Тамада 2020. Исповедь с микрофоном. «Спешиал»

Последняя мысль перевернуло настроение с ног на голову. Откуда-то появилась тревога, нестерпимое раздражение заволокло его сознание. Доселе яркий и комфортный мирок, бережно охраняемый ведущим, развалился карточным домиком. «Да как она, вслух, при мне, может говорить такое?». Злость становилась всё сильнее, буквально закипая в жилах. «Кто это сказал? Откуда в голове эти строчки?». От удара наотмашь пепельница разбилась пополам, разбросав осколки по бежевому ковру. Парни переглянулись. Иштван сидел на диване, уставившись в одну точку на шкафу, а из его сжатого кулака сочилась кровь. Лицо приобрело снежный оттенок, будто гример переборщил с пудрой, стараясь замазать синяки под глазами телевизионщика.

– Чувак, да ты словил «бледного».

Иштван не понимал сути сказанного, но все вокруг начали смеяться и завывать, будто прямо сейчас отряд викингов после жестокого сражения завоевал периметр офиса. «У – у – у – у». Его подхватили на руки и несколько раз подбросили вверх. Со стороны могло показаться, что он забил гол на последней минуте компенсированного времени, тем самым принеся долгожданную победу своей команде в финале лиги чемпионов. Но нет, ведущий всего лишь «обдолбался» до обморочного состояния, когда не мог воспринимать действительность. Тело отказывалось слушаться. Лишь немая злоба на весь окружающий мир бурлила внутри. Обработав рану и перевязав руку медицинским бинтом, ведущего положили на диван, укрыв шерстяным пледом в яркую клетку. Мысли путались и рвались. «Я тебе докажу. Я лучше всякого, кто находится в комнате. И в твоей жизни тоже. Так, уберите отсюда того страшного мальчика в жёлтом пиджаке. Как он прошел фейсконтроль?». Ведущий засыпал, цепляясь за осколки видений и сумбурного потока мыслей, что искрились в его голове. На сегодняшний день Иштван своё отгулял.

Глава 7. Поворот не туда. Хочется скандала. С крепкой бранью, подкрепленной фактами измены. Доводами, сплетнями. Всех моих друзей мнениями. Естественно, с рукоприкладством взаимным. Какая быть может ссора в России без домашнего насилия? Семейная залихватская тирания. Очень скучаю по тем временам, ностальгирую.

Похмельное утро. Точнее время близилось к вечеру – на город опускалась сумеречная пелена. От «микса» всевозможных коктейлей, вина, бутылок виски и дебютной «тяги» сверху, Иштван чувствовал себя неважно. Тело всячески знобило, спина ныла тупой болью в области поясницы, как бы насмехаясь над выбором офисного дивана в качестве кровати. Снова никого рядом не оказалось. «Наверное, душа потребовала продолжения». Молодость она такая, спонтанная. Офис нуждался в капитальной уборке. На ковролине проступали грязные брызги от красного сухого, в углу, где ещё вчерашним вечером стоял кальян, зияла обугленная по краям дыра, размером с кофейную кружку. Шкаф-купе, доселе хранивший в себе офисную документацию, сценические костюмы и праздничный реквизит, стоял осунувшись, совершенно пустой, потеряв где-то двери и полки. Зеркало находилось отдельно, бережно опираясь на музыкальную колонку. Вот так обычным образом гуляет творческая интеллигенция. Все приличия и утончённые манеры заканчиваются после первой рюмки.

Ведущий не мог найти свой телефон. В карманах его не оказалось, как и на стеклянном столике, густо заставленном грязными стаканами. Иштван ощутил то чувство глупой паники, когда особо не ждёшь звонка, но подсознательно считаешь, что произошло что-то очень важное. Быть может, судьбоносное, пока ты находился вне зоны действия сети. И теперь, всячески рыщешь по углам в надежде отыскать гаджет, пока остаётся хоть один шанс на что-то повлиять своим запоздалым ответом. Практически всегда та паническая атака беспочвенна в своей истерии быть «онлайн» прямо сейчас. И вот теперь, не прошло и получаса, как в тишине офисного помещения послышалось глухое дребезжание стекла. Затем стихло и повторилось вновь. «Вибрация мобильника. Значит истина, где-то рядом». Внезапное дело агентов «малдера и скалли» близилось к разгадке.

Иштван начал спешно разгребать посуду со стола, перекладывая утварь в пластиковый контейнер, служивший своеобразной мойкой. Обычно его обильно заливали моющим средством да так и оставляли на время, пока грязь не сойдет, но сейчас ведущий не был готов к генеральным уборкам. Спустя минуту звук вибрации появился вновь, где-то в глубине стола. Через стеклянную поверхность просачивалось тусклое мерцание, вращая хороводы световых бликов из вспышек. Парень встал на четвереньки, теснясь между столом и диваном – давление резко ударило по вискам, подобно выстрелу охотничьей дроби. Естественно, проще отодвинуть преграду и не «корячиться» в позе собаки, но похмельный синдром поражает в том числе и умственные способности человека.

