Тамплеры Пролетариата

В «Поп-механике» постоянно возникала тема театра, постановки. Иногда концерт фактически полностью превращался в спектакль. Внешняя абсурдность сюжета (как и у скоморохов) скрывает символические ряды. Так же объясняются и внешне странные (почти комические) телепередачи (знаменитые "Грибы") — под видимой нелепостью скрыты эзотерические доктрины. После публикации на русском текстов Теренса Маккены ("Пища богов") о влиянии на психику психоделических грибов и об их связи с сакральными культами у древних народов идея о том, что "Ленин был грибом", должна восприниматься далеко не так бредово. Магическая подоплека большевизма становится все более очевидной; Курехин лишь опережает строгие научные исследования, облекая серьезнейшие доктрины в гротескные формы, вызывающие смех.

Кстати, о смехе. Сам феномен смеха не так очевиден и прост, как кажется. Традиция считает, что это привычное в человеческом обществе действие на самом деле есть форма контакта с потусторонним, и поэтому в некоторых магических практиках с помощью смеха вызывают духов (сопоставьте с этим запрет на смех и улыбку во многих аскетических практиках, а также ритуальный характер смеха в средневековом обществе; например, алхимический и оккультный, оперативно-магический «мессидж» у Рабле).

Смех, который вызывал Курехин, странен и неоднозначен. Тот, кому казалось, что он понимает смысл его улыбки, заблуждался еще больше, чем тот, кто откровенно недоумевал. В этом смехе есть что-то изначальное, крайне невеселое. В принципе, и сами скоморохи часто предстают в истории как двусмысленные персонажи. Воплощая в себе архетип «пришельца», "иного", «чужого», скоморохи вызывали одновременно и интерес и отторжение (даже ужас). Они были как бы посланцами "с той стороны".

Есть мнение, что с годами «Поп-механика» становилась все мрачнее, от "лучезарного юмора" переходя к "зловещему мракобесию". На самом деле, лишь прояснялся изначальный проект Курехина. Становясь более понятным от полноты реализации, он начинал пугать.

5. Растворение личности

В «Поп-механике» участвовало множество знаменитых личностей — музыкантов, певцов, актеров, художников, поэтов, общественных деятелей. Но все становились своего рода манекенами в странном действе Сергея Курехина, в сознании которого они приобретали особое культовое функциональное значение, совершенно отдельное от того статуса, который был присущ им сам по себе. Сквозь всех начинала просвечивать какая-то особая реальность, особое неопределенное существо… Причем это не личность самого режиссера, организатора и манипулятора странного хаоса, но нечто иное, "магическое присутствие", размытые, но довольно зловещие черты "кого-то еще". Улыбаясь, сам Курехин говорил о предчувствии рождения в космической среде "нового существа", которое должно вот-вот обрести физиологическую оболочку. И снова в этом слышатся нотки архаической теургии, волевой манифестации в привычном контексте грозной потусторонней реальности…

Слово «скоморох» произошло от слова «маска». В последней «Поп-механике» (октябрь 1995) все участники были в масках. У Курехина все становится масками, странным карнавалом, зловещим водоворотом, в котором растворяется личность, привычная реальность, где все ожидания неизменно обманываются. Персона исчезает…

Но вспомним этимологию слова «персона» — так назывались именно «маски» в греческих трагедиях. Генон подчеркивает инициатический смысл античного театра. — Смена масок одними и теми же актерами иллюстрирует инициатическую идею того, что индивидуум не есть вещь в себе, законченная и абсолютная реальность. Это — лишь игра высших духовных сил, временное образование, сотканное из грубых элементов, готовое в любой момент раствориться. А за всем этим — холодно и неизменно — стоит неподвижное небесное Присутствие, вечное «Я». Вовлекаясь в водоворот абсурдных и не имеющих самостоятельного значений ситуаций, в некоторую космическую «Поп-механику», вечное «Я» забывает о своей природе, начинает отождествляться с маской. Сакральный театр призван напомнить о том, что это заблуждение, что важно лишь грозное Присутствие, а люди — только тени потусторонних объектов. Поп-механика — как и раек скоморохов — модель мира, «римейк» архаического святилища.

6. 418

Жизненный проект Сергея Курехина амбициозен в высшей степени. Поп-механика должна стать до конца тотальной. По ту сторону модерна все яснее вырисовываются черты новой реальности. Искусство, каким оно было в эпоху «модерна», исчерпано. Вместе с ним исчерпана культура модерна, философия модерна, политика модерна… Человек модерна подошел к роковой (для себя) черте. Апокалиптические мотивы нынешней цивилизации стали почти «рекламной» очевидностью.

