Танец богов

— Мне кажется, мы ещё не договорили, — произнес он с улыбкой.

— Ах да, интервью, — вздохнула Мередит.

— Помимо всего прочего.

— Ничто другое меня не интересует, — отрезала она.

— Давайте сегодня вместе поужинаем.

Мередит подняла голову и посмотрела на него в упор.

— Вы, похоже, никогда не отступаете от намеченной цели?

— Никогда, — быстро ответил Александр. — А что вас удерживает на этот раз, Мередит? Только честно.

Она отвела глаза в сторону.

— Я просто не могу.

Александр ухмыльнулся.

— Ага, значит наш великий режиссер ревнует, — заключил он. — Скажите, он всегда возражает против ваших встреч с мужчинами, у которых вы берете интервью? — В его голосе слышались нотки удивления.

— Нет, конечно, — пожала плечами Мередит. — Но ведь речь идет о чисто деловых встречах. — В вашем же случае это не так, и он об этом догадывается.

Александр небрежно оперся спиной о стену и, скрестив на груди руки, устремил на Мередит изучающий взгляд.

— Обо мне многое говорят, — сказал он наконец. — И не только хорошее. Однако я всегда говорю то, что думаю. И не привык скрывать своих чувств.

Мередит беспомощно оглянулась по сторонам, словно опасаясь, что Ник может их подслушать.

— И ещё вы не принимаете отказа, — еле слышно прошептала она.

Черные глаза Александра засверкали.

— Если вы не согласны, чтобы мы встретились за ужином, то, может быть, согласитесь попозже посидеть со мной в баре и обсудить интервью? Я остановился в отеле «Беверли Уилшир».

— Я ведь уже сказала — не могу. Не сегодня.

— Скажите честно, Мередит — нужно вам это интервью?

— Да, — твердо сказала она. — Но это все, что мне от вас нужно. Если вы согласны встретиться со мной в исключительно деловой обстановке, то я готова завтра отобедать с вами в ресторане «Ла Белла Фонтана».

Александр отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что ничего не выйдет, — сказал он. — Утром я вылетаю в Нью-Йорк. Очень жаль, что нам с вами никак не удается договориться. Вы хотите взять у меня интервью, тогда как я хочу только вас.

Мередит оторопело уставилась от него — такой прямоты она не ожидала даже от Александра Киракиса.

— Извините, — сказала она наконец и, не оборачиваясь, зашагала прочь по коридору.

Проводив её взглядом, Александр снова, в который уже раз изумился, насколько возбуждает его эта женщина. А ведь до сих пор он с легкостью добивался расположения любых женщин — самых красивых и желанных. Все они только и мечтали о том, как оказаться в его постели. И в Нью-Йорке его ждала Анна Константелос. Анна с её сумасшедше ласковыми руками, умелым и ненасытным ртом, потрясающим телом; Анна, сексуальные фантазии которой не имели границ. И тем не менее все его мысли были устремлены к Мередит Кортни — стройной белокурой Мередит, которой он был совершенно безразличен. Которая не испытывала к нему ничего, кроме холодного равнодушия. И ведь Мередит была совсем не такая, как женщины, которых он привык считать «своим» типом: пышнотелые жгучие брюнетки. Нет, она была их полной противоположностью. Что же было в ней такое, отчего, при одном взгляде на нее, кровь в его жилах вскипала? Что делало её в его глазах самой желанной женщиной на свете? Может, её недоступность? Упорство, с которым она отвергала все его притязания? Его так и подмывало отложить поездку в Нью-Йорк. Может, и в самом деле задержаться в Калифорнии? Тогда он отобедает с Мередит. И даст ей это чертово интервью, если она согласится остаться с ним хотя бы на одну ночь. Однако в глубине души Александр твердо знал, что это невозможно. Этой ночью из Афин вылетал его отец, а уже на завтрашний день в Нью-Йорке было назначено заседание Совета директоров. Александру менее всего на свете хотелось огорчать своего старика. Снова восстанавливать его против себя из-за очередной женщины, которую он пытался соблазнить. Нет, пожалуй, Мередит придется подождать. Пока.

«До следующего раза, — подумал Александр, заходя в раздевалку. — Тогда я уже свое возьму».

Глава 9

Нью-Йорк, январь 1981.

