Танаис - потерянный и найденный город

Несколько таких плит было найдено на Недвиговском городище еще раньше, до раскопок Леонтьева, при добыче местными крестьянами камня из древних построек. И в тех надписях также упоминались город Танаис и его жители танаиты. Но оставалось еще сомнение: не были ли эти плиты привезены откуда-нибудь на Недвиговское городище. Теперь же, когда надпись о сооружении городских ворот была найдена в том месте, где в древности существовал въезд в город, а надписи о восстановлении башен — в развалинах этих самых башен, уже не могло быть сомнения: все надписи, упоминающие Танаис, относятся именно к этому городищу, которое и представляет собою руины древнего Танаиса. Таков был первый вывод, сделанный Леонтьевым на основании раскопок. Так была подтверждена догадка, высказанная еще Стемпковским, и оправдались его надежды, что раскопки откроют тайну местонахождения древнего города.

Каков же был этот город? С удивлением перебирал Павел Михайлович сделанные при раскопках находки. Обломки греческих амфор встречались в огромных количествах, найдена была и дюжина совершенно целых амфор, но предметов эллинского искусства, дорогой художественной греческой посуды, ювелирных изделий почти совсем не было. Зато сколько попадалось обломков грубых горшков, кое-как вылепленных от руки, без гончарного круга, из плохо приготовленной черной глины и плохо обожженных! Неужели же можно приписать эти неумело изготовленные горшки грекам, тем грекам, которые прославились своим гончарным мастерством, чьи изумительные расписные вазы До сих пор поражают посетителей музеев непревзойденным изяществом, тонкостью и красотой? А открытые раскопками постройки! «Уже одна кладка стен из необтесанных камней и чрезвычайно небрежная вполне убеждает, что тот Танаис, развалины которого мы имеем в Недвиговском городище, не только не есть греческий город хорошего времени, но и вообще не есть чисто греческий город. Греки никогда, ни даже в византийское время, не строили так дурно…» (П. М. Леонтьев. Археологические разыскания на месте древнего Танаиса и в его окрестностях. — Сборник «Пропилеи», т. IV. М., 1854, стр. 416 ) — писал впоследствии Леонтьев. Первые раскопки подсказали их автору совершенно правильный вывод о смешанном характере культуры Танаиса, вывод, который был потом блестяще подтвержден всеми позднейшими исследователями.

Сколько было Танаисов?

Леоньтьева, естественно, интересовал вопрос о том, к какой эпохе относится раскапываемый им город. Читая не-двиговские надписи, он обратил внимание на то, что все они относятся к II и III вв. н. э.: в них либо прямо упоминаются даты, либо названы боспорские цари, правившие в то время. Павел Михайлович обратился к найденным при раскопках монетам. Их было добыто около 60. И они все принадлежали боспорским царям первых веков н. э. Просматривая остальные найденные при раскопках вещи, Леонтьев не находил среди них ничего, что казалось бы древнее I в. н. э. Теперь-то мы знаем, что Леонтьев ошибался. Среди найденных им в Недвиговке древностей, хранящихся ныне в Государственном Эрмитаже в Ленинграде, есть немало таких, которые относятся еще к III, II и I вв. до н. э. Но во времена Леонтьева ученые еще не умели определять время изготовления многих древних предметов; надежными материалами для датировки казались только надписи и монеты, а они все действительно относились уже к первым векам нашей эры.

Но весь город существовал раньше: Страбон сообщает о разрушении Танаиса на рубеже нашей эры боспорским царем Полемоном. Естественно было бы ожидать, что в развалинах города не будет находок позднее этой даты. На самом же деле в них Леонтьеву не удалось обнаружить более ранних предметов, а все монеты и надписи относятся к послеполемоновскому времени. В чем же дело? Раздумывая над этим вопросом, Леонтьев пришел к мысли, показавшейся ему очень логичной: Танаис, раскапываемый им, это не тот Танаис, о котором писал Страбон и который разрушил Полемон, а уже послеполемоновский, восстановленный после разрушения город; о его существовании ничего не говорят древние писатели, но он все же существовал в первые века нашей эры. Однако почему же при его раскопках исследователи не встретили ранних материалов, ранних слоев? Не потому ли, что дополемоновский Танаис находился где-то в другом месте и только после разрушения был перенесен сюда, в окрестности Недвиговки?

Постройки танаисцев мало напоминали аккуратные, сложенные из тесанного камня греческие здания

Леонтьев сразу понял, что это предположение ставит перед ним новую задачу найти древний, дополемоновский Танаис. Не сумев обнаружить остатков раннего, дополемоновского, Танаиса в добытых им материалах, Леонтьев начинает поиски в других местах. Он вновь перечитывает древних писателей, упоминавших Танаис — Страбона и Птолемея, вновь перебирает в памяти все то, что ему известно о нижнедонских древностях.

Стемпковскому во время его пребывания на Нижнем Дону не удалось попасть на территорию донской дельты. Он только издали, из станицы Нижне-Гниловской, видел высокие курганы «Пять Братьев», расположенные в дельте в окрестностях станицы Елисаветовской. Разлив реки позволил Стемпковскому осмотреть поближе эти древние памятники. Теперь Леонтьев переправляется через Мертвый Донец и внимательнейшим образом осматривает не только самые «Пять Братьев», но и всю прилегающую местность. К своей большой радости, он обнаружил недалеко от станицы Елисаветовской совершенно новое, неизвестное до того городище, обнесенное двойным валом и по площади превышающее Недвиговское.

