Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда

Походы длились долго: короткие – месяцами, длинные – годами. Без тщательной подготовки можно выиграть одно сражение, но не войну. Какой спрос может быть с воина, если он давно досыта не ел, а лошади ослабели от бескормицы?

К Тимуру подскакал начальник телохранителей, ведя в поводу лошадь. Он ловко соскочил и согнулся в поклоне.

– Сахибкиран, доставили пленного десятника!

Тамерлан поморщился. Придворные льстецы называли его «сахибкираном», или рожденным под счастливой звездой. Тимуру это не нравилось, он ясно понимал, что, покачнись его воинская удача, – льстецы и лизоблюды кинутся искать более надежного и богатого хозяина.

Сам Тимур был неграмотен, но умен. Кроме родного тюркского языка он прекрасно знал фарси и любил беседовать с учеными, поэтами, хорошо знал историю. Тимур заботился лишь о процветании родного Мавераннахра и о возвышении блеска своей столицы в Самарканде. Всех пленных архитекторов, зодчих, строителей его эмиры пригоняли в столицу для ее обустройства. «Над Самаркандом всегда будет чистое небо и золотая звезда», – любил повторять Тимур. Соответственно, рос и возвышался род Барласов, из которого и вышел Тимур.

Тимур милостиво кивнул головой. Телохранитель подскочил к заводной лошади и, не церемонясь, свалил с лошади перекинутый поперек седла мешок, в котором и оказался пленник. Сдернув с его головы мешок, телохранитель толкнул пленника к Тимуру.

Увидев богато одетое окружение и всадника в украшенных одеждах, десятник догадался, кто перед ним и пал ниц в поклоне.

– Поднимись, – молвил Тимур. – Кто ты?

– Мурза Кутлук из рода Казанчи.

– Скажи-ка мне, мурза, велико ли войско Тохтамыша?

– Велико, великий эмир! Воинов – как звезд на небе!

Тимур усмехнулся.

– У меня есть хорошие звездочеты, сочтут.

В свите Тимура засмеялись.

– Хан Тохтамыш разослал гонцов во все города – от Бухары до Кафы, – дернул обидчиво плечом пленник. – И воины все подходят и подходят, – продолжил он.

– Мы разобьем всех! – остановил его Тимур. – Скажи-ка, где решил дать бой твой хан?

– Прости, великий эмир, мне это неведомо. Я простой десятник.

– Ты трус! Почему ты не умер в бою с оружием в руках, как твой десяток?

Мурза опустил голову.

– Меня оглушили ударом по голове, – тихо вымолвил он.

– Отведите его в обоз, пусть собирает кизяк для костров! – презрительно бросил Тимур.

Трус этот татарин, как и многие из них. Тамерлан ставил татар ненамного выше ногайцев, русских – даже почти поголовно вырезанных по его приказу в 1394 году под Дербентом койтаков. Мудр и дальновиден был великий Чингисхан, презирая татар. Многое взял Тимур от Чингисхана: деление войска на десятки, терпимость к вероисповеданию чужих народов, тактику ведения боя – правда, немного ее изменив. Хоть и был Тимур истым мусульманином, в войске его были воины разных национальностей и вероисповеданий. Были язычники, были иудеи, были христиане, но большинство – мусульман. Но убери иноверцев – и третья часть войска уйдет. И не все ли равно Тимуру, воин какой веры сложит свою голову за Мавераннахр? Каждая капля их крови сделает Самарканд чуточку богаче и лучше.

Тимур подал знак, подняв руку, и слез с коня. Немного тяжеловато стало ему в дальних походах – ведь время берет свое, и ему уже шесть десятков лет. А раньше мог неделями не вылезать из седла – и не уставал.

К Тамерлану подбежали, почтительно согнувшись, беки и мурзы из его свиты.

– Далеко ли еще до реки?

– Половина дня пути.

– Тогда сделаем небольшой привал.

Армия шла дальше. Тимуру быстро натянули шелковый шатер, устлали землю коврами, бросили подушки. Почти рядом с шатром развели костер – для этого на арбе везли сухие дрова. Вскоре запахло жареным мясом.

Тимуру подали в кувшине кумыс, разлили по пиалам. Прислуживал в походе один из телохранителей – Равиль, служивший ему половину своей жизни.

Приглашенные на трапезу эмиры, мурзы и беки жадно выпили немного кисловатого кумыса.

Пока жарилось мясо, коротая время, пожевали дольки сушеной дыни, урюка.

С большого серебряного блюда свисали еще дымящиеся куски жареной баранины. Тимур сам, накалывая ножом, подавал куски мяса присутствующим. Облагодетельствованные эмиры, огланы и мурзы в определенной порядком очереди протягивали руки и склоняли головы, произнося слова благодарности: получить мясо из рук Тимура считалось почетным.

Себе Тимур положил на небольшое блюдо седло барашка и начал есть, отрезая ножом куски мяса и ножом же накалывая их и отправляя в рот. Мясо было сочным, нежным, с румяной корочкой сверху – как любил Тимур. Хороший у него повар, из пленных – ценный раб, захваченный в одном из походов, понимает толк в мясе.

Некоторое время все молчали, занятые едой. В походе остановки случались нечасто, больше довольствовались сухими фруктами, сушеной рыбой и вяленым мясом.

Когда все поели, слуги принесли воды в кувшине, тазики и полотенца, чтобы присутствующие могли ополоснуть руки.

Когда прислуга удалилась, Тимур спросил:

– Что слышно о войске Тохтамыша?

– Собираются. Думаю, завтра мы уже увидим его передовые дозоры, – коротко ответил начальник передового кошуна бек Хасан.

– Надо бы успеть дойти до реки раньше хана, тогда удастся избежать встречного боя и потерь. Рано еще.

– Успеем. Полагаю, воины будут ужинать уже у реки.

Тамерлан удовлетворенно кивнул.

После короткого обсуждения насущных дел военачальники поклонились и, пятясь задом, вышли. По воинским традициям повернуться спиной к хозяину – верх неучтивости.

Тимур боком улегся на подушки. Армия его велика, много в ней искусных и опытных воинов, но и враг силен, и его армия не уступает по численности. Стало быть, лобовой удар исключается, слишком велики будут потери.

Думать надо, думать. Тохтамыш – хозяин на своей земле и особенности местности по-любому знает лучше Тимура. К тому же он попытается навязать свои условия боя, постараясь занять наиболее выгодные позиции. В этом его не обыграть. Где-то близко решение, но ускользает. Надо ехать, догонять ушедшие вперед войска. И глядеть надо уже на месте. Всемилостивейший Аллах не оставит его своей милостью.

Тимур поднялся, подошел ко входу, надел сапоги из мягкой кожи и вышел из шатра. Телохранители подвели коня, подождали, пока господин их усядется в седло, а рабы и слуги кинулись убирать шатер.

Дорогу можно было и не спрашивать – ее указывал вытоптанный сотнями и тысячами коней снег.

Тимур пятками ударил коня в бока. Застоявшийся скакун с места сорвался в карьер – только ветер засвистел в ушах. Сзади с лихим свистом и криками неслась сотня телохранителей – воинов опытных, прошедших с Тимуром не одну битву. Все они были из родного Тимуру города Кеша, что в Чагатайском улусе. Своим землякам Тимур доверял.