Танец огненной саламандры
Шрифт:
— Она права! Мы не имеем никакого права на этот алмаз, — тихо сказал Серега.
— Возможно, — нехотя согласился Гендос. — Но раскрывать чужую тайну мы тоже не имеем права!
— Алькину, да? — неприязненно произнесла Саша.
— Да хоть чью!
— Ну и как хотите! Бабушка мне все равно расскажет про ступеньки! И этот алмазик я ей покажу — уж она придумает, что с ним делать! — сказав это, Саша начала натягивать шорты на все еще мокрый и испачканный в песке купальник.
— Твоя бабушка вернется к ночи, а мы могли бы к тому времени уже ваш подпол исследовать, — буркнул Гендос.
— Почему вдруг к ночи? — удивилась Саша.
— Потому что наши, красиловские, всегда из Петровского приезжают поздно. Там целую ярмарку
— Ничего‑о‑о… — протянула Саша. — Я подожду. Мне спешить некуда… — Она натянула футболку и пошла прочь от Сереги с Гендосом. Ей очень хотелось, чтобы ее остановили. Тогда она, возможно, приняла бы часть их условий. Но никто ее не окликнул.
Ну и ладно! Подумаешь, какие благородные нашлись — чужую тайну они выдать не могут! Она, Саша, сама исследует подпол. Бабушка уже ввернула новую лампу, а потому никаких неприятностей больше не случится. Да, но вдруг кто‑нибудь опять захлопнет крышку! Она там замерзнет до ночи‑то! Ерунда… Кто захлопнет‑то? Некому! Но на всякий случай, конечно, надо закрыть входную дверь и окна!
Глава 4. В подземелье
Овны очень активны, они
переполнены бурлящей
энергией, энтузиазмом.
Часто именно они бывают
первопроходцами и
первооткрывателями.
Перед тем как лезть в подпол, Саша решила поесть. Мало ли, вдруг действительно копать придется — надо, чтобы сил хватило. Не зря она мечтала о скрытых в подполе сокровищах. Только, скорее всего, их спрятал вовсе не купец, а какой‑нибудь мастер‑оружейник. А что тут удивительного? Тула‑то в двух часах езды на автобусе! Да, но тогда не было автобусов… Ну и что! Зато был монастырь, куда люди стремились, чтобы отмолить свои грехи! А оружейный мастер мог в сердцах кого‑нибудь заколоть своей шпагой, эфес которой украшен стальными бриллиантами, а саму шпагу закопать от греха в подполе… Но почему именно в подполе купца? А может, мастер был каким‑нибудь его родственником… Но он вряд ли закопал шпагу… Для шпаги бриллиант крупноват… И ладно… пусть не шпага. Гендос же говорил, то оружейники делали еще и ювелирные украшения. У найденного бриллиантика — сквозная дырочка. Может быть, это были бусы? А где бусы, там могут быть и кольца, серьги… настоящий клад!
Саша залила кое‑как нарезанные овощи холодным свекольным отваром, добавила сметаны и принялась есть, почти не ощущая вкуса холодного борща, который всегда очень любила. Через минуту опустила ложку в тарелку и задумалась.
Вообще‑то копать тяжело. А в подполе еще и страшновато… Хоть он и бабулин, а все же подпол. Как ни крути — а подземелье. А если в нем еще и клады скрыты… Может, там и трупы закопаны…
Саша отодвинула тарелку. Есть расхотелось окончательно. Молочно‑малиновая жижа борща вызывала отвращение. Похоже, с бабулиным подполом ей одной не справиться. И что же делать? Не сдаваться же красиловцам? Она так эффектно ушла с пляжа… Может быть, поговорить с Алей? Нет! Во‑первых, это будет унизительно… Во‑вторых, Аля — такая же девчонка со слабыми руками… Вот если бы договориться с Гендосом! Серега сказал, что он гвоздь может кулаком забить… Да, но как к нему подъехать? Он ведь не захотел чужие тайны выдавать… Но… одно дело просто выдать чужую тайну кому попало, и совсем другое — если… В общем, она, Саша, ему явно нравится. Может быть, ей прикинуться, что и он ей — тоже? В конце концов, остатки месяца, который она должна прожить у бабушки, можно и перетерпеть Гендосовы ухаживания. Потом она уедет и забудет Генриха Оттовича, как страшный
сон!Нет… Оттович как‑то… не того… Да он и не поверит! Может, лучше позвать Серегу? Напомнить ему, что она, Саша, сама к нему с утра пришла. Да! Пришла, но о чувствах сказать не решилась, отложила, мол, на вечер, а вдруг дело с этим стальным бриллиантом закрутилось… Серега поверит! Ему ведь очень захочется поверить! А она даже может поцеловать его… для усиления эффекта от слов! Куда он денется после поцелуя? Как честному человеку ему придется с этого момента делить с ней все: и радости, и горести, и тайны. Хоть свои, хоть чужие! Они будут связаны этим поцелуем! А потом она уедет и забудет Серегу… Впрочем, его можно и не забывать. Она даже может попросить у него фотографию. Танька, ее школьная подруга, с ума сойдет от зависти! У Сергея такой красивый взгляд из‑под челки!
