Танцующая на углях

– Здесь классно!
– восторженно выдохнул Роман.
– Прямо как на картинках по истории Древнего мира для пятого класса. Погулять бы здесь часок-другой, на поля их сходить, каналами, шадуфами всякими полюбоваться...

– На быках вшкапать шотку-тругую, - ласково подсказал Сфинкс и ловко увернулся от карающей десницы разомлевшего в вечерней прохладе после тяжкого жаркого дня таксиста.

Я подняла на руки Марселлу и прислонилась плечом к стенке дома, тоже чувствуя себя самым благоприятным образом. Кошка заурчала, ткнулась носом в мою ладонь и лизнула её. Я мягко улыбнулась и опустила на неё глаза. Роман вёл мирную перепалку со Сфинксом на причину пригодности таких реликтовых животных как полулев в распашке полей, они на нас не обращали никакого внимания, и мне это было даже выгодно. Наверное, я точно старею: меня неожиданно бросило в сентиментализм, и если сейчас появится хотя бы Сет, то ещё неизвестно, как бы я его встретила. Ну, в крайнем случае, сгодился бы и Роман...

– Здравствовать тебе... моя слабость...

Мы дружно оглянулись на голос: вот только Роман недоверчиво нахмурился, протянув руку к оружию, Сфинкс застонал, как будто ему наступили на любимую мозоль, Марселла округлила глаза, устраиваясь на моих руках так, что любому идиоту стало бы понятно: она мои объятия оккупировала и никуда деваться из них не собирается. А вот я...

– Привет, - несколько вызывающе откликнулся Роман и демонстративно положил руку на рукоять пистолета. Мужчина - смуглый, черноволосый, красивый своеобразной красотой египтянин - мягко улыбнулся краешком губ, и я поспешила убрать руку Романа от оружия, улыбнувшись ему в свою очередь, вот только так, как я одна умела - по-кошачьи.

– Лунной вам ночи, да будут к вам благосклонны боги, - поклонился он нам, как следовало кланяться человеку его положения в обществе, вот только в его поклонах ко мне я уже давно разучилась различать должное почтение перед великой богиней. Впрочем, я к этому уже успела привыкнуть, тоже давно и, боюсь, навсегда. В том мире, в моём, я имею в виду, я не видела его достаточно, чтобы смочь...

– И тебе тоже не кашлять, - кивнул Роман, снова вмешиваясь. Я молча протянула ему руку, и он рассмеялся. Кажется, таксиста он не замечал, причём делал это с такой непринуждённостью, что у меня в висках сладко заныло.
– Эй!
– кажется, уже в который раз позвал меня таксист, и я соизволила оглянуться на него.
– Ты мне можешь объяснить, кто это такой?

– Ты уже научилась отчитываться не только перед отцом?
– усмехнулся мужчина и поспешил склонить голову, улыбаясь самым непочтительным образом. Ох, как же всё не вовремя!
– Я наслышан о твоём возвращении. Решил посмотреть на тебя...

– И что?
– влез ехидный Роман.

– Посмотрел, - подыгрывая ему, кивнул мужчина и, повернувшись ко мне боком (в этой реальности он тоже не дурак, знает, что ко мне лучше спиной не поворачиваться, кто бы ты ни был - всё-таки южная кровь!), сделал шаг, но вдруг замер, склонив голову и улыбнувшись как бы про себя: - Посмотрел на тебя... моя слабость...
– и стремительно скрылся за ближайшими домиками.

– Что это такое было?
– повернулся ко мне бравый таксист, я и не собиралась отвечать, но получилось это как бы не нарочно: из домика в сопровождении двух воинов показался Джатис, с виду чем-то крайне недовольный:

– Нет, великие боги, это не похоже на благословлённую вами торговлю!

– Что у тебя произошло, торговец?
– незамедлительно перешёл на местный "сленг" наш главный актёр, делая вид, что меня игнорирует. На самом же деле я очень хорошо различала тоненькую сеточку досады, исходившую от него.

