Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

— Квентин из дома Мартеллов.

— «Лягуха» вам больше шло. Не в моих привычках пить с лжецами и дезертирами, но любопытство сильнее меня.

Квентин сел. Одно неверное слово, и в этом склепе прольется кровь.

— Простите, что обманули. В залив Работорговцев мы могли попасть только как рекруты.

— Каждый перебежчик рассказывает нечто подобное, — пожал плечами Принц-Оборванец. — Вы у меня не первые, и у всех найдутся свои причины. Сын болен, жена рога наставляет, другие солдаты заставляют сосать им. Ссылавшийся на последнее был просто душка, но я его не простил. Другому, заявившему, что сбежал из-за паршивой жратвы, я велел отрезать ноги, поджарить их и скормить ему. Потом он стал нашим поваром. Еда заметно улучшилась, и когда его контракт истек, он подписал новый. Вы засадили моих лучших людей в тюрьму, и я сомневаюсь, что вы умеете стряпать.

— Я принц Дорна, исполняющий долг перед своим отцом и своим народом. Много лет назад был заключен брачный договор…

— Слышал. И что же? Серебряная королева пала в ваши объятия, увидев этот пергамент?

— Нет, — ответила вместо Квентина Крошка Мерис.

— Нет? Ах да, вспомнил: ваша невеста улетела верхом на драконе. Не забудьте пригласить нас на свадьбу, когда вернется. Ребята с удовольствием выпьют за вас, да и мне очень нравятся вестеросские свадьбы, особенно провожание. Хотя… Дензо! Не ты ли говорил, что королева вышла за какого-то гискарца?

— Ну да. Он знатный миэринец, богач.

— Быть того не может. А как же ваш договор?

— Она его на смех подняла, — сказала Мерис.

«Неправда». Другие, может, и видели в нем смешную диковинку вроде темнокожего изгнанника, которого держал при своем дворе король Роберт, но королева всегда была с ним любезна.

— Мы приехали слишком поздно, — посетовал Квентин.

— Конечно. Надо было дезертировать сразу. Итак, невеста изменила Принцу-Лягушке — не потому ли он прискакал ко мне? Три храбрых дорнийца решили возобновить свой контракт?

— Ничуть не бывало.

— Экая жалость.

— Юрхаз зо Юнзак погиб.

— Нашли чем удивить: я видел это своими глазами. Бедняга упал, убегая от дракона, и тысяча его близких друзей прошла сверху. Желтый Город, конечно же, безутешен. Вы пришли, чтобы почтить его память?

— Нет. Юнкайцы уже выбрали нового верховного воеводу?

— Совет мудрых господ пока не пришел к согласию. Называли Йеццана зо Каггаца, но и его уже нет в живых. Мудрые господа командуют нами поочередно. Сегодня Хмель-Воевода, завтра Вислощекий…

— Кролик, — поправила Мерис. — Вислощекий был вчера.

— Благодарю, дорогая. Юнкайские друзья снабдили нас расписанием, мне следует почаще в него заглядывать.

— Юрхаз зо Юнзак нанимал вас на службу.

— Контракт от имени своего города подписывал он, это так.

— Миэрин и Юнкай заключили мир, что предполагает снятие осады и роспуск армии. Битвы не будет, город на разграбление не отдадут.

— Жизнь полна разочарований.

— Долго ли, по-вашему, юнкайцы будут платить жалованье вольным отрядам?

Принц-Оборванец отпил из чаши.

— Неприятный вопрос, но такова уж участь наемников. Кончится одна война, начнется другая. Кто-то где-то всегда дерется. В это самое время Красная Борода подбивает наших юнкайских друзей послать королю Гиздару еще одну голову, рабовладельцы и вольноотпущенники точат ножи друг на дружку, Сыны Гарпии строят козни в своих пирамидах, сивая кобыла топчет равно господ и рабов, дракон в травяном море гложет косточки Дейенерис Таргариен. Кто правит Миэрином сегодня, кто будет править завтра? Я уверен в одном: кому-нибудь мы да понадобимся.

— Вы нужны мне. Дорн берет вас на службу.

Принц-Оборванец покосился на Мерис.

— В дерзости нашему Лягухе, право же, не откажешь. Позвольте напомнить, дражайший принц: последним документом, который мы подписали вместе, вы подтерли свой нежный задочек.

— Я заплачу вам вдвое больше против юнкайцев.

— Золотом? Сразу же, как подпишем?

— Часть выплачу, когда будем в Волантисе, остальное дома, в Солнечном Копье. Мы везли с собой золото, но сдали его в банк после вступления в ваш отряд. Я покажу вам расписку.

— И заплатите, однако же, вдвое больше?

— Две расписки покажет, — вставила Мерис.

— Остаток получите в Дорне, — стоял на своем Квентин. — Мой отец — человек чести и выполнит любой договор, к которому я приложу печать. Даю слово.

Принц-Оборванец допил вино и перевернул чашу.

— Посмотрим, верно ли я все понял. Отъявленный лжец и клятвопреступник сулит нам златые горы. Что Сыны Ветра должны сделать взамен? Разбить юнкайцев и взять Желтый Город? Выйти против дотракийского кхаласара? Доставить принца домой к отцу? Уложить королеву Дейенерис в его постель? Скажи, Принц-Лягушка, чего ты от меня хочешь.

— Чтобы вы помогли мне украсть дракона.

Кагго Трупоруб хрюкнул, Крошка Мерис осклабилась, Дензо Дхан свистнул.

— Двойной платы за дракона недостаточно, — сказал их командир. — Это и лягушке понятно. Тот, кто платит обещаниями, должен пообещать по крайней мере нечто достойное.

— Тройную плату?

— Пентос. Пообещай мне Пентос.

Возрожденный грифон

Вперед он послал лучников. Черный Балак командовал тысячью стрелков; в юности Джон Коннингтон разделял рыцарское презрение к этому роду войск, в изгнании поумнел. Стрела разит не хуже, чем меч. Перед отплытием Бездомный Гарри Стрикленд по его настоянию разбил людей Балака на десять отрядов, по сотне в каждом, и посадил их на разные корабли.

Флотилия из шести кораблей благополучно высадила свою часть армии на мысе Гнева; волантинцы уверяли, что еще четыре судна подойдут после, однако Грифф полагал, что они затонули или причалили в другом месте. Они располагали, следовательно, шестью сотнями лучников, но на первых порах им вполне хватило двухсот.

— Они попытаются послать воронов, — сказал Грифф Черному Балаку. — Следите за мейстерской вышкой — вот она. — Он ткнул в карту, которую начертил на земле. — Сбивайте каждую птицу, вылетающую из замка.

— Собьем, — заверил летниец.

Треть стрелков Балака пользуется арбалетами, еще треть — восточными составными луками из дерева, рога и сухожилий. Лучшими считаются большие тисовые луки западного образца и вовсе непревзойденными — длинные из златосерда, принадлежащие самому Балаку и пятидесяти его землякам: лучше златосерда только драконова кость. Все люди Балака, независимо от рода оружия, — ветераны, закалившие свое мастерство в сотне битв, набегов и стычек. В Гриффин-Русте они еще раз показали, на что способны.