Танцующая с Ауте

Снова закрываю глаза, ловя лицом мимолётную ласку теней. Разделаться с долгом и заняться собой — это звучит почти как волшебная сказка. Детская сказка, которой я грезила ещё несколько лет назад. Сегодня же долг — всё, что осталось. Долг перед Эль-онн и кланом Дериул — единственное, что удерживает меня на этой стороне жизни. Подняться в высоту и сложить крылья — о чём ещё я мечтала последние годы? Скорее бы.

— Почему вы скрываете свои возможности?

— Разве это не очевидно?

— Ответьте на вопрос.

— Потому что, если семья узнает, мне никогда не быть свободным. Дело даже не в том, что до конца жизни придётся сидеть как привязанному в Эйхарроне, служа целям, в которые я давно не верю. Видите ли, мне бы очень не хотелось попасть в «особые» генетические анналы. Мы можем быть очень… жёсткими, когда дело доходит до сохранения редких генов. Я не враг своим детям.

— У вас есть дети?

Опять этот измеряющий взгляд. Что я на этот раз сказала?

— Нет, но когда-нибудь могут появиться. И мне очень хотелось бы самому выбрать им мать.

— Бредовая ситуация. Я долго пыталась разобраться в концепции брака по расчёту, но так ничего и не поняла. Как можно иметь столь близкий контакт с кем-то, кто тебе совсем не нравится?

— Да никак. Достижения науки вполне позволяют обойтись даже без личного знакомства.

— Я имела в виду не физический контакт. Как можно позволить кому-то стать отцом твоего ребёнка, если ты никогда его раньше не видела? «Враг своим детям» — вы очень точно подобрали слова для описания ситуации.

— Я вовсе не это имел в виду. Разумеется, вслепую никто смешивать гены не будет. Оба предполагаемых родителя очень тщательно проверяются…

Предостерегающе поднимаю руку, останавливая озадаченного дарай-князя.

— Мы, кажется, вновь говорим на разных языках. Давайте оставим эту тему, пока окончательно друг друга не запутали.

Он согласно кивает, а я некоторое время тщательно обдумываю следующий вопрос.

— Что ещё мне нужно знать о вас, дарай Аррек, чтобы пережить ближайший вечер?

— А что вы уже знаете?

Ну вот опять. Сен-образ зубодробительного раздражения. Зубы дробятся, естественно, не у меня, а у того, кому не повезёт оказаться в числе тех, кто раздражает.

— Да прекратите же увиливать от вопросов!

Он невозмутим и спокоен, как гора. Огромная такая чёрная горища, об которую расшибают нос любопытные юные эль-ин.

— Мне не хотелось бы повторять то, что вы уже сами вычислили, Антея-эль.

Вот гад.

— Вы гораздо сильнее, чем кажетесь. Вы блестящий Целитель, Мастер и умело это скрываете. Вы ощущаете Истину, как Нефрит, только полнее. Да, ещё — Мастер Вероятности, и этот секрет оберегаете едва ли не тщательнее, чем все остальные. Вы ведь так и не сказали родственникам, как далеко нас вышвырнуло и откуда нам пришлось добираться в сей блистательный град?

Прекрасные губы чуть кривятся в потаённой улыбке. Что-то я такое очень забавное сказала, наверно.

— Они думают, что мы всего лишь умудрились побродить по задворкам Ойкумены. Не хочу, чтобы кто-нибудь понял, что я умею манипулировать Реальностью на таком высоком уровне.

Аррек вопросительно приподнимает бровь, и я слегка киваю. Этот его секрет в безопасности.

— Эти игры со временем, там, в ваших покоях. Это ведь очень опасно и требует высшей степени мастерства. Я права?

— Вам нужно было отдохнуть, а вы в жутком цейтноте. Сейчас, по моим подсчётам, там у них прошло от силы полчаса. Скоро начнётся самое интересное.

Морщусь от его определения. Это надо же — интересное. Воины, к какой бы расе они ни принадлежали, все одинаковы.

— Так у вас есть, что ещё мне сказать?

