Там мое королевство

– Может быть, – Аня погладила пса. – Его Джим зовут.

Джим неожиданно спокойно следовал за девочками первую часть пути, Маша то и дело подкармливала его колбасой, и он, казалось, даже и не думал удирать.

Однако как только появилась стена, Джим стал скулить и упираться, колбаса уже не помогала.

– Джим, ну что с тобой? – спросила Аня.

– Джимка, мы ничего плохого тебе не сделаем, – присоединилась Маша.

Уговоры не срабатывали, Джим лаял и вырывался.

– Джим, ты же из-за стены, а значит, ты не обычная собака, может быть, ты умеешь говорить? Если ты скажешь нам, почему мы не должны вести тебя к Шалтаю-Болтаю, то мы не будем заставлять тебя, – обратилась к Джиму Аня.

– Ну же! Скажи нам что-нибудь.

Джим, как ни странно, упорно молчал. Он только смотрел на девочек печальными глазами и мотал головой. Им было жаль Джима, и они решили не отдавать его Шалтаю, пока он не объяснит, зачем ему этот пес.

Шалтай-Болтай, как обычно, сидел на стене. Под ним, на снегу, красовалось небольшое углубление желтого цвета, о происхождении которого можно было только догадываться.

– Кого я вижу! – развязно выкрикнул он. – Аделаида, Эмилия! И наконец-то блудный пес, Джим! Весьма рад вам всем. И поздравляю вас с успешно выполненным заданием. – Шалтай скинул со стены длинную веревку, другой конец которой продолжал сжимать в руках. – Будьте любезны, привяжите эту веревку к ошейнику собаки.

– Постойте, – начала Аня, – мы исполнили вашу просьбу и привели вам Джима, но давайте на чистоту, что вы с ним собираетесь делать? Мы отдадим вам его, только если вы гарантируете, что с ним все будет в порядке.

– Вы готовы отказаться от возможности попасть за стену из-за собаки? Что ж…

– И говорите правду! – добавила Аня.

– Ну, разумеется – правду! Так уж получилось, что я не могу говорить неправды, как бы мне порой этого не хотелось. Хотите знать про собаку – хорошо. Джим, как вы поняли, не обычный пес. Он имеет одно замечательное свойство – продлевать жизнь своему владельцу. Владельцем Джима был я, пока он не удрал от меня. Ну, и как можно догадаться, я не всегда был таким, годы, знаете ли, стали сказываться. Зубы вот вываливаются, а мне важно поддерживать товарный вид. – Для пущей убедительности Шалтай сплюнул в снег пару гнилых зубов.

– Понятно, – проговорила Аня, поморщившись. – Значит, вы заинтересованы в том, чтобы с Джимом все было в порядке?

– Разумеется, как никто другой. Кроме того, Джим создает по эту сторону стены, как бы это сказать, дисбаланс.

– Ну вот, Джим, ты будешь в безопасности, кроме того, вернешься домой, – обрадовалась Маша и привязала веревку к ошейнику отчаянно залаявшего пса. – Кстати, а когда мы сможем попасть за стену?

– О, в самое ближайшее время, но вы должны выполнить еще одно мое задание. Оно очень важно, так как это – плата за проход на другую сторону.

– Что мы должны сделать?

Шалтай вытащил из кармана мяч и бросил его под ноги девочкам:

– Возьмите этот мяч и отдайте его тому, кого вы больше никогда не хотите видеть. Все очень просто, как видите. И даже приятно, я бы сказал.

– И правда, просто, – согласились Аня и Маша. – Но что будет с тем человеком, которому мы отдадим это мяч?

– Этот человек исчезнет, – как всегда невозмутимо ответил Шалтай-Болтай.

На обратном пути, когда Аня и Маша подходили к дому, у одного из подъездов стояла машина скорой помощи, они не обратили на нее внимания, так как воображение рисовало им чудесный мир за стеной. Через три дня состоялись похороны, но о них они тоже ничего не узнали.

Вернувшись домой, девочки обнаружили неприятный сюрприз – у них в гостях была Саша, племянница их мамы и, стало быть, их двоюродная сестра.

Сестрой они, впрочем, ее никогда не считали, и на то у них были причины.

Больше всего на свете Саша любила выбалтывать чужие секреты. Львиная доля наказаний, полученных Аней и Машей, была делом ее рук. Она была младше их на два года и обо всем, что было непонятно ее не слишком развитому мозгу или просто казалось неправильным, она тут же докладывала взрослым. Именно благодаря Саше девочки были наказаны за чтение недетских книг, а также за вранье по поводу существования другого волшебного мира.

К огромному их возмущению, мама пустила Сашу в их комнату, где она расположилась в кресле и нахально перебирала сцапанные с полок игрушки.

Вид у нее был довольный – значит, она уже успела на что-то нажаловаться.

– Поздоровайтесь с сестрой, – строго сказала мама.

– Привет, – с нотками брезгливости проговорили Аня и Маша.

– Аня, можно тебя на минуту? – все так же строго позвала мама. Это был явно не вопрос, и Аня сразу поняла, что разговор будет не из приятных. Она скорчила рожу за спиной у Саши, подмигнула Маше и пошла на кухню.

– Анна, откуда у тебя эта расческа? – спросила мама, помахивая той самой расческой, которую Аня получила от Шалтая-Болтая. Тон ее не предвещал ничего хорошего.

– Я ее нашла, – не придумав ничего лучше, ответила Аня. Не могла же она сказать, что ей ее подарил рыжий неприятный мужик с накладной бородой. И уж тем более то, что это волшебная расческа.

– Нашла, значит… А вот Саша утверждает, что это ее расческа, и ты взяла ее у нее без спроса, когда мы несколько дней назад заходили к ним.

«Ну, конечно же, Саша утверждает», – пронеслось в голове у Ани.

– И если уж называть вещи своими именами, то ты ее украла.

– Ничего я не крала! – возмутилась Аня. – Можешь и дальше верить этой Саше, она всегда говорит про нас гадости.

– Я у тебя такой расчески не помню и очень сомневаюсь, что ты ее нашла. А если и нашла, то не должна была поднимать.

– Но я действительно ее нашла. – Негодование Ани быстро улеглось, так как она понимала, что доказать что-либо она все равно не сможет.

– Хватит, замолчи! Я тебя, кажется, не учила брать чужие вещи, и я уж точно не хочу растить воровку, поэтому ты немедленно вернешь эту расческу Саше и извинишься. Кроме того, с сегодняшнего дня для тебя каникулы закончены, никаких прогулок и игр во дворе. Да, и еще, ты, должно быть, заметила торт на столе? Так вот, этот торт – не для тебя.

Ане хотелось заплакать, она-то знала, что ее обвиняют несправедливо и что наказания она не заслуживает. Особенно такого сурового. Кроме того, эта расческа нужна была Маше, ведь именно благодаря ей она пошла на поправку. Поток обидных мыслей прервала одна единственная, которая сразу примирила ее со всем происходящим. «Если и есть на свете человек, которого я больше никогда не хочу видеть, то это – Саша».