После принятия решения холодный борщ показался Саше опять очень даже аппетитным. Только она подвинула к себе тарелку, как в кухонное окно, которое она уже предусмотрительно закрыла, постучали. Саша подняла глаза от борща и увидела голову Гендоса. Ну вот! Его тут только не хватало. Она же уже решила, что ее помощником в бриллиантовом деле будет Серега.
Саша опять оторвалась от борща, подошла к окну, распахнула его и недовольным голосом спросила:
— Чего тебе?
Гендос помялся и все же сказал:
— Ты ведь все равно полезешь в подпол…
— И что?
— Боюсь я за тебя… вот что…
— Да ну? — изумилась Саша. — Это ж наш собственный подпол!
— Это он сейчас ваш… а раньше… Словом, дом Ольги Николаевны — самый старинный в поселке.
Саша посмотрела на мощную фигуру Гендоса, которая сейчас каким‑то непостижимым образом выражала сильное смятение его души, возможно, тоже такой же мощной и сильной. Саша представила, как из Гендосова тела вылетает душа — что‑то вроде огромного белого привидения, — и вздрогнула. Какая ерунда приходит в голову! Известно ведь, когда душа отлетает… Нет, конечно же, ничего такого она парню не желает.
— Так чего ты от меня хочешь? — уже гораздо более теплым голосом спросила она.
— Я хочу заключить с тобой соглашение… — еще смущеннее пролепетал Гендос.
— Какое соглашение? — удивилась Саша.
— Ну… ты не требуешь от меня разглашения чужих тайн, а я просто помогаю тебе в подполе.
— Просто помогаешь?
— Ну да… Мало ли… Копнуть придется… Я сильный… Или, там, защитить…
— От кого еще защитить? — опять встревожилась Саша.
— Да хоть от кого…
— А ну, Генрих Оттович, отвечай, от кого меня защищать собрался! Иначе никакого соглашения не получится!
— Во‑первых, прекрати меня так называть…
— Знаешь, на тебя не угодишь! Гендос — тебе не нравится! Генрих Оттович — тоже! И как же к тебе обращаться?!
— А просто Генрихом называть не можешь? Это же мое настоящее имя…
Саша задумалась. В ее представлении все Генрихи — высокие и стройные германские юноши. Гендос на Генриха никак не тянул. Ну чисто русская физия! Микула Селянинович… Илья Муромец… Но раз уж парня так назвали… Что ж делать…
— Ладно, Генрих так Генрих, — согласилась Саша. — Только ты мне, Генрих, все равно скажи, от кого меня защищать собрался?
— Я же сказал… Хоть от кого…
Саша решила больше парня не мучить. В конце концов, все складывается неплохо. Ей не надо никому врать про любовь. Конечно, Серега очень симпатичный, но никаких особых чувств она к нему все же не испытывает. Вот когда в прошлом году она была влюблена в Кирилла Меньшикова из параллельного класса, так только о нем и думала, спала плохо, даже трояк по математике в четверти схватила. А о Сереге она днем и ночью не думает. Если уж быть до конца честной, то и вообще не думает. Ну, разве что от скуки… А Гендос Оттович могучий, потому может быть использован как рабочая сила. Вряд ли ему придется ее, Сашу, от кого‑то защищать в бабушкином подполе.