— Я придерживаюсь концепции здорового эгоизма. Это значит, что для начала думаю о себе, затем о своём клане, затем о своём биологическом виде. Только после этого обо всей остальной Вселенной.

— Образ мыслей типичного эль-ин.

Он слегка склоняет голову, пряча улыбку. Та-ак, и что же мне даёт эта информация?

— Сегодня, уже довольно скоро, вас вызовут к Ольгрейну. Думаю, он очень внимательно выслушает всё, что вы пожелаете ему сказать, а затем просто прикажет вас убить. Я могу надеяться, что вы… не позволите случиться этому? Я, наверно, смог бы организовать своё присутствие при разговоре.

Он спрашивал, смогу ли я выжить и не нужен ли мне телохранитель. Приятно узнать, что его высококняжеское великолепие всё-таки удосужился этим поинтересоваться. Этот вежливо-директивный стиль общения начинал здорово действовать мне на нервы. И ведь ничего не поделаешь, нет времени устроить всё по-своему. Хаос!

— Спасибо за беспокойство, дарай-князь, я уже большая девочка и в няньках не нуждаюсь. — Ах, хотелось бы мне чувствовать себя так надменно и уверенно, как это прозвучало. Но, с другой стороны, со мной будет Ллигирллин. А у Аррека наверняка намечено ещё с десяток мест, где ему следует быть, чтобы смена власти прошла без сучка без задоринки. Не говоря уже о том, что его непосредственное участие в устранении Главы Дома пошлёт всю тщательно выстроенную маскировку в Бездну. Нет, придётся справляться самой. Как-нибудь.

— Будьте осторожны.

— Обязательно.

* * *

Остаток пути мы проводим в молчании. Аррек старательно гребёт, лавируя в лабиринте зелёных занавесей и белокаменных арок. Я расслабляюсь, наслаждаясь последними минутами покоя перед тем, что мне предстоит. Из-под опущенных ресниц наблюдаю за игрой света и тени на воде, за переплетением ветвей и диковинной резьбой, бегущей по белому камню мостов. И за дарай-князем, виртуозно управляющим вёртким судёнышком. Мышцы мерно перекатываются под чёрным шёлком рубашки, светящаяся полоска перламутровой кожи над воротником, собранные в хвост волосы. Слишком массивен для эль-ин, хотя по меркам людей должен казаться стройным и очень высоким. И по любым меркам невероятно красив. Кожу вновь опаляет волной обжигающего холода. Гормоны — это зло. Зло.

А ведь человек так и не ответил толком ни на один из моих вопросов, по крайней мере, не сказал ничего, о чём бы я сама не догадывалась. Опять. И он отправляет меня практически на верную смерть с небрежностью опытного шахматиста, жертвующего королевой ради того, чтобы выиграть партию. Или пешкой, ради чуть более выгодной позиции.

Почему-то эти мысли ничуть не улучшают ситуацию. Берусь за дело серьёзней и провожу основательную гормональную перестройку организма. Вот так-то. Может, мама и права, и мне не следовало после гибели Иннел-лина ударяться в совсем уж строгое воздержание… Но сейчас уж точно не время навёрстывать упущенное за последние пять лет, что бы там ни думал бунтующий организм. И уж конечно не с человеком!

* * *

Каноэ утыкается носом в мраморный причал, и Аррек змеиным движением выскальзывает из лодки, автоматически сканируя окрестности на предмет наличия врагов. Когда оные не обнаруживаются, человек немного расслабляется и галантным движением придерживает раскачивающееся судёнышко, чтобы я также могла выйти.

— Князь арр-Вуэйн, здесь небезопасно?

— Нет, думаю, что нет. Просто привычка.

Я иронически приподнимаю ухо.

— В самом деле, Антея-эль, это одно из самых безопасных мест в Ойкумене. Я случайно наткнулся на него с полвека назад, ещё мальчишкой, и часами стоял тут, глядя на танцовщицу. Есть основания полагать, что никому другому о существовании погибшего города неизвестно.