Танец отражений

— Да, — ответил граф, — а Дом Форкосиганов пришел бы к своему концу после одиннадцати поколений прямого наследования.

— Тогда в чем же проблема?

— В том, что случай не тот. Ты существуешь. В том, что… я всегда хотел, чтобы мне наследовал сын Корделии. Заметь, мы обсуждаем довольно немалую собственность, по обычным стандартам.

— Я думал, что большинство ваших родовых земель светится в темноте после разрушения Форкосиган-Вашного.

Граф пожал плечами. — Кое-что осталось. Этот особняк, например. Но мои владения — это не просто собственность; как заметила Корделия, это еще и полноценная работа. Если мы признаем твои права на них, ты должен признать их право на тебя.

— Оставьте все себе, — искренне заявил Марк. — Я что угодно подпишу.

Граф поморщился.

— Считай это вводным курсом, Марк, — сказала графиня. — Некоторые из людей, которых ты можешь встретить, много будут на эту тему размышлять. Тебе просто нужно знать негласную повестку дня.

Граф погрузился в свои мысли; он медленно выдохнул. А когда снова поднял глаза, лицо его было пугающе серьезным. — Это верно. И на повестке есть один вопрос — не просто негласный, но тот, о котором нельзя говорить. Ты должен быть предупрежден.

Нельзя насколько, что сам граф Форкосиган явно никак не мог этого выговорить — Что такое? — опасливо спросил Марк.

— Существует… ложная генеалогическая теория, одна из шести возможных цепочек, которая помещает меня в линию наследования Барраярской Империи, если император Грегор умрет, не оставив потомства.

— Ну да! — нетерпеливо выпалил Марк. — Конечно, я это знаю. Заговор Галени использовал именно этот юридический довод. Вы, затем Майлз, затем Айвен.

— Ну, теперь это я, потом Майлз, потом ты, потом Айвен. А Майлз в эту секунду номинально мертв. Так что между тобой и Империей остаюсь лишь я, и я превращаюсь в мишень. Тобой как таковым, а не как поддельным Майлзом.

— Это же чушь! — взорвался Марк. — Даже больший идиотизм, чем мысль о том, что я стану графом Форкосиганом!

— Придерживайся этой мысли, — посоветовала графиня. — Крепко за нее держись и никогда не давай даже понять, что можешь думать иначе.

«Я попал к сумасшедшим».

— Если кто-то подойдет к тебе с разговором на эту тему, сообщи как можно скорее мне, Корделии или Саймону Иллиану, — добавил граф.

Марк изо всех сил вжался в спинку кресла. — Хорошо…

— Ты пугаешь его, дорогой, — заметила графиня.

— В этом вопросе паранойя — залог здоровья, — аккуратно подчеркнул граф. Мгновение он молча разглядывал Марка. — Ты выглядишь уставшим. Я покажу тебе твою комнату. Ты сможешь вымыться и немного отдохнуть.

Все поднялись. Марк последовал за графом и графиней в мощеный плиткой вестибюль. Графиня кивнула на сводчатый проход прямо под винтовой лестницей: — Я собираюсь подняться на лифте и повидаться с Еленой.

— Правильно, — согласился граф. Марку волей-неволей пришлось шагать за ним. Два пролета лестницы дали ему понять, насколько в плохой он сейчас форме. Когда они добрались до второй лестничной площадки, он дышал тяжело, словно старик. Граф свернул в коридор третьего этажа.

Марк с опаской спросил: — Вы ведь не поселите меня в комнату Майлза, а?

— Нет. Хотя твоя комната некогда, в детстве, была моей. — Очевидно, до смерти его старшего брата. Комната второго сына. Это заставляло почти так же сильно нервничать.

— Теперь это просто гостевая комната. — Граф распахнул очередную деревянную, повешенную на петлях, гладкую дверь. За ней лежала залитая солнцем комната. Деревянная мебель явно ручной работы, неясно какого века и громадной стоимости, состояла из кровати и нескольких комодов; возле резной спинки кровати нелепо пристроился пульт управления освещением и механизмом окон.

