Танец белых одуванчиков

Срок у Светланы, видимо, побольше, чем у Тамары. По крайней мере, по внешнему виду супруги никто бы даже не догадался о ее пикантном положении. По Светиному, впрочем, тоже, ведь Кирилл заметил все только при ближайшем, так сказать, рассмотрении. Да и то решил, что она немножко поправилась. Кирилл совершенно не разбирался в беременностях, в частности, в сроках, во всех этих месяцах и неделях. Знал только, как любой нормальный человек, что беременность женщины длится девять месяцев — вот и все его познания в этой области. И уж естественно, не мог знать о том, до какого срока допускаются аборты. То есть знал, что существуют какие-то ограничения, но ничего конкретного не знал. Но незнание, как гласит закон, не освобождает от ответственности.

Так смог бы он настаивать на аборте Светланы, если ее срок еще допускает прерывание беременности? Допустим, еще не поздно, и у нее есть для этого некоторое время. И что? Он вот заявится к ней и прямо так и скажет: "Иди, дорогая, я принял такое решение". И кто он будет после этого?!

С другой стороны, его-то желания на скорое появление ребенка не испрашивала ни Тамара, ни Светлана. Очень оригинально получается: столь ответственное решение, как продолжение рода, почему-то должна принимать одна женщина. Нет, она, конечно, может посоветоваться с мужчиной, не столь важно даже, с мужем или с любовником, но окончательное решение все равно остается за женщиной. И это называется равноправие?! Когда от желания мужчины ровным счетом ничегошеньки не зависит?

Выходит, от желания мужчины зависит только непосредственно физическая близость. Только там он имеет какие-то права: хочет ли он в нее вступать или не хочет. В данном вопросе, пожалуй, у мужчины даже больше прав, чем у женщины. Потому что если мужчина очень настойчив, женщина чаще всего ему уступает, даже если у него самого остаются сомнения в ее желании. А вот когда ребром встает вопрос о появлении наследников, тут все мужские права словно по мановению волшебной палочки превращаются в обязанности. И о правах больше даже заговаривать не имеет смысла — обязанности все равно перевесят.

И что же, с этим положением невозможно бороться? Совсем-совсем?! То есть вот поставили Кирилла две женщины в известность о скором отцовстве, и он должен все это молча проглотить? А если ему не хочется? А если он против?! Неужели от него ровным счетом ничегошеньки не зависит?!!

Вот так, видимо, мужчинам и отливаются женские слезы. Потому что на первом этапе женщина имеет не столько права, сколько одни сплошные обязанности, то есть она в первую очередь обязана заботиться об удовольствии партнера. Частенько даже вопреки собственным желаниям и удовольствиям. Ведь, например, взять случай Кирилла и Светланы. Разве он испрашивал ее желания на интимные отношения? Там, на кухне? Он-то вроде ее и не насиловал, вроде бы все произошло добровольно, но как-то уж больно это "добровольное" вступление в интимные отношения смахивало на принудительное. Взял ведь даже не на самый простенький комплимент, на одно голое "Слабо?". А о втором разе и говорить нечего, там было гораздо хуже. Ведь в тот раз Кирилл даже чисто символически не поинтересовался Светиным желанием. Все было предельно просто: "Иди сюда, кому сказал!" И пусть он не произнес эти слова вслух, но не об этом ли кричал его взгляд, не это ли приказание вытекало из всего его решительного поведения?!

Тогда на что он теперь обижается? Он использовал Светлану в своих корыстных целях. Она его — в своих. Кажется, все справедливо. Но ведь так кажется только на первый взгляд. Потому что о какой справедливости может идти речь, если при ближайшем рассмотрении оказывается, что право свое он использовал пусть не один раз, пусть несколько, и все-таки довольно непродолжительное время по сравнению со всей остальной жизнью. А вот ответственность за содеянное придется нести как раз всю оставшуюся жизнь. Да, справедливостью тут и не пахнет.

