Танец ангела
Шрифт:
– Нормально все,- Гена потер затылок.- Гад какой-то графином заехал. А весело было, да?! Такую годовщину уже не забудешь...
– Да, уж веселье,- хмыкнула в ответ Оля.- Что он о деньгах плел?
– Была одна история,- уклончиво ответил Гена.
– Что-то ты, Ермаков, темнишь. Ну-ка, давай, я тебе еще вот здесь кровь вытру... Господи, как кот мартовский, драный весь!- Она покачала головой, глядя на его поцарапанную физиономию.
– За тебя пластался!- С мальчишеской гордостью ответил Геннадий.
– Лучше бы посидели по-человечески,- с укором посмотрела
Но лучше бы они попали в тот вечер в отделение и Гену за нарушение общественного порядка посадили в КПЗ. Потому что в безлюдном сквере поджидали их Зуб с приятелем.
– А сейчас, козлятина, я тебе кровь пущу,- доверительно сообщил он.- Я здоровьем с тебя все возьму! Мне денег уже не надо!..- В его руке сверкнул нож.
Оля взвизгнула и потянула Гену назад. Но противников было всего двое.
Ермаков сцепился с Зубом и с первого же удара сумел выбить из его руки нож. Они принялись молотить друг друга с таким остервенением и злобой, словно не чувствовали боли. А приятель Зуба, расставив руки в стороны, загонял Олю в темный угол аллеи. Она отпрыгивала в сторону, и он прыгал вслед за ней как тигр. А потом изловчился и поймал своими длинными жилистыми руками и принялся лапать.
– Гена! Гена!!!- Закричала Оля, стараясь вырваться из его обезьяньей хватки.
Геннадий услышал ее крик, но в ночной темноте ничего не увидел и с еще большим остервенением кинулся на Зуба. И с нескольких ударов выхлестнул его так же, как хороший боксер отправляет противника в нокаут серией ударов. Он побежал на крик Оли, не осознавая, что держит в руке нож Зуба, который подобрал в горячке с земли.
А приятель Зуба уже завалил ее на землю, разорвал на платье и шарил губами по голой груди.
Гена подскочил к нему, схватил за волосы и рванул на себя.
– Ах ты, сука!- Прохрипел насильник, выворачиваясь. И Геннадий ткнул его ножом под ребра.- А-а-а!- Захрипел тот и вцепился Ермакову в горло с такой силой, как будто хотел утащить за собой на тот свет.
– Гадина!- Оля бросилась на него сзади и принялась бить кулаками по голове.- Гад ты! Сволочь!!!
Через несколько мгновений последние силы оставили насильника и он рухнул на землю.
– Пойдем отсюда! Пойдем, Оля!- Потянул Гена жену, но она все еще не могла успокоиться и принялась пинать лежавшего на земле человека.
А вдали уже послышался вой милицейских сирен.
– Уходим!- Крикнул Геннадий и схватился за голову.- Поздно!.. Прости, Оля, не думал я, что так все закончится...
– О чем ты? Ты же меня защищал. Вот этого гада посадят!- Она кивнула на лежавшего.
– Никто его не посадит. Я его убил...
– Что?..- Она отшатнулась как от удара.
– Зарезал я его,- Гена бросил нож на землю.- Теперь лет пятнадцать дадут! К гадалке не ходи...
Среди кустов и деревьев уже мелькали лучики ручных фонарей.
– Нет, тебя не посадят,- Оля порывисто обняла мужа.- Мы скажем, что это я его заколола, когда защищалась,- она подняла с земли окровавленный нож.
– Не дури!- Геннадий протянул к ней руку.- Отдай нож!
– Нет,
Гена! Меня простят, а тебя расстрелять могут...– Отдай мне нож!..
– Стоять!- В голос выкрикнули два милиционера, появившиеся среди кустов.
Оля протянула к ним руки, в одной из них сверкнуло окровавленное лезвие.
– О, мать!- Пробормотал пожилой милиционер, оглядывая и ее, и Геннадия, и труп на земле.- Что же ты наделала?!
– Это не она!- Геннадий дернулся было. Но пожилой милиционер навел на него ствол пистолета.
– Стоять, я сказал!
– Он меня изнасиловать хотел,- сказала Оля, бросив нож на землю.- Я его убила...
На допросе немолодой уже следователь Иван Лаврентьевич Соколов выразил недоверие к ее рассказу:
– Ольга Матвеевна, сознайтесь, это ведь не вы убили Пантелеева.
– Я...
– Нет, не вы. Но вы можете получить срок за его убийство. Я думаю, что вы покрываете своего мужа. Геннадий Алексеевич прошел свой университет за решеткой и вполне мог убедить вас, взять его вину на себя.
– Нет, это не так.
– Вы напрасно упрямитесь и вводите следствие в заблуждение. Лучше всего рассказать правду сейчас.
– Я сказала вам правду. Я убила этого человека. Сделала это случайно. Я защищалась. Он хотел меня изнасиловать.
– Вы говорите, что отняли у него нож и не помните, как ударили Пантелеева?
– Да,- кивнула Оля.
– А где в это время находился ваш муж?
– Мы поссорились. Он ушел далеко вперед и не сразу услышал мои крики.
– Нам известно, что ваш муж в ресторане поссорился с неким Зубовым Павлом Даниловичем. А Пантелеев был его другом. Может быть, вы все же расскажете правду?
– Я вам сказала правду.
– Ольга Матвеевна, дело в том, что на ноже, как вы утверждаете – ноже Пантелеева, его отпечатков пальцев не нашли. Но нашли на нем отпечатки пальцев Зубова и вашего мужа... Как вы объясните этот факт?
– Я не знаю,- покачала головой Оля.
– А я знаю,- Соколов пристально посмотрел на нее.- Неужели вы решили, что я пущу дело на самотек?
– Я ничего не думаю...
– Ольга Матвеевна, вы молодая и привлекательная женщина. Вам еще детей рожать и воспитывать. И вовсе не факт, что суд оправдает ваши действия самообороной и другими смягчающими обстоятельствами. Вы вполне можете получить реальный срок лишения свободы. А заключение никого не красит и никому здоровья не прибавляет. Подумайте об этом. Я не пугаю вас, но вы можете потерять и молодость, и семью. Потеряете все что у вас есть.
– Я защищалась,- упрямо повторила Оля.- Этого человека я убила случайно.
– Хорошо,- кивнул следователь.- Если вам нечего добавить к своим словам, перечитайте признательное заявление и протокол допроса, и распишитесь вот здесь и здесь. Но я все же советую вам, пересмотреть свое решение и сделать обратное признание. Сейчас вас поместят в камеру предварительного заключения. А утром мы встретимся снова.
Соколов вызвал конвой и проводил подозреваемую задумчивым взглядом.
А спустя два дня мир Ольги Ермаковой рухнул окончательно.