Тамерлан — покоритель Азии

У Хафиз-и Абру в краткой редакции исторического труда просто говорится, что Тимур умер в половине месяца шаабана.

Перейдем теперь к известиям других историков. У Абд ар-Реззака Самарканди о смерти Тимура ничего не сообщается, чего бы не было у Шереф ад-дина; Абд ар-Реззак буквально копирует Шереф ад-дина, употребляет те же самые выражения; при этом им выброшено много подробностей, между прочим все заключительные слова Тимура.

Что касается Лондонской рукописи, то, вообще весьма кратко описывающая события, она и смерти Тимура посвящает весьма мало места.

Все три упомянутых исторических сочинения ни слова не говорят о форме болезни Тимура и о причинах заболевания. Из дошедшего до нас сочинения посланника короля Кастилии Рюи Гонзалеса де Клавихо мы знаем, что Тимур, перед отправлением в поход на Китай, выглядел очень старым; при приеме посланников он сказал им, «чтобы они подвинулись ближе для того, чтобы рассмотреть их хорошенько, потому что он не хорошо видел и был уже так стар, что почти не мог поднять веки». Сопоставив преклонный возраст Тимура с этим сообщением, можно понять, что достаточно было ничтожной причины для того, чтобы вызвать его смерть. Об этой причине мы имеем согласное мнение двух независимых друг от друга историков: Хафиз-и Абру и Ибн Арабшаха; оба они говорят, что болезнь и смерть были вызваны неумеренным употреблением вина. Но помимо этого весьма важного сообщения и тот и другой дают другие интересные подробности, которые следует здесь привести для заключения сообщения.

Хафиз-и Абру сообщает следующее: «Когда Тимур был болен, к нему собирались эмиры и он поднял сначала один палец, а затем два, сделал глазами знак окружающим и спросил их: “Что я хочу этим сказать?” Некоторые из эмиров решились ответить: “Государь этим выражает, что осталось еще одно или два средства для выздоровления”. Тимур без всяких признаков досады, с полной покорностью воле Божьей, сказал, что смысл его движения был иной: “Больше одного или двух дней меня среди вас уже не будет”.

Врачи, призванные к одру больного и получившие приказ сказать всю правду, объявили, что упование на милость Божью заставляет их надеяться, что “тень Создателя” еще на многие годы останется над царствами населенной части мира; но по правилам врачебной науки дело обстоит так, как сказал государь. Некоторые из присутствующих стали бранить врачей за слишком откровенные речи, но сам Тимур похвалил их».

Хафиз-и Абру, кроме того, сообщает, что сам Тимур, выпив по прибытии в Отрар слишком много вина, говорил, что это обстоятельство, бывшее причиной его болезни, произошло помимо его воли, так как он никогда в жизни не отличался страстью к крепким напиткам. Это сообщение до некоторой степени согласуется с сообщением Ибн Арабшаха о том, что по прибытии в Отрар Тимур потребовал подать вина вследствие холода.

Помимо всего указанного у Ибн Арабшаха имеется еще одно интересное сообщение о том, что врачи лечили Тимура путем прикладывания льда ко лбу его и животу.

Из всего сказанного можно сделать заключение, что сообщения историков, если отбросить некоторую тенденциозность в пользу Шахруха у Иезди и во вред освящению личности Тимура у Ибн Арабшаха, ни в чем существенном не противоречат друг другу и рисуют нам полную и ясную картину смерти этого великого завоевателя.

Василий Бартольд. О погребении Тимура

Клавихо и его спутники покинули Самарканд в пятницу 21 ноября; в четверг 27-го в противоположном направлении выступил из Самарканда Тимур и начал свое последнее военное предприятие — поход на Китай. Известно, что он дошел только до Отрара, где умер, по словам Шереф ад-дина и Ибн Арабшаха, в среду 18 февраля 1405 года, по надгробной надписи и по словам анонима, писавшего для Искендер-Султана, — тремя днями раньше. События следующего месяца, до захвата Самарканда внуком Тимура Хал ил-Султаном, рассказаны довольно подробно у Шереф ад-дина, источником которого было, по-видимому, анонимное сочинение, сохранившееся только в Лондонской рукописи и обнимающее только события первых лет после смерти Тимура, некоторые факты находят себе в этом труде более правильное освещение и объяснение, чем в «Зафар-Наме». Так, из рукописи видно, что не имелось в виду после смерти Тимура продолжать поход до самого Китая, как можно было бы думать на основании слов Шереф ад-дина; предлагалось осуществить только ближайшую цель предприятия — нанести удар среднеазиатским монголам. Даже для этой цели было необходимо на некоторое время скрыть от всех смерть Тимура; когда это не удалось и начались смуты, пришлось не только отказаться от всяких действий против монголов, но даже уступить им завоеванные Тимуром земли.

Гроб с телом Тимура был отправлен в Самарканд темною ночью. По рассказу анонимного автора, труп надушили благовониями, розовой водой, мускусом и камфарой; гроб поставили на носилки, украшенные драгоценными камнями и жемчугом; доставить тело было поручено Ходжа-Юсуфу; по всей вероятности, он на пути должен был делать вид, что везет одну из жен или наложниц Тимура, отправленную обратно в Самарканд. Царицам и царевичам было предложено, «согласно требованию шариата и рассудка», не надевать траурных одежд. Через день после отбытия носилок были отправлены в Самарканд царицы; при этом произошло то совещание о государственных делах, которое в рассказе Шереф ад-дина связывается непосредственно с отправлением тела Тимура.

Ходжа-Юсуф прибыл в Самарканд гораздо раньше цариц, по словам Шереф ад-дина — уже в понедельник 23 февраля, что по расстоянию между Отраром и Самаркандом едва ли возможно. Тело в ту же ночь, очевидно тайно, было опущено в склеп, причем были выполнены только религиозные обряды. Место погребения названо у Шереф ад-дина «куполом гробницы», у Абд ар-Реззака Самарканди, вообще в своем рассказе об этих событиях почти буквально повторяющего слова Шереф ад-дина, — «особым мавзолеем».

Ко времени прибытия цариц факт смерти Тимура был уже всем известен; после некоторых переговоров жены Тимура были впущены в город; царевичам и военачальникам было отказано в этом до решения вопроса о престолонаследии. Царицы и немногие бывшие с ними царевичи остановились в ханаке Мухаммед-Султана [42] , где был погребен Тимур. Вместе с царевнами и другими знатными женщинами они выполнили обычные у кочевников траурные обряды: обнажили головы и расцарапали и почернили лица; рвали на себе волосы, бросались на землю и посыпали головы прахом, накрывали шею войлоком. При этом присутствовали в траурных одеждах бывшие в городе царевичи и вельможи, даже представители ислама, как шейх ал-исламы Абд ал-Эввель и Исам ад-дин; все базарные лавки были закрыты.

42

Ханака была возведена по приказу Тимура как мавзолей над могилой внука Тимура — Мухаммед-Султана, умершего за два года до смерти самого Тимура, в 1403 году.

Печальные обряды были совершены еще раз, с большею торжественностью, после вступления на престол Халил-Султана, занявшего город ровно через месяц после смерти Тимура, в понедельник 18 марта. Два дня спустя он отправился в ханаку Мухаммед-Султана, где была гробница Тимура. На этот раз в обрядах принимали участие в черных траурных одеждах не только царицы, царевичи, вельможи и должностные лица, но все население города. Для успокоения души Тимура читали Коран, раздавали милостыню; несколько дней кряду для угощения толпы резали лошадей, быков и баранов. После этого был выполнен тот же обряд, как во время поминок по Мухаммед-Султану в Онике; с плачем принесли собственный барабан Тимура; барабан своими звуками принял участие в траурной церемонии, потом кожу его разрезали, чтобы он никому больше не служил.