Под столом валялась перевёрнутая пепельница. Точнее то, что осталось от карательного удара ведущего, когда он вдруг вспомнил советы своего «карате-учителя». Рядом с ней под плотным слоем окурков вибрировал телефон. Сквозь пепельную сажу пачкой сыпались «смс – уведомления». За вычетом сообщений от мчс и мобильного оператора с просьбой внести абонентскую плату, более всех выделялись два контакта. Текст примерно сводился к одному и тому же, но вызывал диаметрально противоположные чувства. Иштван поднял начатую сигарету с пола и, прикурив, зачитал последнее.

Сообщения/Входящие. «Привет, дорогой. Мне нужна помощь. Приезжай».

Две схожих, коротких сообщения от двух совершенно разных по эмоциональной значимости людей. «Кристина танцы» и абонента, именуемого «не брать». Последний контакт Иштван переименовал около полугода назад, когда любовь всей его двадцати пятилетней жизни ушла, забрав с собой что-то чертовски ценное.

Он не помнил, как оказался на улице. Как бежал по ступенькам, крича охраннику, чтобы последний закрыл офис на ключ. Не отложились в памяти поворот ключа, рокот остывшего за ночь мотора и визг поддержанных колодок. Да и всё вокруг не составляло ровным счетом ничего важного. Иштван несся по улице Волочаевской на старенькой «тойоте», выжимая больше трёх тысяч оборотов и еле успевая перестраиваться из ряда в ряд. И ему глубоко плевалось на сигналивших автомобилистов, ошарашенных прохожих и лишение прав за управление транспортным средством под градусом. «Ей нужна моя помощь. Пять часов назад. Я опоздал». Молодой человек набирал телефонный номер и всякий раз абонент не отвечал, заставляя поверить в самые страшные картины произошедшего. Наконец, он очутился в глубине спального района. Проезжая вдоль дубовой аллеи, посаженной прямо перед школой, машина размашисто налетела на «лежак». Лежачий полицейский – истинный продукт дьявола, уничтожающий ходовую часть всякого, кто попытается ему противостоять. Стойки больно ударили по корпусу, глушитель сорвало с креплений, а мотор взревел с удвоенной силой. «Хрен с ним, починится после, главное успеть». На горизонте показалась знакомая арка пятиэтажной панельки.

Телефонные звонки продолжали оставаться без ответа, как и свирель домофона подъездной двери. Окна в спальне четвертого этажа горели матовым светом, но рассмотреть кого-либо в комнате не получалось. «Господи, пусть с ней ничего не случилось». Иштван никогда не верил в бога, церковь и таинство прихода, но, как и всякий атеист, судорожно молился, когда прижмёт. В детстве он просил у Христа четвёрку за контрольную по математике, и тогда бы родители отпустили его на день рождения к соседской девочке. Ребёнок обещал исправиться, перестать лениться и даже самостоятельно убраться в комнате один раз, повторительно нашёптывая свою просьбу. Но чуда не произошло. На следующий день он плёлся домой с очередной двойкой, находясь в полном недоумении и с обидой на всякое божественное начало. Необъяснимое случилось и в день его крещения. Серебряный крестик, освещённый по всем правилам, таинственным образом исчез с шеи ребёнка по дороге. Как родители не старались сопоставить факты пропажи, священный атрибут так и не нашелся, канув в небытие. Так что с верой у ведущего не задалось с самого начала.

Подъездная дверь открылась. Сердобольная бабулька в каракулевом пальто выпорхнула на улицу, держа в руках полную чашку нечто такого, что больше походило на гастрономическое месиво. Её мгновенно окружили местные дворовые коты – блохастые и дико костлявые, жалостливо «мяуча» на свою тяжелую кошачью долю. Иштван вбежал внутрь, залпом поднялся до нужного этажа, оказавшись возле бордовой двери с ромбовым теснением. Два коротких и одно протяжное нажатие кнопки звонка. В квартире послышались шаги.

– Что за паника?

Она появилась в смешных цветастых штанах, необъятного размера кофте и розовых «тапках-зайцах», явно только проснувшись. Её голос становился особенно нежным, когда девушка, спросонья, молила оставить её в кровати навечно. В те минуты Иштван мог простить ей нарушение любой греховной заповеди. Так и сейчас, лохматая и зевающая, она продолжала оставаться лучшей женщиной на земле.

– Что случилось? Ты мне писала. Я приехал.

– Ничего. Хотела поговорить с тобой.

– Говори.

– А сейчас не хочу. Покурим?

Она ударила пачкой сигарет по ладони, чтобы одна из тонких сигареток выскочила наружу. Прикурив, девушка молча выдохнула дым в беленый потолок подъезда, явно наслаждаясь ситуацией. «Он все еще любит меня. До сих пор. Иначе бы не приехал». Иштван закурил в ответ, вновь начиная кипеть в злобе. Только она может с лёгкостью довести до бешенства своей отвратительной детской непосредственностью. И присущей ей женской переменчивостью.

– Стоп, ты хочешь сказать, что просто хотела поговорить? А теперь не хочешь, да? И ничего ровным счетом не произошло? Я через весь город мчался в этот богом забытый район, нарушая абсолютно все существующие дорожные правила. С похмелья и опухшей рожей, чтобы с тобой покурить?