Танцовщица Гора

— А тебе не страшно? — полюбопытствовал парень.

— Нет, по крайней мере, не очень, — отмахнулась я. — Если она причинит мне слишком сильную боль, сделает так, что я не смогу танцевать или появиться в зале, наш господин не обрадуется.

— Понимаю, — кивнул он.

Также, хотя я предпочла об этом умолчать, посчитав, что не стоит рассказывать о своих мыслях всем подряд, мне казалось, что я становлюсь всё более популярной среди клиентов, и не только среди них. Для меня не было секретом, что я нравилась нескольким работникам моего владельца, среди которых был и правая рука Хендоу — Мирус. А ещё, я иногда думала, что могла бы понравиться даже моему хозяину. Немного. Хотя как раз это пугало меня гораздо больше, чем месть со стороны Тупиты, поскольку он был огромным, толстым и звероподобным. На мой взгляд, этих доводов, было достаточно, чтобы у Тупиты появился повод, по крайней мере, на какое-то время задуматься, прежде чем пускать в ход стрекало или палку для битья по пяткам, даже если у неё было огромное желание это сделать.

— Но Ты же должна, как минимум, опасаться её, — заметил парень. — В конце концов, она — старшая рабыня.

— Да, Господин, я немного боюсь её, — призналась я.

— Тогда почему Ты решилась приблизиться ко мне? — удивился он. — Стоило ли так рисковать? Почему Ты оказала мне почтение? Почему Ты по-рабски, губами и языком, обслужила мои ноги? Наконец, почему Ты стоишь здесь на коленях? Почему Ты смотришь на меня так, как Ты смотришь? В чём причина твоей дрожи?

— Просто я хочу Вашего прикосновения, — прошептала я.

Он смотрел на меня, стоящую на коленях у его ног, и молчал.

— Просто, я не могу помочь себе, — всхлипнула я.

— Почему?

— Потому, что я — женщина и рабыня, — прошептала я, сглотнув слёзы.

— Веди меня к алькову, — приказал мужчина.

— Да, Господин, — нетерпеливо и с благодарностью воскликнула я, вскакивая на ноги.

Я, походкой рабыни, пошла пред ним к алькову. Рабские колокольчики весело звенели на моей щиколотке, извещая зал о моём триумфе.

13. Интриги

Пребывая в приподнятом настроении, я покинула танцевальную платформу и, весело смеясь, проскользнула через расшитый бисером занавес прочь из зала. Перед тем как сбежать со сцены, мне пришлось вдоволь поползать по ней на коленях, чтобы торопливо собрать монеты брошенные мне в благодарность за исполненный танец. В этот раз их накидали так много, что в одну руку они не поместились, и мне пришлось складывать их в поднятый подол, удерживаемой другой рукой танцевальной юбки. Да, теперь я выступала в прекрасной развевающейся алой юбке, с высоким разрезом справа, пошитой специально для моих танцев из прозрачного шёлка. Также мне разрешили алый топик, сделанный из той же материи. Таким образом, оставались обнажены живот и правое бедро. Юбка была довольно длинной, для рабыни конечно, и заканчивалась низко на бёдрах. Дополняли мой танцевальный наряд двойной пояс с бренчащими монистами, повязанный, как и в тот раз, когда я вышла танцевать свой девственный танец несколько недель назад, одна петля высоко и туго на талии, вторая слабо, и болтаясь ниже пупка. Из украшений на мне были: тройное ожерелье монист вместе с рабскими бусами из стекла и дерева, рабские колокольчики на левой лодыжке, несколько ножных браслетов на правой, на обоих запястьях браслеты, на плече левой руки была намотана блестящая проволока. Венчали всё это варварское великолепие рубин на лбу, удерживаемый на цепочке охватывавшей голову, и вплетённые в волосы нитки жемчуга. Само собой, обуви на мне не было.

Собранные монеты, все до одной, я должна была сдать Мирусу. Обычно он занимался их подсчётом, пока я раздевалась.

