Танец с чудовищем

— Угу. Меня должно было, грубо говоря, превратить в пыль. Но вышло, что всего лишь приложило. Обожгло.

— Именно, так и должно было, только насмерть. Дай посмотреть внимательнее. Ожога нет. Выходит, это зеркальное отражение руны Энрана, ага, — тут же оценил Фарт рисунок на моем теле. — Неожиданно.

— А ты что-то знаешь про эти руны? Чем это чревато?

— Ну, не так, чтобы очень. Я военный и не особо интересуюсь историей и всеми этими нюансами, но у моей расы есть поверье про обратную руну. Только к тебе оно, счастье-то какое, никакого отношения не имеет.

Тем не менее, мой инструктор был напряжен. Сильно напряжен. Вот тебе и «счастье-то какое». В памяти тут же всплыли слова Фила о том, что я не простая смертная и мне уготовано нечто великое. Если бы меня кто спросил, когда распределяли «великие дела», я бы с удовольствием отказалась. Лихие супергерои из фильмов всегда казались мне несколько глуповатыми из-за невероятной неосторожности, совершенно мне не свойственной.

— А что за поверье?

— Согласно нашей религии бог создал женщину для мужчины как фартайю, искру для его силы и отметил ее обратной руной. Предназначенные друг другу. Так, ты совсем меня заболтала. Нам через пять минут нужно быть в преподавательской, бегом давай в раздевалку, я покараулю.

Меня едва не разрывало от любопытства, но я вынуждена была быстро обсушиться, переодеться и бежать к рабочему месту в преподавательскую. На полпути меня нагнал Фарт, который потерял время из-за роли охранника полуголых девиц. Женских раздевалок в академии не было, так что мне пришлось пользоваться мужской.

Я была так взбудоражена информацией от Фарта, что допустила несколько ошибок, пока заносила данные в отчет, чего со мной не случалось, наверное, никогда.

Первым занятием была лекция и я не могла выкроить время для допроса Фарта, а вот на следующем я написала ему огромное сообщение, на которое он лишь ответил: учения.

К концу дня я едва не сходила с ума от любопытства и спас меня никто иной, как доктор Орса, утащив в лабораторию Зандра, где эти два «химика» всячески меня испытывали, а когда подошел Энран переквалифицировались на полном серьезе и с восторгом в глазах пытались заставить нас заниматься сексом ради науки. Еле сбежали!

— Я не понимаю, как нам действовать, — начала я разговор за ужином в моей квартире. — На мне шкалы нет, как определять, что твоя энергия закончилась и все живое под угрозой? Получается, пока твоя руна не наполнюсь, я опасна. Когда она наполняется до краев, я свечусь и переливаюсь, как праздничная гирлянда. Как достигнуть золотой середины?

— Будем экспериментировать.

— Ага, методом тыка, — подтвердила я, пережевывая курицу. — Чего ты так на меня смотришь?

— Не думал, что ты такая пошленькая.

— Не поняла тебя.

— Я про метод тыка.

— Ну, метод проб и ошибок, метод тыка… А! — сообразила, наконец. — Ну ты и пошляк, а еще сын императора! Обвиняешь бедную невинную девочку.

— Ты уже не невинная, — тут же принялся улыбаться изначальный.

— И опять же, в этом виноват ты! — Я по-детски показала язык и засмеялась.

Не знаю, почему, но я поверила Энрану. Если уж он готов «кормить» меня врагами, закусывая планетами, то пока повода для волнений нет. Или почти нет. Но первичный страх прошел, я успокоилась и стала чуть более расслабленной.

— В эти выходные вернется Дождь, сходим к нему, — без перехода сообщил изначальный. — Думаю, он разъяснит нам, что происходит.

— Я завтра допрошу Фарта про фартайю, может, мы и сами что-нибудь сообразим до встречи с Древним.

— Про фартайю?

Я посмотрела на мужчину и почувствовала, что он напряжен. Руна на лопатке безо всякого секса транслировала его ощущения, так что общаться с ним стало гораздо проще. Теперь извечная вежливая маска на лице именно этого изначального не обманывала меня.

— Кто такая эта фартайя, Энран? — почему-то учительским тоном спросила я.

— Фартайя — первомать.

— В смысле первомать?

— Древние поклонялись искре знаний и искре жизни. Фартайя — это легенда об искре жизни.

— А дальше? — поторопила я замолчавшего на пару минут изначального. — Что дальше?

А главное — почему он так напряжен? Почему на корабле древних ничего не сказал и заволновался, когда Дождь упомянул это слово?

— Вы изучали Теорию Большого Взрыва? — вдруг спросил Энран.

— Разумеется.

— У одной из древних рас была легенда о Фартайе, искре. У некоторых рас до сих пор есть отсылки к ней…

Мужчина вновь замолчал, а я вдруг провела параллель с упомянутой им теорией.

— Ты хочешь сказать, что был условный древний и была искра, зажегшая его звезду, произошел большой взрыв, все умерли, а затем появилась новая жизнь во Вселенной, зародились миры, сформировались звезды, планеты, их заселили новые расы?

— Ну, что-то вроде того.

— И если я — фартайя, то миру пришел конец? Потому ты так напрягся, когда Дождь назвал меня фартайей?

ГЛАВА 27

— Аделия, я надеюсь, что ты не фартайя, — признался изначальный. — Возможно, я чего-то не понял или понял неправильно или позабыл за ненадобностью. Как ты понимаешь, я не интересовался этими легендами целенаправленно.

— Может, нам не стоит быть вместе? Не провоцировать.

— Замкнутый круг. Без моей энергии ты опасна для окружающих. С ней — опасна для всех. Но мы решим этот вопрос. В самом крайнем случае, если ничего не придумаем, сбежим с Дождем искать спасение. Будем с тобой космическими бродягами. Найдем древних, быть может, а они что-нибудь придумают.

— Спасибо, что пытаешься меня поддержать, но я как-то не вдохновляюсь.

— Аделия, а ведь я серьезно говорю.

— Я тоже серьезно, — ответила, отпивая кофе.

— И тебя ни капли не вдохновляет, что ради тебя наследник огромной империи готов все бросить и свинтить на другой конец вселенной?

Синие глаза изначального слегка замерцали. Руна на лопатке слегка зачесалась — наполнялась энергией. Он взбудоражен, раздражен, напряжен.

Спасибо, дорогая руна, за подсказку. Но я, кажется, уже и сама начинаю его немного понимать.

— Ну, развлечешься, исследуешь новую расу. Это ведь полезно… для империи.

Я с удовольствием следила, как раздуваются его ноздри, хмурятся брови.

Я ему небезразлична. До чего необычно это понимать, чувствовать. Только вот, не в моей ситуации стоит наслаждаться. Энран — наследник, но не император. Мои жизнь и смерть именно в его руках, и прикажи он меня уничтожить, никто не посмеет противиться, даже собственный сын.

— Аделия, — произнес изначальный медленно и недовольно, — ты нарочно меня провоцируешь?