Из окна спальни своих апартаментов в южной части Центрального парка Анна с отвращением следила за снегопадом. Снег валил всю ночь, не переставая. К раннему утру весь Центральный парк покрылся белым ковром; пока ещё девственным, не потревоженным прохожими и любителями бега трусцой. Большинство людей сочло бы это зрелище прекрасным. Но вот для Анны Константелос, чуждой сентиментальности и романтизма, непрекращающийся снегопад означал одно: день для покупок будет безнадежно испорчен. Поймать такси на Пятой авеню было и при нормальной погоде задачей не из простых, а в такой день она становилась попросту невыполнимой. Черт бы побрал Александра — мог хотя бы одолжить ей свой лимузин! Тем более, что сам куда-то уехал. Анна не раз жаловалась ему на свои трудности, однако Александр неизменно отвечал ей отказом. Лимузин мог понадобиться ему в любой миг, а водитель был всегда готов выехать по первому требованию. Александр напоминал, что и без того делал для неё очень много: передал в пользование свои личные апартаменты, не скупился на подарки, да ещё и положил исключительно щедрое содержание, что позволяло Анне покупать самые роскошные туалеты в лучших нью-йоркских магазинах. Вдобавок Александр водил её по самым дорогим ресторанам и ночным клубам. Взамен Анна беспрекословно удовлетворяла его любые сексуальные желания и прихоти. Она быстро поняла, что щедрость Александра напрямую зависела от её искусства в постели, однако в свою очередь была абсолютно убеждена, что честно отрабатывает все деньги и подарки. Александр в постели был груб и требователен, его желания нередко бывали неуемны. Причем Анне почему-то всякий раз казалось, что страсть его вызвана скорее вымещением какой-то обиды, нежели проявлением настоящего желания. Сам Александр никогда не был щедр на ласки. Не то, чтобы Анне их недоставало — нет, она прекрасно понимала, что делает лишь то, за что ей платят, — но порой его черствость и грубость даже её выводили из себя. Александр уже давно не удосуживался хоть для вида поласкать её перед половым актом. Нет, он быстрехонько удовлетворял свою похоть, после чего переставал обращать на Анну внимание. Сами сношения становились все более скоротечными и — для неё — болезненными. Александр возбуждался, проникал в её лоно, быстро и резко отмолачивал его и — бывал таков. Словно таким образом подвергал её телесному наказанию. А выглядел при этом как одержимый. Точно в него бес вселился. Ни разу за восемь месяцев, проведенных вместе, Анна не задавала ему лишних вопросов. Она четко знала свое место. Пока Александр сыт и удовлетворен, он готов дать ей все, что угодно. Или почти все.

Цель у Анны была одна — успеть получить как можно больше. Накопить денег, обзавестись дорогой одеждой и драгоценностями. Она прекрасно понимала, что в один прекрасный день надоест Александру, и её выставят вон. По собственному опыту, она понимала, что такая развязка неизбежна. Рано или поздно женатые мужчины возвращались домой, а холостые женились или находили себе новых любовниц. Анну это совершенно не беспокоило, поскольку всякий раз, когда это случалось, она уже откладывала себе что-то на черный день и могла спокойно дожидаться появления нового богатого любовника.

«Да, девочка, высоко ты взлетела, — порой думала она. — Незаконнорожденное отродье продавщицы из Плаки и борова-нациста, имени которого я никогда даже не узнаю…»

— Так тебе удалось выкупить акции «Донован Ассошиейтс» — прогудел в трубке голос Константина Киракиса. — Превосходно! Не знаю, Александр, каким образом ты сумел это сделать, но ты меня очень порадовал! Молодчина!

— Я знал, папа, что ты будешь доволен, — сказал Александр. — Именно поэтому и хотел сам тебя известить. — Он не забыл, что десять лет назад попытка Константина Киракиса получить контроль над «Донован Ассошиейтс» потерпела неудачу.

— Спасибо за звонок, Александр, — сказал Киракис. Трубка зловеще замолчала. — Я хотел бы, правда, обсудить с тобой кое-что еще.

— Дела?

— Нет, нечто личное.

Александр уже знал, о чем зайдет речь. Отцу стало известно про его связь с Анной.

— Что ж, я знаю, что ты хочешь мне сказать…

— Выслушай меня, Александр, — перебил его Киракис. — Да, я обещал не вмешиваться в твою личную жизнь и не собираюсь читать тебе мораль и говорить, с кем тебе можно спать, а с кем — нет. Просто я хотел узнать, насколько разумной ты сам считаешь свою новую связь.

— Ты имеешь в виду Анну Константелос? — осторожно спросил Александр.

— Тебе, несомненно, известно, что это за женщина? — продолжал Киракис, не отвечая на его вопрос.

— Да, папа, про Анну Константелос мне известно все, — заверил отца Александр.

— И с ней у тебя никаких неприятностей не будет?

— Папа, ты осудил меня за историю с Марианной Хауптман, поскольку считал, что я воспользовался молодой, невинной и неопытной девушкой, почти ребенком, — напомнил Александр. —

Анну неопытной и невинной никак не назовешь. Она просто куртизанка высокого класса, с которой я познакомился в Афинах. Никаких иллюзий она не питает. И она отдает себе отчет, что как только ее… услуги перестанут меня устраивать, мы тут же расстанемся.

— И все-таки будь осторожен, Александр, — предупредил Киракис. — Как бы она не попыталась воспользоваться своими женскими прелестями, чтобы склонить тебя…

Александр расхохотался.

— Нет, папа, это невозможно, — сказал он. — У нас с ней заключено негласное соглашение о правилах игры. Она знает, что ей можно, а что нельзя.

— И ты считаешь, что ей можно доверять? — спросил Киракис.

Александр, не сдержавшись, расхохотался.

— Я не верю ей ни на йоту, папа, — убежденно сказал он. — Однако Анна — женщина очень практичная. Она прекрасно понимает, что в ней мен интересует лишь одно. Никакими опрометчивыми обещаниями я себя не связываю. Анна уже не раз играла в эту игру с другими мужчинами. Она не станет потом накладывать на себя руки.