Тамерлан

Он такой агрессивный лишь потому не знает, что со мной можно делать все, что вздумается.

Он смотрит на возраст, на то, кто мой отец.

Может он проверяет меня?!

Я знаю, что его нация славится жестким нравом и горячей кровью. И пусть, судя по внешности в нем не больше трех четвертей.

Это как со смуглой кожей и темными глазами. Они всегда преобладают, так вложено в него с рождения.

Вот и во мне должна преобладать сила и смелость. Хитрость.

Нельзя поддаваться наивной обиде, так поступают только истерички, а я не такая.

Я решительная, знающая себе цену девушка и уверенная в том, что для него что-то да значу.

Поэтому собрав все силы в кулак, разворачиваюсь, вспоминая, что платье мое все так же лежит на полу в ванной, а Тамерлан уже выключил душ.

Сейчас он выйдет, и я должна быть готова.

Забираюсь на его кровать с ногами.

Возможно, именно здесь у нас будет наш первый раз.

Черт, как же волнительно, так, что меня начинает немного подташнивать, а руки ужасно потеют.

Шумно выдыхая, чувствую, как все внутри замирает от панического страха, ложусь на шёлковые подушки. Соблазнительно раздвигаю ноги.

Он должен увидеть мои белые трусики.

Боже, я же никогда не была такой безрассудной… Я могла лишь фантазировать, но никогда не заходила настолько далеко.

Да, что уже говорить, за восемнадцать лет, я ни разу никого к себе не подпускала ближе вытянутой руки. Даже не думала о других.

Но хватит ждать.

Я что зря отвергала предложения папиных лейтенантов, зря отказала в свидании красавцу сыну губернатора?

Нет, нет, я готовила себя к самому главному мужчине своей жизни и прямо сейчас он поймет, что я ждала именно его.

Только вот ты делаешь все наоборот, Алла.

Вряд ли он поверит в твою невинность, если ты будешь раньше времени ноги раздвигать.

Он же как охотник, должен поймать добычу сам, а я должна хоть малость сопротивляться.

Да, нужно дать ему шанс все сделать самому.

Быстро слезаю с кровати. Вытираю выступивший пот с висков и присаживаюсь обратно.

Но принимаю самую скромную позу, которая только, возможно, нежно улыбаюсь.

— Тамерлан, — произношу тихо, стоит ему выйти в одном полотенце, которое держится на добром слове, или на чем-то более внушительном.

Вот так бы и скромность моя держалась, но сложно не заметить, как стекают капли по идеально выточенному телу, как бугрятся крепкие мышцы. А запах бьет по вкусовым рецепторам.

Мой любимый запах. Мой любимый мужчина.

Как не поддаться эмоциям, что бурлят внутри?

Он смотрит на меня. Прямо на меня. Осматривает тело, и я покрываюсь мурашками, словно его темный взгляд режет острейшим скальпелем, ощущение, будто прямо сейчас он касается меня горячими пальцами.

Но осмотр заканчивается слишком резко, словно в музее внезапно выключают свет. Будто он и не обратил на меня никого внимания.

И вот Тамерлан, отворачивается и идет к комоду, где стоит его дорожная сумка.

Расстегивает молнию, а в моей голове этот звук смешивается с бурными фантазиями о его ширинке.

Особенно ярко я вижу, как полотенце просто падает на пол, оголяя то, что я видела через мутное стекло душа.

Дыхание перехватывает, и я встаю, облизывая пересохшие от волнения губы.

Я смелая. Я мудрая. Я скромна.

Но это совершенно не сочетается с тем, что я подхожу все ближе к объекту обожания и пальцами провожу по его ещё мокрое спине. Чувствую еле заметное жжение на кончиках пальцев. И гул в ушах не даёт мне рассуждать трезво.

Он замирает, поворачивает голову, и я вижу, каким тяжелым взглядом он впивается в меня. На долю секунды улавливаю его желание.

Это не могло мне показаться. Оно острым лезвием полоснул по коже.

А потом вдруг достает из сумки белую рубашку и убивает возможность наблюдать обнаженную, тёмную кожу, прикасаться к ней.

Так же стремительно закрывает мне обзор на свои точеные ягодицы, надев темные боксеры, а сверху джинсы.

Я стою вкопанная, наблюдая и ощущая как горькие слезы отчаяния, катятся по моим щекам.

Почему? Почему он даже не хочет на меня смотреть? Почему никак не реагирует.

Неужели я все себе придумала?

— Тамерлан! — повторяю слёзно и вдруг слышу бас, словно раскат грома, который проноситься по комнате.

— Ты ко всем гостям отца врываешься в душ?

Меня как в грудь удалили. Одной фразой поставили на место.

Вот что он обо мне подумал.

Вот какой я себя выставила. И по делом. Нужно держать себя в руках, иначе мой любимый не увидит во мне достойную спутницу жизни.

Но как это сделать, когда он рядом и его близость разжигает во мне пожирающие внутренности чувства.

— Нет, нет конечно! Как ты мог подумать! Это только ты вызываешь во мне эти желания. Только… — хочу я говорить, говорить, признаваться в любви, но мой монолог прерывает его телефон.

И он полностью переключается на собеседника, а я уже ненавижу того, с кем он разговаривает.

Он спокоен и сосредоточен.

— В Кристалл? Там тихо? Скоро буду, — выдаёт он отрывисто и откладывает на комод простой чёрный телефон, без новомодных наворотов, продолжая одеваться.

Вот так просто, словно ни о чем меня не спрашивал, словно меня тут не существует.

И стыд опаляет щеки, а в груди все обрывается.

Не так я представляла нашу уединённую встречу. В моих фантазиях все было совсем по-другому.

— Тамерлан, — шепчу я в отчаянии, хочу сделать хоть что-то. Лишь бы не молчал. Не делал вид, что меня не существует. — Проверь прямо сейчас. Проверь, что я ждала только тебя!

Смело подхожу, не даю застегнуть рубашку и вставая на цыпочки, прижимаюсь к его твердо каменным губам.

И, о да! В живот мне упирается нечто огромное, пусть даже через два слоя ткани.

Но его губы не шевелятся. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Он просто смотрит на меня, как на мизерную букашку.

— Ты хочешь меня, я чувствую! — сжимаю в кулачки его рубашку, всматриваюсь в темноту его опасных омутов.

Почему же он хочет меня обмануть? Разве не понимает, что его место рядом со мной. Этой ночью я должна принадлежать ему, а он мне.

— Я не трахался два месяца, — выдает он мне в лицо с ухмылкой. С каждым произнесенным словом бьет хлыстом по трепещущему сердцу. — Член встанет на что угодно.