– Придётся остаться здесь ещё на день!
– недовольно откликнулся Джатис.
– Этот сын смертных песков умудрился не закончить работу в положенный ему срок! Как будто ему легче было бы работать на строительстве гробницы фараона, да даруют ему боги вечную власть! Я мог бы ему это устроить, но эта моя вечная жалость...
– он махнул рукой, повелевая идти следом, и только недовольно покачал головой. На самом же деле он был рад случившемуся, во-первых, из-за скидки, которую ему сделал действительно перепуганный его гневом ремесленник, а во-вторых, неожиданным отдыхом, пусть даже "не по собственной воле".

Я же на секунду задержалась на месте и обратила задумчивый взор к яркому полукругу солнца, которое стремительно пряталось за горизонт, увозимое прекрасной ладьёй Ра. Кому как, а мне и ночи хватит...

По неведомому ему самому предчувствию Роман не хотел засыпать вплоть до полуночи, а мне не хотелось усыплять его своими чарами, у меня это плохо получалось, да и лень было. А Сфинкс, всё это время заговорщически на него косившийся, вполне мог сделать таксисту одну маленькую услугу и разбудить его. Благо, в этом предательском лагере у меня был надёжный союзник: Марселла по одному моему жаркому взору поняла, что от неё требуется, и оккупировала внимание полульва, кажется, пригласив его на ночную прогулку. Роман, потеряв негласного союзника, довольно быстро прекратил борьбу со сном, сделал последний обход, сменив стражу у шатра Джатиса, и вскоре уснул, да так сладко, что мне на какое-то время показалось, что он симулирует. Посидев возле него ещё какое-то время, я молча поднялась с песка, бросила ещё один взор на спящий караван и исчезла в ночной тишине.

Селение уже давно молчало. Домики походили на серые сгустки ночной тьмы, на тени от причудливых растений. Здесь господствовал сон. Но мне сюда и не надо было. Я выбрала себе большой камень рядом с вырытым возле довольно обычного сада шадуфом и опустилась на него, повинуясь желанию ветерка. На теле коровы-неба Нут её дети-звёзды горели и переливались, точно совершая свой еженощный хоровод, спеша возрадоваться жизни до тех пор, пока поутру Нут не поглотит их, лишив этого величайшего дара, который отпустили всему окружающему боги. Разумеется, как и всё на этой земле, не безвозмездно...

– Ты бессмертна, зачем думать о таких глупостях?
– я не подвинулась на довольно обширной поверхности камня, и он опустился на колени возле моих ног. Ему было не привыкать.

– Я не бессмертна. Я просто живу, - тоже в привычной для себя манере ответила я и, опустив вниз глаза, провела рукой по его густым жёстким волосам: - Как ты здесь оказался?

– Я тебе уже объяснил, разве теперь тебе мало моих слов?

– Мне всегда было мало тебя, остальное глупости, - улыбнулась я. Схотепабр какое-то время просто сидел, снизу глядя мне в глаза, потом плавно поднялся и протянул мне руку:

– У тебя такой взгляд, богиня, как будто ты пришла сюда, чтобы я читал тебе стихи, - наглым тоном заявил он, и я громко расхохоталась, поспешив вложить свою ладонь в его, он вдруг легко вскинул меня на руки и понёс прочь отсюда, навстречу опрокинутому небу и изумрудам зелени. О боги мои, кто бы сейчас видел богиню разрушения, которая улыбается, словно девчонка, впервые дождавшаяся, когда романтика обычного для смертных чувства впервые проснулась и в её душе!..

– Юноша! Эй ты, такщишт который, ты шпишь ишчё? Ну так прошнишь! Ну, ты! Такщишт!.. Оглох, бедняжка, от коря...
– вот тут Роман промолчать не смог. Ему показалось на удивление интересно, от какого именно горя и почему именно оглох, а не ослеп или что-то в этом роде.

– Ну?
– лениво перевалившись на спину, открыл он один глаз: - И почему же это я такой инвалид?

– Как?!
– поразился его непроходимой тупости Сфинкс и, с сожалением глянув на Марселлу, постучал лапой по лбу и вздохнул, мол, горе было слишком большим для его психики.

– А если я тоже тебе по лбу постучу?
– мрачно поинтересовался таксист, и полулев немедленно прикусил язык. Правда, ненадолго.

– А мне-то жа што?
– до крайности удивился он.
– Я тепе пытаюшь помощ, а ты...