Танцующий лакей

Слова Джонатана на этот раз Мэндрейк расслышал.

— Ник, я уверен, что так будет лучше. Из-за этого пустяка обращаться в бегство как-то неприлично. Будет видно, что ты струсил. Зачем тебе это надо? И не беспокойся, все будет в порядке. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — угрюмо проговорил Николас и вышел.

Через пару секунд из библиотеки донеслось веселое пение. Хозяин дома напевал свою любимую французскую песенку.

Мэндрейк, не раздумывая, открыл дверь библиотеки.

— Джонатан, я случайно слышал ваш разговор.

V

Джонатан сидел в кресле с ногами, благо у него они короткие, упираясь подбородком в колени, похожий на пухленького веселого гнома. Он повернул голову к Мэндрейку, и сработала привычная игра света. За толстыми стеклами Обри снова не увидел его глаз.

— Я слышал ваш разговор, — повторил он.

— Обри, дорогой, входите, пожалуйста. Вы слышали наш разговор? Ну и что? Я бы все равно вам все рассказал.

— Но я слышал не все, а только конец. Понимаете, я спустился в курительную. — Он увидел, что Ройал смотрит на книгу в его руке, и отрицательно покачал головой. — Нет, не за книгой.

— Не за книгой? — притворно удивился Джонатан. — Ах да, действительно, за книгами обычно отправляются в библиотеку. Но я вам подобрал несколько, надеюсь, вы довольны?

— Я зашел в курительную за этим. — Мэндрейк протянул ему смятый листок.

— Вот оно что. — Джонатан прочитал написанное. — Да, Ник мне рассказал. Его почему-то это взволновало. Мне показалось, что и раньше Харт присылал ему записки с угрозами и требованиями оставить в покое мадам Лиссе. Ник говорит, что доктор безумно в нее влюблен и просто сгорает от ревности.

— Бедняга.

— Что? Да, конечно, ситуация не из приятных. Вы обратили внимание на небольшой инцидент в конце обеда? Нет, ничего особенного не произошло. Просто доктор пристально посмотрел на Ника через стол и пробормотал что-то по-немецки.

— Вы намекаете, что, возможно, он шпион?

— Ни в коем случае. Просто у него как-то все на виду. И наверное, он действительно напугал Ника. Мой дорогой Обри, я заметил, что вас больше привлекает старший Комплайн, Уильям. Я знаю братьев с рождения и настоятельно рекомендую обратить внимание на Николаса. Он очень быстро становится если не первым любовником, то по крайней мере центральным персонажем нашей драмы. В Николасе мы видим тщеславного, полного самомнения мужчину, однако трусоватого. Он ловелас, которому приятно возбуждать в других мужчинах ревность и который неожиданно осознает, что разбудил в сопернике дьявола. И он тут же решает немедленно уехать, прямо ночью. Придумал кучу предлогов, но суть в том, что он струсил.

— Как вам удалось его отговорить? — спросил Мэндрейк.

— Как? — Джонатан гордо вскинул подбородок. — Во-первых, Ник всегда прислушивается к моим советам, а во-вторых, еще больше, чем угрозы доктора, его испугало, что я всем расскажу о его страхе. Этого Ник допустить не мог и потому остался.

— А насколько, по-вашему, серьезны угрозы доктора?

— Не знаю. Харт человек скрытный, но я сомневаюсь, что он замыслил убийство.

Они помолчали.

— А может, не стоило его останавливать? — проговорил Мэндрейк. — Пусть бы уехал.

Джонатан вскинул голову.

— Почему?

— Ну, как говорится, от греха подальше. Я наблюдал сегодня за Хартом. Он не в себе.

— И что же, вы думаете, он бросится на Ника с кухонным ножом?

— Кто знает, что у него на уме? Я допускаю, что доктор вполне может потерять голову.

— Чепуха это, мой друг. Просто он сегодня немного перепил.

— Кстати, Николас тоже. И довольно успешно дразнил Харта. И вот доигрался.

Ройал усмехнулся:

— Обри, не надо меня разочаровывать. Наш драматургический эксперимент идет полным ходом, а вы вдруг…

— Уверяю вас, мне это безумно интересно. И если вы считаете, что все будет в порядке, то я, разумеется, не возражаю.

— Вот и замечательно. И все будет в порядке, можете не сомневаться. Я собрал труппу, поставил спектакль, а вам, мой друг, предоставил место в первом ряду партера. Так зачем же останавливать спектакль после первого акта, который завершает Ник, уходя из библиотеки? За этим еще должен последовать громкий щелчок.

— Какой щелчок?

— Когда Николас Комплайн поворачивает ключ, запирая дверь своей комнаты.

— Очень хочется, чтобы вы оказались правы, — проговорил Мэндрейк.

Глава 5 Толчок в спину

I

Утром Мэндрейка разбудила горничная, когда раздвигала шторы. Он глянул в окно, и дух захватило от неземной белизны. Горничная сказала, что всю усадьбу занесло снегом. Сейчас вроде снегопад поутих, но к вечеру снова ожидается метель. Она разожгла камин и вышла.

Мэндрейк решил, что выспался. Встал, умылся, оделся и спустился в столовую. Там завтракал один Уильям.

— Доброе утро. Вы не считаете, что сегодняшняя погода прекрасно подходит для купания?

— Что? — не понял Мэндрейк.

— Скоро Ник должен будет искупаться в бассейне, — напомнил ему Уильям. — Иначе проиграет десять фунтов.

— Может, не надо?

— Почему? Если он не захочет лезть в бассейн, это его дело. Но Ник захочет. Не любит мой брат признавать поражение.

— Но я слышал, у него слабое сердце.

— Чепуха. Купание ему не повредит. Я выходил посмотреть. Все в порядке, бассейн не замерз. Плавать он не умеет, так что ему надо будет только влезть в воду там, где мелко, окунуться и быстро назад. — Уильям усмехнулся. — Думаю, такое испытание он выдержит.

— А не отменить ли вам пари?

— Чего ради я должен отменять? — сердито произнес Уильям. — Он согласился, пусть теперь сам и отменяет.

Некоторое время они ели молча, пока не появились Херси и Клорис, а следом за ними Джонатан.

Хозяин дома пребывал в прекрасном настроении.

— Какое-то время погода будет солнечной, — объявил он. — Правда, к сожалению, не надолго. Так что давайте ловить момент.

— Если ты намерен звать нас лепить снеговика, то я отказываюсь, — сказала Херси.

Уильям вскинул голову.

— А что, занятие интересное. Я не прочь поупражняться на свежем воздухе. Но только после купания Ника. Довожу до вашего сведения: Ник должен окунуться в бассейн. Таковы условия пари, которое мы заключили.

Херси кивнула:

— Твоя мама мне говорила. Но ты ведь не станешь настаивать?

— У него есть право отказаться.

— Но, Билл, скажи ему, что ты пошутил, — с надеждой попросила Клорис.

— Нет, нет, — упрямо проговорил Уильям. — Пари есть пари.