Танцующая с Ауте. Трилогия

Но с этим можно будет разобраться позже.

Да. Сейчас мы им покажем.

Мы танцевали. Я танцевала. Танец Ауте, танец изменения, танец радости. Я танцевала, и наслоения последних трех столетий слетали с меня опавшими вишневыми лепестками, вся эта злость, мстительность, дурацкий кодекс дуэлей. Я танцевала, и, подобно свеженачищенным доспехам, новые оковы выстраивались вокруг моего сознания, оковы чести и разума. Оковы, которые позволят какое-то время жить среди людей, по крайней мере до тех пор, пока мы не сможем их изменить. Я танцевала, и боль, горечь, глухое отчаяние последних пяти лет уходили, растворялись, оставляли меня.

Я танцевала, и Эль танцевала вместе со мной. И все эль-ин, где бы они ни были, изменялисьвместе с нами.

* * *

–Да как они посмели!

От ударной звуковой волны стены чуть дрогнули, но, приученные к подобным вспышкам, тут же встают на место. За исключением, правда, того места, напротив которого сидит мама. Умные стены. Находиться рядом с разъяренной Даратеей – не самое полезное для здоровья занятие.

Пытаюсь вставить осторожное слово примирения.

– Мам, это же совсем другая цивилизация. Они, может, и не поняли, насколько недипломатично это послание.

– Не поняли? Недипломатично??? Ты бредишь! Даже люди не смогли бы напихать столько оскорблений в один маленький листочек бумаги случайно!

Святая правда. Но мне от этого не легче.

Как, во имя всех богов и всех демонов Ойкумены, я умудрилась оказаться в положении няньки для двух столь далеких друг от друга народов? Ну с эль-ин еще можно понять, как-никак Хранительница, официальная власть, беспрекословное повиновение и все такое. Но люди! Люди ведь понятия не имеют, что я должна за ними присматривать и направлять в нужную сторону. Здесь любое вмешательство должно быть незаметным, любые изменения должны казаться естественными и закономерными. Ха!

За три месяца такой работенки ловлю себя на том, что мечтаю провалиться куда-нибудь за пределы Ойкумены, и чтоб побольше монстров, свихнувшихся Вероятностей и ухмыляющихся дарай-князей.

Мечты, мечты…

– …эти обезьяноподобные, самодовольные, недалекие… – Мама вскакивает с места и начинает метаться но и без того достаточно тесному помещению, брезгливо, двумя пальчиками держа злополучное послание. Стены шарахаются в стороны. Мы все мужественно остаемся на своих местах.

Храбрые мы.

Зимний, сидящий за моим правым плечом, поворачивается, и его крыло чуть касается моего.

– В какой-то степени Даратея-тор права. Вы действительно излишне попустительски относитесь к этим смертным, Хранительница.

Сжимаю зубы, чтобы не завопить в голос.

После достопамятных событий Зимний, надежно защищенный своим статусом отца Лейруору, взял на себя роль официальной оппозиции. Если кому-то где-то что-то не нравилось в моих действиях, глава клана Витар считал своим наипервейшим долгом довести сие до моего сведения. Причем тем нравоучительным, чуть покровительственным тоном, которым старый, как сама грязь, воитель и должен разговаривать с едва выползшей из пеленок девчонкой.

Если честно, то все не так уж плохо. Одновременно Древний считает нужным разобраться с любой оппозицией неофициальной. Что-то, связанное с должностью главы службы безопасности, я полагаю. Но факт остается фактом: никто просто не осмеливается что-то замышлять против меня втихаря, а если осмеливается, дело никогда не доходит до той стадии, когда к нему стоит привлекать мое венценосное внимание. Что, должна признать, делает мою жизнь гораздо проще.

Думаете, я Зимнему благодарна?

Не в этой жизни.

Хладнокровный, бесчувственный, всегда сильный и всегда мудрый, мой первый телохранитель открыл мне совершенно новые глубины понятия «ненависть».

Я его терпеть не могу.

Я терпеть не могу все, что он говорит.

Я терпеть не могу дурацкие меры безопасности, которыми он меня опутал.

Я терпеть не могу, что он всегда прав.

Я его не-на-ви-жу.

Другими словами, я бешено ревную к нему Лейруору.

При мысли о приемной дочери губы расползаются в идиотской, совершенно не к месту улыбке. За ребенком ухаживает сразу десяток генохранительниц, уже решено, что Зимний сам будет ее Учителем. Поэтому он проводит с малышкой львиную долю своего времени. Моя же воспитательная роль заключается в основном в сидении у изголовья с завороженно-счастливым видом.

– …поднять боевые крылья и стереть нахалов из данного потока реальности! – Пока я предавалась безоблачным мечтаниям, ситуация, кажется, начала выходить из-под контроля.

Чуть повожу ухом, и из-под потолка, где, завернувшись в крылья, в позе классической летучей мыши висит Раниэль-Атеро, доносится переливчатая трель, а отец встает и, мягко скользнув по комнате, успокаивающим жестом дотрагивается до маминой руки. Несколько секунд она еще хмурится, но вот уши расслабленно опускаются, и чернокрылая эль-ин расслабляется вдоль линии тела своего консорта.

Пронесло. Кажется.

– Так что же мы решаем с этим идиотским посланием? – голос подала Вииала, расслабленно растянувшаяся у моего левого локтя. Старшая генохранительница оказалась просто бесценна в качестве «первого министра» и закулисного интригана. Она, наверно, была бы безупречна… если бы только оставила бесконечные попытки соблазнить моего мужа.

Мужа… Притащив на Эль-онн Аррека, я совершенно не представляла, во что впутываюсь. Кое-кто имел нахальство искренне думать, что у дарай-князя талант доводить до белого каления исключительно Антею тор Де-риул. Какая, однако, самонадеянность!

Он бесил всех и вся, причем, похоже, делал это специально. Что-то вроде аккуратно просчитанной защиты от той ненависти, которую испытывали к нему эль-ин. Не знаю, как это получалось, но при встрече с Арреком они так бесились, что почти забывали обо всех обвинениях. И, что удивляет меня больше всего, это сработало. Его приняли как эль-ин, как равного. На дух не переносили, но уважали. Поди пойми.

Но отношение к Арреку других – это только часть проблемы и далеко не самая большая. Он, не наслаждавшийся с раннего детства прелестями матриархата, с некоторым трудом адаптировался к реалиям нашего быта. Ну а я, конечно, знала, что из всех людей меня угораздило связаться с бродягой и перекати-полем, но последствия этого представляла себе весьма смутно… до тех пор, пока он не начал метаться и натыкаться на стены. Проблема осложняется тем, что проклятый Ауте придурок оказался совершенно не способен принять факт моей неизбежной смерти, считая своим долгом постоянно быть рядом и искать какой-нибудь выход. Я даже испугалась. А вдруг найдет?

В конце концов мы нашли что-то вроде выхода. Аррек мотается Ауте знает где, то выполняя мои поручения, то занятый своими таинственными делами (надеюсь, не поиском лекарства). Но всегда возвращается на ночь. Порталы – замечательное средство мгновенно оказаться в нужном месте. Особенно учитывая, что постель – едва ли не единственное место, где мы прекрасно друг друга понимали.

– Хранительница? – Это подал голос Зимний. Как же он меня достал! – Что мы собираемся решать по поводу людей? Пора наконец заняться их дрессировкой вплотную.