Танцующие пылинки

Хэм, сокращено от его фамилии Хэмильтон, был не первым наркоманом, которого я встречала, но однозначно самым печальным. Высокий, с татуировками, с дряблыми мышцами. Красивые зеленые глаза и лицо, которое было бы невероятно красивым, если бы не физические эффекты героина. Худой, высокий, с бледным цветом кожи, с зубами даже хуже, чем у Мэнди. Не только желтые и больные: левый клык сломан, а правый резец полностью отсутствовал. Они рассказали мне свои истории в первый раз, когда мы познакомились.

Мэнди сбежала из неблагополучной семьи. Дружок ее мамы регулярно подвергал ее сексуальному насилию, а ревнивая мать любила избивать ее, словно это была вина Мэнди. Я почувствовала тошноту, когда слушала, как она рассказывает свою историю. Она будто привыкла к этому. И частично мне было понятно ее безразличие.

Чтобы выжить на улицах, Мэнди пришла к проституции. У нее развилась сильная тревожность и депрессия, что добавилось к пережитому ужасному сексуальному опыту, и до встречи с Хэмом Мэнди задумывалась о самоубийстве.

В отличие от не местной Мэнди, Хэм был из района Глазго под названием Иброкс, который находился менее четверти часа от центра города. В пятнадцать он подсел на героин, и эта зависимость стоила ему семьи, большинства друзей и способности удержаться на работе.

Пристрастие Хэма не беспокоило Мэнди. По крайней мере, так она мне сказала. Мне было грустно за них обоих, не только из-за того, что они пережили и что спали на улицах. Мне было грустно, потому что уверена: Хэм любил Мэнди.

Еще в день знакомства, когда Хэм отлучился, чтобы поговорить с другим знакомым бездомным парнем, Мэнди сказала, что она с Хэмом только потому, что тот защищает ее от других мужчин. И еще он не обращает внимания на плохие дни, когда она особо страдает от своей неизлечимой тревоги.

«Так ты его не любишь?» — спросила я.

«Как друга», — ответила она.

Но было ясно, что Мэнди предлагает Хэму больше, чем просто дружбу за защиту, и мне хотелось плакать, потому что она все еще занималась проституцией… просто теперь немножко по-другому.

— Что-то случилось?

Я сразу приступила к делу, на самом деле не желая проводить много времени с ними, потому что эта пара была для меня слишком суровой холодной реальностью. Прежде чем кто-либо смог ответить, с неба упала первая тяжелая капля дождя.

— Черт! — Хэм посмотрел вверх. — Я так и знал.

— Ребята, вы собираетесь найти укрытие?

— Это просто безобидный дождь. Главная стирка у меня будет через несколько дней, — засмеялась Мэнди.

— Куда сама собралась? — спросил Хэм.

Я пожала плечами. Я никому не говорила, где разбила палатку.

— Собираюсь помыться, покушать.

Мэнди вдруг нахмурилась.

— Ты все еще сама по себе? Что мы тебе говорили об этом, уличная девчонка? Тебе нужен мужчина. Или женщины-напарницы.

Хэм посмотрел на меня с беспокойством.

— Может, останешься с нами? Мы тебя защитим.

Я знала, что он не имеет в виду ничего сексуального, но все равно содрогнулась от этой мысли. Они оба настаивали, что я уязвима перед нападением, будучи сама по себе. Бродяжничая по городу в течение нескольких месяцев, я видела довольно много бездомных пар или женщин, которые существовали небольшими стаями.

Но я была умнее всех. Я спала там, где никто не рискнул бы: далеко от центра города.

Мне не нужен никто другой, чтобы обезопасить себя.

— Я знаю, что выгляжу так, будто легкий ветерок может сбить меня с ног, но это всего лишь внешность. Вы же знаете, я могу надрать задницу. — Я улыбнулась, пытаясь успокоить их, делая шаг назад. — Я могу позаботиться о себе. Уверяю.

— Ты скоро попадешь в беду, уличная девчонка! — крикнула мне вслед Мэнди.

Ее слова прозвучали пророчески, из-за чего у меня по спине пробежала холодная дрожь.

«Ты ведешь себя глупо», — сказала я себе, избавляясь от этого чувства. Я была в порядке.

У меня не было их проблем. Я была умной, потому что, несмотря на мой возраст, у меня был жизненный опыт, к которому я могла прибегнуть.

Это была моя жизнь. Мне нравилось это. Я беспокоилась о вещах первой необходимости, и все прочее дерьмо уходило на задний план. Я буду оставаться умной до тех пор, пока не буду думать о том, кем я была.

ГЛАВА 2

На автобусе я проехала пятнадцать минут. Вышла на остановке в пяти минутах ходьбы от бассейна. Я пользовалась именно этим плавательным центром, потому что он был в десяти минутах ходьбы от нужной прачечной и в двадцати минутах ходьбы от того места, где я ночевала.

Каждую субботу за стойкой регистрации дежурила одна и та же администратор. Эта милая девушка любезно охраняла мою гитару, после того как я, оплатив входной билет, уходила «плавать». Сегодня она вручила мне билет с печальной улыбкой. Я поняла, что она догадывалась, что я здесь не для плаванья в бассейне. Тем не менее, она впустила меня.

Ее доброта немного уколола мою гордость, но я напомнила себе, что сейчас не время для гордости и побрела в женскую раздевалку. Там и тут на плитках пола расплывались лужи воды, а на облицовке стен блестел конденсат, а большое пространство было густым от почему-то лично для меня успокаивающего запаха хлора. В ряду больших шкафчиков я нашла свободный, достала из рюкзака свой дешевый шампунь и кондиционер, крем для бритья и бритву, полотенце и гель для душа. Осторожно, чтобы не повредить палатку, уложила рюкзак в шкафчик и разделась до нижнего белья.

Взрослея, я никогда по-настоящему не осознавала свое тело. Когда была подростком, у меня были стройные изгибы, я носила одежду размера М, и никто никогда не говорил о моем весе, поэтому я никогда не обращала на это внимания. Я не относилась к популярным детям, но у меня была музыкальная группа и веселая компания друзей. Мы были слишком сосредоточены на достижении успехов в музыкальной индустрии, чтобы заботиться о вещах, которые волновали наших сверстников. По правде говоря, я почувствовала неуверенность в своей внешности, только когда популярность нашей группы взлетела.

Каждый раз под размещенным постом в нашем Инстаграме появлялись комментарии о том, как я выгляжу на фотографии. Это угол странный, или я набрала вес? А не беременна ли я? Кто меня обрюхатил? Может быть, я увеличила грудь? И я была бы очень милой, если бы изменила свой нос.

Не все комментарии были отрицательными. Большинство из них были положительные. Некоторые носили сексуально-гадкий и агрессивный подтекст. Удивительно, как легко стало концентрироваться на этих негативных придурках. Я позволила им добраться до себя, хотя никогда не беспокоилась о своей внешности. Особенно обескуражил поток негативных комментариев, когда какой-то бульварный журнал объявил, что я встречаюсь с обожаемым всеми знаменитым парнем лишь потому, что мы сфотографировались вместе. Такое происходило несколько раз за мою карьеру. Женщины становятся такими жестокими, когда думают, что ты не заслуживаешь парня, фанатками которого они являются. Грустно, но чертовски, верно.