Пробные небольшие раскопки, предпринятые на городище и в окружающих его курганах, не дали Павлу Михайловичу материалов, которые говорили бы о том, что это дополемоновский Танаис, но и не опровергли этого предположения. Найденные здесь Леонтьевым черепки амфор, мелкие золотые и серебряные украшения и другие вещи указывали на то, что грекам эта местность была известна.

Но можно ли из этого сделать заключение, что Танаис первоначально находился на месте Елисаветовского городища? Леонтьев осторожно подошел к этому вопросу и, не имея достаточных доказательств, оставил его открытым. Однако позднейшие исследователи приняли эти очень осторожные предположения Леонтьева за доказанное, и за Елисаветовским городищем утвердилась слава раннего Танаиса. Танаис, открытый в Недвиговке, стали называть Танаисом Возобновленным, Танаисом Младшим и т. п.

Так возникло ошибочное представление о существовании в устье Дона двух поселений, носивших имя Танаиса: более раннего, расположенного в дельте около современной станицы Елисаветовской, и более позднего — на правом берегу дельты у Недвиговки. Это представление господствовало в науке 100 лет и было опровергнуто лишь совсем недавно в результате последних археологических раскопок на Нижнем Дону.

Надежды и разочарования

В конце 50-х годов XIX в. в Петербурге была создана Археологическая комиссия. Ее основателями были титулованные любители археологии, князья и графы, придворные и крупные чиновники. Археология была тогда по преимуществу дворянской наукой, и Археологическая комиссия не случайно получила почетное звание Императорской. И задачи свои деятели этого нового центра русской археологии понимали так, как это нравилось при дворе, — они заключались в раскопках богатых курганов и гробниц, преимущественно скифских или греческих, с целью пополнения коллекций Эрмитажа высокохудожественными произведениями древности. Интересы исторического исследования были оттеснены далеко на задний план.

Поэтому, когда Комиссия решила возобновить раскопки на Нижнем Дону, ее представитель барон фон Тизенгаузен, которому были поручены эти раскопки в 1867 г., приехал в Новочеркасск с твердым намерением отыскать здесь новые прекрасные вещи для Эрмитажа. Недвиговское городище было лишь одним из памятников, которые ему предстояло раскапывать, и интересовало его значительно меньше, чем курганы донских степей.

Владимир Густавович Тизенгаузен в те годы не был еще известным ученым и занимал скромную должность младшего члена Археологической комиссии. Впоследствии он составил себе имя в науке главным образом исследованиями древних восточных монет. Большой знаток арабского и других восточных языков, Тизенгаузен написал несколько книг о восточных монетах, об истории Золотой Орды. Но раскопочные работы он вел преимущественно на юге России — на Украине, в Прикубанье, на Тамани, исследуя античные и скифские древности. Особенно прослаавился Тизенгаузен открытием богатых курганных по-греоений «Семь братьев» в окрестностях Анапы, давших прекрасные предметы греческой древности, украшающие теперь залы Государственного Эрмитажа. Но все это было уже значительно позднее. А в 60-х годах прошлого века на Нижнем Дону Тизенгаузен только еще начинал свою раскопочную деятельность.

Владимир Густавович Тизенгаузен

Недвиговское городище ничем не порадовало петербургского исследователя. Бесформенные нагромождения необработанных (дикарных) камней, под которыми скрывались дома и улицы древнего города, ничего не говорили ему. Чтобы разобраться в этих каменных завалах, у Тизенгаузена не хватало ни умения, ни желания. Разочаровали исследователя, жаждущего богатой археологической добычи, и находки: каменные жернова, простые глиняные горшки, разбитые амфоры, светильники, грузила для рыбацких сетей и прочие «обыденные предметы домашнего хозяйства».

Тизенгаузен считал свои работы на Недвиговском городище полной неудачей. Вот почему он, с такой тщательностью и скрупулезной аккуратностью редактировавший отчеты о работах Археологической комиссии, счел возможным своим собственным раскопкам посвятить в них всего несколько строк. Мы теперь можем лишь пожалеть об этой скупости, утаившей от нас то, что не казалось важным и интересным археологу 100 лет тому назад, но что было бы драгоценно для расширения наших знаний о древнем Танаисе.

После неудачи Тизенгаузена раскопки Недвиговского городища вряд ли скоро бы возобновились, если бы не случайное событие. В конце 60-х годов через Иедвитовку прокладывали участок Курско-Харьковско-Азовской железной дороги. И вот в 1869 г. сначала в «Донских ведомостях», а потом и в петербургских газетах появились интригующие сообщения об открытии рабочими железнодорожного строительства при ломке камня в Недвиговке какого-то подземного хода, о находках большого числа греческих надписей. Ходили слухи также о кладе, состоящем якобы из нескольких фунтов золотых монет и золотого венка. Из Петербурга последовали распоряжения о проверке этих сведений и об отыскании найденных вещей. В архивах сохранилась переписка тогдашнего председателя Археологической комиссии графа Сергея Григорьевича Строганова с наказным атаманом Войска Донского Михаилом Ивановичем Чертковым. По просьбе Строганова атаман направил в Недвиговку для расследования директора новочеркасской гимназии Робуша в сопровождении художника Ознобишина которые доставили в Новочеркасск найденные танаисские надписи и обследовали «подземный ход», оказавшийся простым водосточным каналом, тянувшимся из древнего города к реке. Слухи о находках золота в Недвиговке вовсе не подтвердились.