Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

Лорд Джеггед рассмеялся. Он послал лебедя кружить вокруг самых высоких зданий. Тот парил по небу, и все время Джеггед смеялся.

— Джерек, ты умен. Ты — достойнейший из нас.

— Но где сейчас миссис Амелия Ундервуд? — окликнул его Джерек Карнелиан, следуя за своим другом: его серый костюм с оранжевыми стрелами трепетал во время движения по воздуху. — Я думал, вы сообщите мне, что привезете ее с собой!

— Я? Сообщу? Нет.

— Тогда где она?

— В Бромли, я полагаю. Англия. Кент. 1896 год.

— О, Лорд Джеггед, вы безжалостны!

— В некоторой степени, — Лорд Джеггед направил лебедя к голове статуи, на которой восседал Джерек. Это была странная статуя — с повязкой на глазах, с мечом в одной руке и золочеными весами — в другой.

— Ты чему-нибудь научился во время своего короткого пребывания в прошлом, Джерек?

— Я многое испытал и кое-чему научился, Лорд Джеггед.

— Что же, я думаю, это лучший способ учебы, — снова улыбнулся Лорд Джеггед.

— Это были вы… лорд Главный Судья… не так ли? — спросил Джерек.

Улыбка стала шире.

— Вы должны доставить миссис Амелию Ундервуд обратно ко мне, Лорд Джеггед, — требовал Джерек. — Хотя бы только для того, чтобы она смогла увидеть это.

— Эффект Морфейла, — сказал Лорд Джеггед, — это неоспоримый факт. Браннарт утверждает это.

— Вы знаете больше.

— Польщен. Ты слышал, между прочим, что случилось с Монгровом и инопланетянином Юшариспом?

— Я был занят и не слышал сплетен.

— Они построили космический корабль и улетели вместе распространять сообщение по Вселенной.

— Итак, Монгров покинул нас, — услышав эту новость, Джерек почувствовал печаль.

— Он устанет от миссии и вернется.

— Надеюсь.

— А твоя мать, Железная Орхидея. Ей надоело увлечение Вертером де Гете. Я слышал, они теперь с Герцогом Квинским удалились от мира и вместе планируют вечеринку. Орхидея будет направляющим ангелом, поэтому вечеринка обещает быть небезынтересной.

— Я рад, — сказал Джерек. — Думаю, что скоро отправлюсь повидаться с ней.

— Поезжай, она любит тебя. Мы все желаем тебе счастья.

— А я люблю миссис Амелию, — многозначительно сказал Джерек. — Увижу ли я ее снова, Лорд Джеггед?

Лорд Джеггед похлопал по шее своего грациозного лебедя. Птица взмахнула крыльями, удаляясь от Джерека.

— Увижу ли я ее? — закричал Джерек.

И Лорд Джеггед бросил через плечо:

— Несомненно, ты увидишь ее. Хотя многое еще должно произойти. Во всяком случае, до Конца Времени еще, по крайней мере, тысяча лет!

Белый лебедь поднимался все выше и выше в голубое небо. Лорд Джеггед помахал рукой с его пушистой спины.

— Прощай, мой преданный друг! Ариведерчи, влекомый ветром времени, листик! Мой воришка! Моя печаль! Моя игрушка! Моя радость! До свидания, милый!

И Джерек увидел, как белый лебедь повернул голову на длинной шее, чтобы взглянуть на него загадочными глазами, прежде чем исчезнуть за единственным облачком, плывущим по пустому слепому небу.

* * *

Разузоренные в тончайшие оттенки зеленого, Железная Орхидея и ее сын возлежали на зеленой лужайке, плавно спускающейся к лазурному озеру. Был вечер.

Между Железной Орхидеей и ее сыном покоилась золотисто-зеленая скатерть, уставленная нефритовыми блюдами с остатками ужина. Здесь были зеленые яблоки, зеленый виноград, сердечки артишоков, имелись чеснок, корнишоны и незрелые дыни, сельдерей и авокадо, виноградные листья и груши, в самом центре этого натюрморта в зеленых тонах ярким мазком краснела редиска.

Железная Орхидея слегка приоткрыла свои изумрудные губы, когда она потянулась за неочищенным миндалем. Джерек рассказал ей о своих приключениях в Эпохе Рассвета. Ее зачаровал рассказ, хотя она не все понимала в нем.

— И ты нашел смысл «добродетели», моя плоть? — она покончила с миндалем и теперь раздумывала, не отведать ли корнишонов.

Джерек вздохнул.

— Должен признать, что до конца не уверен в этом. Но, полагаю, «добродетель» имеет какую-то связь с «развращенностью», — он засмеялся и вытянулся на прохладной траве. — Одно порождает другое, мама.

— Что такое «развращенность», любовь моя?

— Я думаю, это что-то, связанное с неспособностью контролировать свои поступки. Что, в свою очередь, имеет какую-то связь с окружением, в котором предпочитаешь жить… если у тебя вообще есть выбор. Возможно, когда миссис Амелия Ундервуд вернется, она сможет объяснить точнее.

— А она вернется? — безотчетным жестом пальцы Железной Орхидеи опустились на редиску и отправили ее в рот.

— Я уверен в этом, — сказал Джерек.

— И тогда ты будешь счастлив?

Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.

— Что такое «счастлив», мама?

Пустые земли

Ночные страхи, уходите прочь!

Нахлынул день и слышен птичий грай

Мы жнем опять печальный урожай:

Тоску и смерть. И видим только ночь

Мы — дети сов! Нам не дано постичь

Всю радость жизни, наш удел иной—

Знать суету и длить любой ценой

Миг боли, что несет страданий бич.

Ступайте прочь, могильный мрак и хлад

В Пустые Земли, там где Высший Суд.

Прожить остаток жизни каждый рад

Познав любовь и обретя приют.

Но мы — в оковах! Молим Рай и Ад,

Чтоб нас спасли… Хоть знаем — не спасут!..

Эрнест Доусон «Остатки», 1899

Глава первая, в которой Джерек Карнелиан продолжает любить

— Ты положил начало новой моде, милый, — сказала Железная Орхидея, столкнув своей изящной ножкой соболье покрывало с ложа, — и я горжусь тобой, как гордилась бы любая мать. О, мой гениальный и эстетный!

На другом конце алькова бледный и задумчивый Джерек, почти закрытый огромной мягкой грудой подушек, тихо произнес:

— Благодарю тебя, о чаруйный из цветов, о изысканнейший из металлов.

— Но ты все еще в плену сплина, — молвила сочувственно Железная Орхидея, — ты все еще тоскуешь по своей миссис Ундервуд!

— Да, это так.

— Немногие смогли бы длить страсть так долго. Весь мир напряженно следит за вашими страданиями и нетерпеливо гадает: ты ли отправишься к ней, она ли явится к тебе?

— Насколько я понял, она обещала вернуться, — пробормотал Джерек Карнелиан. — Ты же знаешь, как трудно порой осмыслить речи странника во времени, тем более живущего в 1896-м, — он улыбнулся. — Но там чудесно, мама! Как я желаю, чтобы ты насладилась видами Кофейных палаток, Дворцами Джина, Тюрьмами и прочими памятниками. Там так много людей! Непонятно, как им хватает воздуха на всех!