Танец мотыльков над сухой землей
Шрифт:
— То-то я постоянно встречаю старика с прокаженной лысиной, — помрачнел Павел Басинский.
— А я тебя успокою, — сказал Юзефович. — Лукьяненко как врач говорит: чтобы заразиться, надо чтоб этот человек с прокаженной лысиной набросился на тебя и укусил!
Даур Зантария:
— Мне удалось снять квартиру за двести долларов с чудесным видом на крематорий, что напоминает мне о бренности мира…
Брат моей подруги, Леша Книжников из Фонда дикой природы, долгое время занимался тем, что вил гнезда орлам.
— Орлы должны сами себе вить гнезда! — говорил он. — А то они будут на Лешку надеяться, а он чем-нибудь другим увлечется — и все.
— Я стесняюсь попросить Петю Алешковского углубить материал о Дауре… — говорю Тане Бек.
— …А вы попросите расширить.
— Надо все время двигаться, двигаться, — говорит Леня, — совершать какие-то действия, тогда калории превратятся в мускулы, а не в жир. Почему насекомые такие сухопарые? Потому что они все время двигаются!..
Стоит Бородицкая в очереди за творожными сырками. А перед ней тетка говорит продавщице:
— Я живу в дискомфорте по двум параметрам: у меня нет хорошего пушистого веника и удобной мочалки.
— Ты видала?! — говорит мне Маринка. — В дискомфорте она живет — по двум параметрам!
Сергей Тюнин в юности играл в джазовом оркестре.
— У меня были волосы, — вспоминал он, — длинные на косой пробор…
— А теперь остался один пробор? — дружелюбно спросил Тишков у лысого Тюнина.
В арт-клубе «МуХа» Леню попросили нарисовать портреты знаменитых писателей, художников, композиторов и напечатали их на посуде. Тарелки, чайники, кружки — все было расписано портретами знаменитостей.
9 мая по случаю Дня Победы в клубный ресторан пригласили на обед ветеранов Великой Отечественной войны. Явились мои мама с папой, другие ветераны с орденами и медалями, им накрыли стол, и одной женщине досталась тарелка с портретом композитора Сальери.
Она позвала официанта и сказала:
— Я отказываюсь кушать из такой тарелки.
Ей сменили тарелку, глядь — а там опять Сальери.
— Она сидит, чуть не плачет! — рассказывала Люся. — Тогда я ей отдала свою тарелку с портретом Бажова, а Сальери забрала себе. Так после борща ей принесли второе — и снова Сальери! Ну, такая судьба у человека — никуда не денешься!..
— Понимаешь, — я жалуюсь Лёне, — мне очень не везет в любви!..
— Подумай, что Армстронг бы на это сказал! — с укором сказал Тишков.
— Синхронный перевод — это страшное напряжение всех физических и духовных сил, — говорила Бородицкая. — В будку переводчика идешь, как в бой. Даже мужчины не выдерживают. Гена Русаков устроил Кружкову такую работу, а Гришка потом вышел, сел на лавочку и заплакал.
Искусствовед Виталий Пацюков заболел, радикулит, межреберная невралгия.
Леня ему говорит:
— Снимай штаны, ложись, я тебе сделаю укол «вольтарена».
— А больно? — спросил Пацюков.
— Нет, —
ответил Тишков. — Я делаю уколы — лучше всех художников на этой планете.На Яснополянской встрече писателей проходил семинар, посвященный толерантности. Слово взял чернобородый батюшка в рясе.
— Сейчас в мире, — провозгласил он благостно, — расплодилось много религий, и нам следует быть терпимыми к вероисповеданиям других людей. Но если бы моя воля, — и на его устах заиграла обезоруживающая улыбка, — то я их всех бы… поганой метлой!..
Друг детства Лени Тишкова, Витя из Нижних Серег, услышал по радио, что где-то в Москве производят и продают целебные трусы, помогающие сохранить мужское здоровье. Он позвонил туда и спросил, что и как. Ему сказали: минутку, сейчас вам перезвонит специалист. Через пару минут позвонила женщина, представилась врачом, сказала, что эти трусы производятся в центральной лаборатории НИИ урологии, в трусах имеются специальные вставки-нашлепки, стоит все удовольствие 18300 рублей, но для вас, Виктор, — всего 16 тысяч, потому что вы дозвонились первый. Давайте шлите скорей деньги, и мы вам — трусы вашего размера. Какой у вас размер?
Витя не понял, вставки — это что? Какая-то электроника? Физиотерапия? Токи Дарсонваля?
Он спрашивает:
— У вас там прибор вставлен в трусы?
Нет, ему отвечают, нашлепки — из шерсти такой-то кавказской овцы, они просто шерстяные, а терапевтический эффект достигается путем трения ворсинок по коже, оказывающее рефлекторное воздействие.
— Но почему так дорого? — допытывается Витя.
— Да потому что эти овцы из очень чистого экологического района.
Витя решил обмозговать это дело, взвесить «за» и «против», поблагодарил и положил трубку. Через десять минут ему позвонил некто, представился доктором урологии и сказал:
— Слышь, мужик, ты это зря, надо покупать, если хочешь, чтобы у тебя все в малом тазу было чики-брики — покупай. Не хочешь? Слушай, я уролог, врач высшей категории. Если не будешь носить наши трусы — умрешь.
Витя отнекивался, тормозил, всячески давал задний ход, не попрощавшись, положил трубку. Ну, думает, влип! А телефон звонит, не умолкая.
Витя в перерыве набрал телефон Лени и спросил, есть ли такой НИИ урологии на улице 1-я Стекольная, дом 7, строение 4, продиктовал адрес лаборатории. Леня проверил — нет, НИИ урологии находится совсем в другом месте, а это — мошенники и аферисты, их лаборатория — фикция.
— Вот что, Витя, — сказал Леня, — когда они еще позвонят, будут грозить тебе преждевременной потерей здоровья и требовать купить свои самопальные шерстяные рейтузы, скажи им — я на вас нашлю злой дух Ямбуя. Так и скажи — к вам завтра прилетит злой дух Ямбуя с Уральских гор! Только злой дух Ямбуя может спасти нас от таких медиков! — заключил доктор Тишков.
Сережка устраивается на работу. На собеседовании служба безопасности, ознакомившись с его анкетой, выразила удивление, что папа у него художник, мама писательница, а сам он на вопрос, какие будут особые пожелания, ответил: чтобы с едой не было никаких перебоев.