Марк оглянулся и встретился с вопрошающими, пристальными глазами графа. Это было в тысячу раз хуже, чем все дендарийские взгляды «я-люблю-Нейсмита». Он стиснул голову руками и возмущенно выпалил: — Майлза тут нет!

— Знаю, — спокойно ответил граф. — Я ищу… наверное, себя самого. И Корделию. И тебя.

В ответ Марку пришлось с тревогой поискать в графе свои черты. Уверенности не было. Раньше — цвет волос; у него с Майлзом была та же темная шевелюра, что он наблюдал на видеозаписях более молодого адмирала Форкосигана. Умозрительно Марк знал, что Эйрел Форкосиган был младшим сыном старого генерала графа Петра Форкосигана, но тот безвестный старший брат был уже шестьдесят лет как мертв. Марк был поражен тем, как непосредственно нынешний граф вспомнил об этом и связал с его, Марка, положением. Странно и пугающе. «Я был должен убить этого человека. Я и сейчас могу. Он совсем не остерегается.»

— Ваши СБшники даже не допросили меня с фаст-пентой. Вы что, совсем не опасаетесь, что я могу быть запрограммирован на ваше убийство? — Или он кажется такой незначительной угрозой?

— Полагаю, ты уже застрелил того, кто играл при тебе роль отца. Для катарсиса хватило. — Гримаса смущения искривила его губы.

Марк вспомнил удивленный взгляд Галени, когда луч нейробластера ударил его прямо в лицо. Как бы ни выглядел Эйрел Форкосиган, умирая, но Марк не мог вообразить его в этот момент удивленным.

— А потом ты спас жизнь Майлзу, судя по его описанию этой заварушки, — добавил граф. — Два года назад, на Земле, ты выбрал, за кого ты. И очень действенно. Я многого опасаюсь с твоей стороны, Марк, но моя смерть от твоей руки в число этих опасений не входит. Ты не столь проигрываешь по очкам в сравнении со своим братом, как представляешь себе. По моему счету, вы на равных.

— Прародителем. Не братом, — поправил Марк, натянуто и холодно.

— Твои прародители — мы с Корделией, — твердо ответил граф.

На лице Марка вспыхнуло выражение упрямого отрицания.

Граф пожал плечами. — Кем бы ни был Майлз, это мы его сотворили. Возможно, с твоей стороны мудро сближаться с нами осторожно. Мы можем тебе не подойти.

У Марка внутри все затрепетало от жуткого желания, сменившегося жутким страхом. Прародители. Родители. Он не был уверен, хочет ли так поздно обрести родителей. Оба были такими громадными фигурами. Он чувствовал, что теряется в их тени, разбивается на кусочки, словно стеклянный, исчезает совсем. Марк почувствовал внезапное необъяснимое желание, чтобы за его спиной появился Майлз. Кто-то одного с ним размера и возраста; кто-то, с кем он сможет поболтать.

Граф снова заглянул в спальню. — Пим должен был разложить твои вещи.

— У меня нет вещей. Только одежда, что на мне… сэр. — Было невозможно удержаться и не добавить это почетное обращение.

— У тебя должна быть еще какая-нибудь одежда!

— То, что я привез с Земли, я оставил в камере хранения на Эскобаре. Сейчас плата исчерпана, и вещи, наверное, конфискованы.

Граф смерил его взглядом. — Я пришлю кого-нибудь снять с тебя мерку и заказать тебе комплект одежды. Если бы ты приехал к нам при более нормальных обстоятельствах, мы бы с тобой всюду вокруг побывали. Представили бы тебя друзьям и родственникам. Устроили бы экскурсию по городу. Провели бы с тобой тесты на профпригодность, договорились бы о твоем дальнейшем обучении. Кое-что из перечисленного мы сделаем в любом случае.