Танцующая на волнах

– Вы что, обе сошли с ума? Вам мало было тех удовольствий, которые предоставляла вам жизнь? Деньги, Шехов, путешествия, алкоголь, наркотики… У вас было все, ты понимаешь, все! Откуда появился этот мальчик – один на двоих? Где вы его нашли?

– В ночном клубе, – немного успокоившись, произнесла она. – Да там все от него сходили с ума… Мужчине можно многое простить, только не красоту и молодость. А он и красив, и молод, и полон сил.

– Тогда почему же вам с Женей не пришло в голову договориться? Неужели ты не могла элементарно откупиться от нее, чтобы она не претендовала на любовь этого развратного парня?

– Поначалу нам было хорошо втроем.

– Ты знаешь, Лена, я не ханжа, но таких вещей не понимаю… Это отклонение от нормы, это грязь, наконец! – Теперь и он повысил голос, и в его тоне появилось такое отвращение, что Лене пришлось даже закрыть лицо руками.

– Отклонение от нормы… – прошептала она, давясь слезами и даже в эту минуту чувствуя себя жертвой обстоятельств. – А насиловать семнадцатилетнюю девчонку, когда тебе сорок семь, – не извращение? Ты же не считаешь себя ненормальным, не считаешь себя педофилом!..

Пощечина была такой сильной, что Лене показалось, будто ее голова сейчас оторвется и покатится по ступенькам с веранды в сад и ежик запутается своими жесткими колючими иголками в ее волосах… Она сидела, зажмурившись в ожидании новых ударов, сотрясаясь от внутренней дрожи. Таким Семена она еще не знала…

– Я любил тебя, и тебе это известно… Но проводить время в постели втроем – ты, твоя лучшая подруга и эта проститутка – это уж слишком… Не так я тебя воспитывал.

– Ты не знаешь его… Он любил нас обеих, и ему было трудно выбрать между нами…

– Да вы, дуры, обе платили ему за его любовь. А он и рад стараться! Вы уже так пресытились всем на свете, что искали какого-то немыслимого наслаждения… И что, нашли? У вас крышу снесло, вы это хотя бы понимаете? И кто затеял эту дуэль? Ты? Вообразила себя маркизой Нельской? Ты обкурилась, что ли, моя дорогая? Да как тебе это в голову вообще пришло?

– Я хотела этой дуэли, хотела… Я не могу объяснить тебе, зачем я это сделала, но ведь и Женька приняла мой вызов…

– Такая же дура, как и ты…

– Но как ты узнал о нем, о Саше?

– Тебе этого лучше не знать… Одно могу сказать: теперь, когда тебя вроде бы как не существует, он будет по праву принадлежать твоей лучшей подруге. И пока твой муж, трясясь там, в Питере, от страха, улаживает дела, связанные с твоим убийством… Да, и не закрывай лицо руками, что за манера идиотская… Так вот, пока он старается обезопасить Женьку, она в это время спит с твоим Сашей.

Он попал в ее самое уязвимое место – она даже застонала, представив себе, что все обстоит именно так, как говорит Семен. «Я больше так не могу… Мы должны с тобой что-то решать. Саша – мой. Если нет, то мы должны за него драться…» Неужели она решилась на это? Тогда почему же выстрелила в воздух? Женька-то палила в нее… И это просто чудо, что она не убила ее.

– Ты хочешь сказать, что Женька теперь с Сашей?

– Да. Больше того, они теперь будут беспрепятственно встречаться в той самой квартире, которую ты купила ему, дурочка…

– Но как же она может… после того, как застрелила меня?.. Я думала, что она забудет всю эту историю и расстанется с ним…

– С какой стати? На ней висит убийство… Это тяжкий груз, поверь мне. Конечно, она уверена, что заслужила право на него… И деньги у нее всегда будут, чтобы кормить этого щенка с рук… Шехов ей даст.

– Значит, Шехов станет платить и за убийство, и за все удовольствия, которым будет предаваться Женька? Думаешь, он не уволит ее в конечном счете?

– Если я скажу – то уволит. Но что изменится? Что может им помешать встречаться так же, как и прежде?

– Значит, я рисковала своей жизнью напрасно?

– Ты потеряла голову… Но это был твой выбор. Шостак сказал, что, помимо того, что ты потеряла голову, ты потеряла еще много крови и что рана твоя серьезная…

– Но если ты такой умный, почему же не отговорил меня?

– Если бы отговорил, то ненадолго – вы стрелялись бы в другом месте, и вот тогда тебе уже никто не смог бы помочь, а твой драгоценный Шехов отвез бы в Питер не груду камней, завернутых в одеяло, а твой настоящий труп.

– Семен, я должна позвонить ему… – умоляющим тоном сказала она. – Позволь мне сделать это, тем более что ты и так все знаешь…

– Кому, Шехову? – удивился Семен.

– Да нет же… – всплеснула руками Елена. – При чем здесь Шехов?!

– Ты дошла до последней черты цинизма, моя дорогая, – теперь уже разозлился Семен. – Просишь меня позволить тебе позвонить своему любовнику, меня, человека, спасшего твою жизнь? И это благодарность за годы терпения, за то, что я так долго закрывал глаза на твои похождения? Думаешь, мне было легко мириться с тем, что ты переспала почти со всеми моими друзьями и деловыми партнерами, что для тебя это превратилось в какую-то идиотскую игру, забаву?..

– Вот как, а я-то думала, что это ты подкладывал меня под них, чтобы провернуть свои дела! – произнесла она ледяным тоном. – И вообще, Семен, тебе не кажется, что для меня этот разговор преждевременен, что я еще слишком слаба, чтобы говорить на такие темы?

– А чтобы звонить своему любовнику, ты уже достаточно окрепла?

– Я же только позвоню и хотя бы выясню, где он и…

– …с кем? С твоей подругой, можешь не сомневаться. Больше того, я могу сам отвезти тебя к нему домой, чтобы ты могла лично убедиться в этом… Хочешь? Ты хочешь этого? Не боишься, что сердце твое разорвется на части при виде того, как твоя подружка, убив тебя, развлекается с вашим общим любовничком? Боже, какая гадость!..

Семен в сердцах швырнул тарелку на стол, задев хрустальный бокал. Послышался звон, и Лена на время словно оглохла. Она видела Семена, его открывающийся и закрывающийся рот – он продолжал что-то говорить, обращаясь к ней, – но она не слышала его. Взяв со стола свой телефон, при помощи которого она еще совсем недавно пугала Шехова, Женьку и ту девицу, которая назвалась Машей, Лена позвонила Саше сначала на мобильный. Слух вернулся к ней, и она услышала характерные сигналы, свидетельствующие о том, что телефон отключен или разряжен. Потом она позвонила к нему домой. Но трубку никто не взял.

– Он и не возьмет, – она снова услышала голос Семена и вдруг остро почувствовала ненависть к этому человеку. Получалось, что Семен, с которым она ощущала себя в безопасности и которого по-своему любила, одновременно вызывал в ней и противоположные чувства: отвращение и ненависть, объяснявшиеся ее желанием избавиться от его многолетней опеки и зажить самостоятельной жизнью. Это был тупик, выход из которого только один…

– Да, я хочу, чтобы ты сейчас же отвез меня к нему… Я должна, должна увидеть их вместе, чтобы разобраться в себе… Кто знает, может, лишь таким способом мне удастся забыть эту страшную историю и на самом деле уехать куда подальше…