И все-таки? Как быть? Как поступить в сложившейся ситуации? Когда беременны сразу обе: и жена, и любовница. С женой Кирилл при всем желании ничего не мог поделать. А с любовницей?

Заставить Светлану сделать аборт он определенно не мог. Мог бы разве что намекнуть, попытаться уговорить ее на этот шаг, да и то при условии, что ее срок это еще позволяет. Да, он мог бы попробовать. Как говорится, за спрос денег не берут. Но хочет ли он этого? Вот в чем вопрос.

Однозначно, ее беременность Кирилла ни в коем случае не радовала. Точно так же, как и беременность Тамары. Так же? Или, может, в большей степени? Мог ли Кирилл с уверенность заявить, что Светкина беременность раздражала его куда больше Тамариной? А вот нет! Не мог! Потому что, пожалуй, все-таки беременность законной супруги раздражала его куда серьезнее. Как-то это совсем уж нелогично. Но если Кириллу и хотелось кого-то из них уговорить на аборт, так это именно законную супругу. Потому что ее беременность начисто перечеркивала все планы Кирилла.

Собственно, планов-то у него никаких особых и не было, кроме развода. Только развод, а больше, казалось, ничего Кириллу и не нужно менять, все остальное его вполне устраивало. И вот с этой позиции интересно следующее: если бы он уже развелся с Тамарой, какие эмоции вызвало бы в нем сообщение о беременности Светланы?! Он был бы точно так же подавлен, как и сейчас, или же воспринял бы эту новость несколько иначе? Возникли бы у него мысли насчет насильственного прерывания беременности или же он, паче чаяния, обрадовался?

Обрадовался бы, пожалуй, вряд ли. Но и в панику не ударился бы, это уж точно. Да и чего ему, собственно, паниковать? Он никогда ничего Свете не обещал, стало быть, совесть его вроде бы чиста. Вернее, должна бы быть чиста. А она его почему-то гложет. Хотя по идее Кириллу совершенно не о чем переживать: он женат, его законная супруга беременна, так что он при всем желании не может ее оставить. И с точки зрения ответственности за содеянное Кирилл должен бы только радоваться Тамариной беременности. А он почему-то именно ею и угнетен больше всего.

Неужели только из-за того, что Светлану он запросто смог бы оставить один на один с проблемами? Мол, это было твое решение, вот и выкручивайся, как знаешь. А вот от жены так просто не отделаешься: ребенок зачат в браке, а стало быть, вся ответственность за него лежит на официальном супруге. То есть отвечать и в моральном и в материальном отношении за ребенка ему придется минимум до исполнения тому восемнадцати лет. Независимо от того, разведутся ли они с Тамарой впоследствии, или же останутся вместе.

С Тамарой все так или иначе понятно: от нее Кириллу никуда не деться в ближайшие два года. Да и в последующие годы далеко от нее не убежать даже в случае развода. Так что об этом можно даже не думать. Изменить Кириллу в любом случае ничего не удастся, так стоит ли мотать самому себе нервы, без конца изыскивая возможность избежать наказания за несуществующую, вроде бы, провинность. А потому Тамару с ее беременностью нужно оставить в покое раз и навсегда. Пусть себе живет, пусть себе рожает. Все равно ничего нельзя изменить.

А что делать со Светой? Оставить ее в покое проще простого. За нее Кириллу не придется отвечать ни по закону, ни по совести. Потому что опять же ничего не обещал. Поэтому его бегство от нее могло бы выглядеть пусть не очень достойно, но по крайней мере честно. Да, это выход. Реальный выход. С глаз долой, из сердца вон. И у Кирилла появится еще один шанс стать примерным семьянином. Никто его за это бегство не осудит. Потому что никто ничего не знает. Не знают его родители, не знает Тамара, даже лучший друг Антоша и тот ничего не знает. То есть он догадывается, что у Кирилла кто-то есть "на стороне", но догадки на то и догадки. К тому же, о беременности Светланы Антон тем более не знает. Так что если Кирилл просто тихонечко смоется, попросту не появится больше у офисного центра, его никто за это не осудит.