— Похоже, сегодня вечером у нас полный зал, — заметил Мирус, поджидавший меня в проходе.

— Да, Господин! — радостно отозвалась я.

Из зала до сих пор доносились довольные мужские голоса призывавшие выступить ещё, и их удары ладонями по плечам в знак того, что мой танец пришёлся им по душе. Я выжидающе посмотрела на Мируса. Должна ли я поторопиться назад в зал?

— Нет, — покачал он головой. — Оставайся здесь.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Сыпь сюда, — велел мужчина, указывая на открытый мешок для денег.

Я аккуратно пересыпала монеты из подола и пригладила юбку.

— Ты хорошо танцуешь, — сказал Мирус.

— Спасибо, Господин! — поблагодарила я, покраснев от удовольствия.

А ведь в свою бытность на Земле я даже представить себе не могла, что когда-то буду танцевать как рабыня перед рабовладельцами.

— Ты приносишь неплохую прибыль таверне Хендоу, — сообщил он мне.

— Я рада тому, что Вы мною довольны, — ответила я, снимая с головы и отдавая Мирусу рубин вместе с его цепочкой.

Рубин мужчина сразу прибрал в свой кошель, а я принялась выплетать нитки жемчуга из моих волос.

— Наши доходы выросли на двадцать процентов по сравнению с прошлым месяцем, — зачем-то поведал мне Мирус.

— Я очень рада, — сказала я, будучи действительно очень довольной.

Жемчуг, вслед за рубином исчез в кошеле Мируса.

— Ты открыла в себе талант танцовщицы, — заметил он.

— Я побывала в руках мужчин, — засмеялась я, — таких мужчин как Вы, мой Господин, тех, кто знает, как превратить девушку в женщину, а женщину в рабыню.

— Думаю, что может оказаться так, что Ты одна из самых прекрасных танцовщиц во всём Брундизиуме, — высказал своё мнение мужчина, немало поразив меня. — И Ты действительно необыкновенно хороша.

— Спасибо, Господин, — искренне поблагодарила я.

— Инвестиции Хендоу в тебя полностью себя оправдали, — усмехнулся он. — И окупились уже многократно.

— Я рада слышать это, — ответила я.

Я правда чувствовала радость от его заявления, но ещё больше я чувствовала облегчение. Я даже думать не хотела, что было бы сделано со мной получись всё наоборот. Можно предположить, что в этом случае, возможно, плеть была бы ещё не самым худшим из того, что могло меня ожидать.

— Но тебе всё ещё многому предстоит научиться, — добавил Мирус.

— Я надеюсь, что господин согласится преподать мне кое-что из этого, — улыбнулась я.

— Ах Ты нахальная тарскоматка, — усмехнулся он.

Я засмеялась, но вообще-то в моей шутке была огромная доля правды. Мирус был одним из тех мужчин, к которым я, когда мои потребности становились совершенно невыносимыми, могла приползти и умолять о снисхождении. И он знал это! Мужлан! Конечно, ведь я ползала к нему достаточно часто! Впрочем, когда мои потребности захлёстывали меня, я была готова ползти с мольбами к любому мужчине, пусть даже к землянину, вот только они, к моему расстройству, разочарованию и страданию, скорее всего понятия не имеют, что надо делать с рабыней. Я была рада тому, что оказалась на Горе, где мужчины хорошо знали, как следует обращаться с порабощенными женщинами.

Сняв с шеи мониста и бусы, первые я отдала Мирусу, а он их сразу прибрал в свой мешок, куда до этого я ссыпала монеты, а вторые я сама уложила в коробку, стоявшую на полу рядом с занавесом.

— Ты хорошо освоилась в своём рабстве, Дорин, — заметил он.

— Спасибо, Господин.

Я подняла на него взгляд. Он опять заставил меня почувствовать жар между моих бёдер. Что поделать, я была всего лишь рабыней.

— Ты была прекрасна сегодня, Дорин, — воскликнула Ина, пробегавшая мимо, позванивая рабскими колокольчиками.