А за гранью мрака пробиваются невидимые пока лучи. Новый эон, новый мир, новый человек.

Люди с психологией «soft» видят грядущее в тонах инфантильного оптимизма — нью-эйдж, экология, дзэн-буддизм, пережитки «хиппи». Курехину гораздо ближе апокалиптические краски Алистера Кроули. Новый эон будет жестоким и парадоксальным. Век коронованного младенца, обретения рун, космического буйства Сверхчеловека. "Рабы будут служить и страдать".

Восстановление архаической сакральности, новейшее и древнейшее одновременно синтетическое сверхискусство — важный момент эсхатологической драмы, "бури равноденствий".

Кроули утверждал в своей "Книге Законов", что только тот, кто знает смысл числа 418, сможет перейти в новый эон, в котором наступит эра подлинного постмодернизма — без стонов и компромиссов.

Последняя «Поп-механика» проходила под знаком 418. Фактически, это была кроулианская постановка, иллюстрирующая конец эона Озириса.

Что-то подсказывает, что скоро мы увидим вокруг нас странные знаки.

Буря равноденствий.

"Поп-механика" Сергея Курехина играла в пришествии нового эона особую роль.

Cтатья написана в 1996 г., впервые опубликована в «Независимой газете» в 1996

ИМЯ МОЕ — ТОПОР

(Достоевский и метафизика Петербурга)

1. Писатель, написавший Россию

Федор Михайлович Достоевский — главный русский писатель. К нему, как к волшебной точке, сводится русская культура, русская мысль. Все предшествующее предваряет Достоевского, все последующее — проистекает из него. Без сомнения, это величайший национальный гений России.

Наследие Достоевского огромно. Но практически все исследователи согласны относительно центральности романа "Преступление и наказание". Если Достоевский — главный писатель России, "Преступление и наказание" — главная книга русской литературы, основополагающий текст русской истории [16] . Следовательно, здесь нет и не может быть ничего случайного, ничего произвольного. Эта книга должна содержать в себе некий таинственный иероглиф, в котором сосредоточена вся русская судьба. Расшифровка этого иероглифа равнозначна познанию непознаваемой русской Тайны.

16

Сразу заметим, что на многие соображения этой статьи нас навело чтение очень интересного труда В.Кушева "730 шагов", где автор разбирает парадигму "Преступления и наказания".

2. Третья столица — Третья Русь

Действие романа происходит в Санкт-Петербурге. Сам этот факт, безусловно, имеет символическое значение. Какова сакральная функция Петербурга в русской истории? Поняв это, мы сможем приблизиться к системе координат Достоевского.

Санкт-Петербург приобретает сакральное значение только в сопоставлении с Москвой. Обе столицы связаны особой циклической логикой, символической нитью.

У России было три столицы. Первая — Киев — была столицей национального, этнически однородного государства, принадлежавшего периферии Византийской Империи. Это лимитрофное северное образование не имело особо важной цивилизационной или сакральной роли. Обычное государство арийских варваров. Киев — столица Руси этнической.

Вторая столица — Москва — это нечто гораздо более важное. Особое значение она получила в момент падения Константинополя, когда Русь осталась последним православным Царством, последней православной Империей. Отсюда: "Москва — Третий Рим". Смысл Царства в православной традиции сводится к особой эсхатологической роли: то государство, которое признает полноту православной церковной истины, является, в соответствии с традицией, преградой на пути прихода "сына погибели", «антихриста». Православное государство, конституционным образом признающее истину Православия и духовное владычество Патриарха, является «катехоном», "держащим" (из 2-го Послания послания св. апостола Павла к Фессолоникийцам). Введение Патриаршества на Руси стало возможным только в тот момент, когда пала Византия как царство, а следовательно, константинопольский Патриарх утратил свое эсхатологическое значение, сосредоточенное не просто в православной церковной иерархии, но в Империи, признающей авторитет этой иерархии. Отсюда богословский и эсхатологический смысл Москвы, Московской Руси. Падение Византии означало, в православной апокалиптической перспективе, наступление периода «апостасии», всеобщего «отступничества». Только на краткий срок Москва превращается в Третий Рим, чтобы еще на малое время отдалить приход антихриста, отложить тот миг, когда его пришествие станет всеобщим, универсальным явлением. Москва — столица сущностно нового государства. Не национального, но сотериологического, эсхатологического, апокалиптического. Московская Русь с Патриархом и православным Царем — это Русь совершенно отличная от Киевской. Это уже не периферия Империи, но последний оплот спасения, Ковчег, площадка, расчищенная под нисхождение Нового Иерусалима. "Четвертого не будет".