В противоположность Шереф ад-дину Ибн Арабшах ничего не сообщает ни о предварительном погребении, ни о первом совершении траурных обрядов; по его представлению, только Халил-Султан привез тело Тимура в Самарканд. Там оно было положено в гроб из черного дерева; гроб несли люди на голове в торжественной процессии, в которой принимали участие с непокрытой головой и в траурной одежде князья, эмиры, вельможи и воины. Тимура похоронили в медресе Мухаммед-Султана, около строителя медресе, в склепе; находились ли гробницы Тимура и его внука под одной крышей, из текста не видно. Из обрядов говорится только о чтении Корана, раздаче милостыни и угощения; зато Ибн Арабшах, один из всех историков, сообщает некоторые сведения о внутреннем убранстве мавзолея. На могилу Тимура были положены его одежды, по стенам были развешаны предметы его вооружения и утвари; все это было украшено драгоценными камнями и позолотой; цена ничтожнейшего из этих предметов равнялась подати целого округа. С потолка, подобно звездам на небе, висели золотые и серебряные люстры; одна из золотых люстр весила 4000 мискалей (золотников). Пол был покрыт шелковыми и бархатными коврами; тело через некоторое время было переложено в стальной гроб, приготовленный искусным мастером из Шираза. К гробнице были приставлены, с определенным жалованьем, чтецы Корана и служители, к медресе — привратники и сторожа. Могила пользовалась таким уважением, что перед ней совершались молитвы и приносились обеты; из уважения к ней князья, проезжавшие мимо, наклоняли голову, иногда даже сходили с коней.

Трудно сказать, относился ли этот знак уважения всегда к гробнице Тимура. Еще прежде такое же уважение оказывали расположенной приблизительно в той же местности, в цитадели, гробнице Hyp ад-дина Басира [43] ; по словам биографа шейха, самаркандский шейх ал-ислам Абд ал-Мелик и другие ученые и благочестивые люди всегда проходили перед мазаром пешком и даже снимали обувь. Иное чувство к могиле Тимура испытывали, конечно, находившиеся в Самарканде пленники; Шильдбергер [44] рассказывает, что в «храме», где был похоронен Тимур, по ночам раздавались стоны, прекратившиеся только тогда, когда уведенных Тимуром пленных отпустили на родину.

43

Hyp ад-Дин Басир (ум. 1343) — шейх суфийского братства сухравардия, достигший, как считалось, высшей степени святости.

44

Иоганн (Ганс, Иоганнес) Шильдбергер (Шильтбергер) (1381 — ок. 1440 года) — оруженосец немецкого рыцаря. В 1396 году попал в плен к туркам. В 1402 году был захвачен воинами Тамерлана. Всего провел в плену тридцать лет; вернулся в Германию в 1427 году.

Несогласное с правилами ислама убранство мавзолея было удалено только после занятия Самарканда Шахрухом, что произошло в мае 1409 года. По рассказу Ибн Арабшаха, Шахрух посетил могилу своего отца, вновь совершил траурные обряды, утвердил приставленных к мавзолею чтецов Корана, сторожей и служителей, но велел убрать и передать в казну находившиеся при гробнице предметы одежды, утвари и вооружения.

С событиями 1409 года и следующих лет связана, по всей вероятности, еще другая перемена, о которой говорит Шереф ад-дин, не определяя точно времени. Тимур, всегда питавший искреннюю любовь к потомкам пророка, будто бы выражал желание, чтобы его похоронили у подножия гробницы сейида Береке; поэтому «через некоторое время» гроб с телом сейида перенесли из Андхоя в Самарканд и похоронили в «куполообразной постройке, воздвигнутой Тимуром, смежной с суфой [45] упомянутой ханаки»; Тимура положили, согласно его желанию, у ног сейида; в ту же куполообразную постройку перенесли прах Мухаммед-Султана и похоронили рядом с Тимуром.

45

Суфа (араб.) — возвышенное каменное место, каменный выступ.