Танцы с королями

Она выиграла несколько раз подряд, так же, как и он. Барон отставал от них, а граф и вовсе оказался в проигрыше. Затем, несмотря на все старание и умение Розы, граф стал выигрывать, и ничто нс могло остановить его. Все золото, лежавшее перед Ричардом и Розой, перекочевало к нему, а барону пришлось долго рыться в карманах, чтобы сделать очередную ставку. У графа была противная привычка разводить руками, как бы извиняясь, и хитро улыбаться каждый раз, когда он забирал себе выигрыш. После того, как это снова случилось, Роза решила выйти из игры.

— К сожалению, мои ресурсы исчерпаны и я больше не могу продолжать игру, господа, — сказала она и сделала знак «голубому мальчику», который тут же подал бланк векселя, перо и чернила. Она заполнила его и уже собиралась поставить свою подпись, когда Ричард вдруг грозно произнес:

— Не делайте этого!

Она взглянула на него в тревоге, догадавшись, что он собирался сделать, и решила во что бы то ни стало помешать ему.

— У нас так принято! — воскликнула она, намекая на то, что в Версале правила игры отличались от существовавших в Англии. Ричард повернулся к графу и сказал:

— Вы — шулер, сир!

Все: Роза, барон, граф и даже «голубой мальчик» — оторопели. На несколько секунд воцарялась грозная тишина, казавшаяся еще более зловещей на фоне веселого шума, доносившегося от соседних столиков. Затем последовало молниеносное движение руки Ричарда, пола графского атласного камзола жемчужно-розового цвета распахнулась, и всеобщему взору предстал целый ряд нашитых на подкладку карманов, из которых торчали карты.

Граф вскочил на ноги так быстро, что стул, на котором он сидел, опрокинулся и с грохотом упал, что привлекло внимание игроков за соседними столиками. Де Кордерьер пришел в бешенство: его глаза выпучились, а на висках задергались набухшие кровью жилы.

— Ты, английский пес, — заревел граф, — недостоин находиться в приличном обществе!

Ричард, также вставший со стула, резко отвел в сторону кулак, которым граф потрясал у него перед носом и, сдерживая бушевавшую ярость, спокойно произнес:

— Я требую от вас извинений за оскорбление и нечестную игру.

— Будь ты проклят! — Рассвирепевший граф буквально танцевал на месте. Теперь уже весь зал следил за этой ссорой; люди, сидевшие за дальними столами, вскочили на стулья, чтобы не упустить ни единой детали этого редкого события. — Мои секунданты зайдут к вам утром! — выкрикнул он и, повернувшись так стремительно, что взвились вверх фалды его атласного камзола, пулей вылетел из зала.

Барон с уважением посмотрел на Ричарда:

— Сир, вам только что бросил вызов один из лучших фехтовальщиков Франции. Надеюсь, вы окажете достойное сопротивление.

Ричард хмуро улыбнулся:

— А я надеюсь доказать, что владею шпагой гораздо лучше!

— Желаю успеха. Если вам нужен секундант, то могу предложить свои услуги.

— С благодарностью принимаю ваше предложение.

В течение нескольких минут они обсуждали детали предстоящего поединка, а весь зал наблюдал за ними, шушукаясь. Впервые за весь вечер была отчетливо слышна музыка оркестра. Ричард поклонился Розе и барону и вышел через зал Войны. Роза долго следила взглядом за его удалявшей фигурой. Вскоре к их столику стали подходить люди. Посыпались вопросы: «Что случилось? Неужели граф де Кордерьер действительно был изобличен в шулерстве? Кому он бросил вызов? Когда состоится дуэль?»

Ей было тошно слушать праздных бездельников, обрадовавшихся неожиданному развлечению Она вскочила и бросилась к выходу. Собравшиеся расступились перед ней, образовав проход. Роза спешила догнать Ричарда и бежала за ним так, как еще совсем недавно бежала от него. Ей пришлось миновать все залы и гостиные, прежде чем удалось обнаружить его у балюстрады Королевской лестницы. Он стоял, скрестив на груди руки, и ждал ее. Когда Роза приблизилась, он протянул ей руку.

— Я надеялся, что вы придете. Давайте прогуляемся в парке. Нам обязательно нужно поговорить.

Роза не ответила на его миролюбивый жест, но лишь еще крепче сжала кулаки.

— Какую глупость вы сотворили! Я пыталась остановить вас — почему вы не вняли моему предупреждению? Граф де Кордерьер получает от шулерства огромное наслаждение. Некоторые занимаются этим, испытывая отчаянную нужду в деньгах, но граф богат. Просто он любит острые ощущения. Почему вы не заплатили проигрыш и не оставили его в покое?

Ричард недоверчиво уставился на нее:

— Вы хотите сказать, что обо всем знали с самого начала?

— Конечно! Так же, как и барон.

Он недоуменно всплеснул руками:

— Вы обвиняете меня в том, что я поступил глупо, а сами делали высокие ставки так, словно это были камешки, а не золото, и знали, что выбрасываете деньги на ветер!

— Я люблю риск, иначе игра становится скучной.

— Если бы дело касалось фараона, я согласился бы с вами, но ведь мы играли в реверси, и вы спокойно, чуть ли не своими руками, положили деньги в карман графа!

— Вовсе нет. Я надеялась перехитрить его — так же, как и барон. То, что сделали вы, — грубое нарушение всех правил этикета, которые не позволяют выставлять на посмешище слабость другого человека. То же самое касается и воровства, которое здесь очень распространено.

Лицо Ричарда приняло суровое выражение, а в голове зазвучали металлические нотки:

— Настоящий джентльмен никогда не обманывает в карты. Это идет вразрез с традициями доброй воли, дружбы и даже гостеприимства. В Англии никто не сядет играть с человеком, изобличенным в шулерстве. Это позор для королевского дворца!

Роза нетерпеливо вздохнула:

— Я согласна с вами, но это не имеет никакого значения. Здесь Версаль, а не английская гостиная. Вы попали в очень неприятную ситуацию.

— Я разоблачил бы графа еще раньше, но он в этом деле настоящий волшебник и орудовал своими пальцами так виртуозно, что я с трудом догадался, куда он прячет карты…

— Что теперь значит эта глупая игра, если ваша жизнь на волоске? Он может убить вас! Вам очень повезет, если вы отделаетесь только серьезным ранением!

— Откуда такая уверенность? А может быть, я убью его?

— В этом тоже нет ничего хорошего. Если б вы были французом, то после дуэли вернулись бы ко двору, и все делали бы вид, что ничего не произошло. Но вам будет приказано покинуть Францию как нежелательному иностранцу.

— Неужели вас это всерьез волнует?

— Но ваша блестящая карьера дипломата, которая только начинается? Вы об этом подумали?

— Я не собираюсь быть дипломатом и сюда приехал совсем не по этой причине. — Он шагнул к ней и, взяв ее руку чуть повыше кисти, нежно, но настойчиво поднял вверх и поднес к своим губам. — Я целых три часа прождал вас в Бальной роще, у статуи бедной Прозерпины, которую насилует Сатир. Как я упустил вас, не понимаю?…

Роза откинула назад голову, недоверчиво всматриваясь в его глаза: