знаю я, как вам завтра на высокой скале оказаться, где в неволе у злого волшебника золотая птица живёт.

— Солнышко золотое, скажи поскорей, спаси мою матушку! — просит сквозь слёзы Стазийка.

Солнце обратило к Ясю свой огненный лик и молвит:

— Видело я, как ты зайца спас. И как жаворонка спас, тоже. И жерёбую кобылу как от разбойников-волков защитил. За это помогу я вам. Но ты, Стазийка, отдашь мне свою золотую косу.

— Согласна! — ответила Стазийка, не раздумывая. — Только отрезать нечем, ножниц нет.

— Не беда! Ясь мечом отрубит.

Опустилась Стазийка на колени, золотую косу на стол положила и ждёт. А Ясь взял меч и к девушке шагнул. Тут солнце поднимает руку, дорогу ему загораживает и говорит:

— А не жаль тебе, Стазийка, золотой косы — девичьей красы? Без косы будешь ты на стриженую овцу похожа.

— Матушка мне дороже косы.

— А тебе, Ясь, не жалко Стазийкину косу? Без косы не будет она краше всех девушек на свете. Ну-ка, отвечай!

— Золотое солнышко! Стазийка и без косы будет лучше всех девушек на свете!

— Как так? Что-то не пойму…

— У неё останется золотое сердце…

— Ну, тогда отрубай косу!

Стазийка стоит на коленях, слёзы глотает. Ясь закусил губу, к столу подошёл и поднял меч, чтобы золотую косу отсечь.

— Стой, Ясь! — молвило солнце. — Не надо! Мне хотелось проверить, правда ли, у вас сердца добрые. Оказывается, правда.

Тут солнце хлопнуло в ладоши, и в горницу влетел рой звёздочек. В синих платьицах, точно девочки, и у каждой на ладошке светлячок сидит.

— Пусть матушка покормит их и спать уложит, — приказало солнце. — А завтра я им дорогу к стеклянной горе покажу. Когда они спать лягут, вы, звёздочки, сядьте на подоконник да посветите им.

Бегут вприпрыжку звёздочки, а светлячки, точно маленькие фонарики, путь освещают. Вот привели они Яся и Стазийку к матери солнца.

Добрая старушка накормила их, напоила, спать положила и золотыми перинками прикрыла. А послушные звёздочки примостились на подоконнике, ладошки раскрыли, и спальня осветилась зеленоватым светом, от которого в сон клонит.

Заснула Стазийка и видит сон, будто Ясь сыплет ей на глаза золотые маковые зёрнышки. Заснул Ясь и видит сон, будто Стазийка сыплет ему на глаза золотые маковые зёрнышки.

Под утро, как растеклось молоко с Млечного Пути, стало заливать и гасить одну за другой звёзды, солнце проснулось. Старушка-мать поправила фитиль в золотом фонаре, чтобы лучше светил. Солнце зевнуло, расправило могучие плечи и тихонько свистнуло. Ещё свист не утих, как шум послышался. Это на зов солнца прилетел король ветров, в сером потрёпанном балахоне, лохматый, нечёсаный, поджарый, как борзая, на голове золотая корона — гнутая-ломаная, еле держится.

— Послушай, ветер! — молвило солнце. — Окажи мне услугу, отнеси Стазийку и Яся на стеклянную гору в замок злого волшебника Асмодея.

Сказало и с золотым фонарём поднялось на небо. Тут и занялся день.

А ветер влез на иву, потихоньку дует в дупло, будто кто на флейте играет.

Проснулся Ясь, проснулась Стазийка, смотрят — звёздочек уж нет на окне. Добрая старушка накормила их, передала поклон от сына и сказала: на стеклянную гору отнесёт их король ветров.

На прощание она вынула из золотой шкатулки голубую ленту и протянула Стазийке.

— Когда окажетесь в беде, брось ленту за спину!

Ветер спустился с ивы, низко над землёй кружит, Яся и Стазийку поджидает.

— Полезайте скорей ко мне на спину да за корону покрепче держитесь, не то упадёте. Как сто вихрей полечу я. Сперва домой загляну, а потом на стеклянную гору полетим. Путь неблизкий, но до сумерек доберёмся!..

Как сказал ветер, так они и сделали.

Ветер подпрыгнул, взвился в небо и полетел как угорелый. Трёх раз моргнуть не успели, а ветер уже на поляну спускается.

На поляне ветхая избушка стоит, жердями со всех сторон подперта.

— Матушка, есть давай, да поскорей! — крикнул ветер. — Дорога мне предстоит нынче дальняя!

Вышла на крыльцо старушка, а за ней с шумом и свистом целая ватага ветерков — средних, маленьких и совсем крохотных. Один в одного: сероглазые, круглолицые, лохматые и одежонка на них ветром подбита.

— Это мои детки! — молвил ветер. — Одни на запад дуют, другие — на восток, третьи — на юг, четвёртые — на север. Кто посильней, кто послабей, — как я прикажу. Поиграйте-ка с ними, а я закушу на дорогу!