Танец с драконами

– Не надо этого делать, ведь я не король. – Лилли, хотя и успела родить, казалась ему ребенком – худышка, закутанная в старый плащ Сэма. В этой широченной хламиде поместилось бы еще несколько таких девочек. – Как ребятишки?

– Хорошо, милорд, – застенчиво улыбнулась из-под капюшона Лилли. – Я сперва боялась, что у меня молока на двоих не хватит, но они сосут, и оно прибывает.

– Хочу сказать тебе кое-что… не слишком приятное. – Джон чуть не произнес «хочу тебя попросить», но вовремя удержался.

– Про Манса, милорд? Вель умоляла короля его пощадить. Сказала, что пойдет за любого поклонщика и резать его не станет, только бы Манс жил. Небось, Гремучую Рубашку не трогают! Крастер всегда грозился его убить – пусть, мол, только сунется к замку. Манс и половины того не сделал, что он.

«Да… Манс всего лишь хотел захватить страну, которую поклялся оборонять».

– Манс, присягнув Ночному Дозору, сменил плащ, женился на Далле и объявил себя Королем за Стеной. Его жизнь теперь в руках короля Станниса. Мы будем говорить не о нем, а о мальчике – сыне его и Даллы.

– О малыше? – Голос Лилли дрогнул. – Он-то ведь присяги не нарушал. Спит, кричит, грудь сосет, никому зла не делает. Не дайте ей его сжечь. Спасите его!

– Только ты одна можешь его спасти, Лилли, – сказал Джон и объяснил как.

Другая на ее месте раскричалась бы, стала ругаться, послала бы его в семь преисподних. Другая била бы его по щекам, лягалась, норовила глаза ему выцарапать. Другая отказала бы наотрез.

– Нет, – пролепетала Лилли. – Прошу вас, не надо так.

– Нет! – заорал ворон.

– Если откажешься, ребенка сожгут. Не завтра, не послезавтра, но скоро… как только Мелисандре захочется пробудить дракона, поднять бурю или сотворить еще какое-то колдовство, для которого потребна королевская кровь. Манс к тому времени станет пеплом, вот она и бросит в огонь его сына, а Станнис ни слова не скажет ей поперек. Если не увезешь мальчика, он погибнет.

– Давайте я увезу их обоих – и Даллиного, и своего. – У Лилли по щекам тихо катились слезы – без свечи Джон нипочем не узнал бы, что она плачет. Жены Крастера, как видно, учили своих дочерей плакать в подушку – или уходить подальше от дома, где отцовский кулак не достанет.

– Если возьмешь обоих, люди королевы погонятся за тобой и вернут назад. Мальчика все равно сожгут, и ты сгоришь вместе с ним. – Нельзя сдаваться, иначе она подумает, что Джона тронули ее слезы. Он должен проявить твердость. – Ты возьмешь одного мальчика: сына Даллы.

– А мой как же? Мать, бросившая сына, будет навеки проклята! Мы так хотели его спасти, Сэм и я. Прошу вас, милорд. Мы так долго несли его по морозу.

– Замерзать, говорят, не больно, а вот огонь… видишь свечку?

– Да… вижу.

– Протяни над ней руку.

Лилли, чьи карие глазища заняли пол-лица, не двинулась с места.

– Ну же. Давай. – «Убей мальчика», – мысленно добавил он.

Она протянула дрожащую руку высоко над огнем.

– Ниже. Ощути его поцелуй.

Лилли опустила руку на дюйм, потом на два. Когда пламя коснулось ее, она отдернула ладонь и расплакалась.

– Смерть в огне – жестокая смерть. Далла умерла, родив сына, но вскармливала его ты. Ты спасла своего ребенка от холода, спаси ее мальчика от костра.

– Тогда она моего сожжет, красная женщина! Раз Даллиного не будет, она отдаст огню моего.

– В твоем нет королевской крови – Мелисандра ничего не достигнет, предав его пламени. Станнис хочет привлечь вольный народ на свою сторону и не станет жечь невинное дитя без веской причины. С твоим мальчиком ничего не случится. Я найду ему кормилицу и выращу его здесь, в Черном Замке. Он будет ездить верхом, охотиться, научится владеть мечом, топором и луком. Даже грамоту будет знать. – Сэм одобрил бы это. – Когда он подрастет, то узнает, кто его настоящая мать. Захочет найти тебя – вольная ему воля.

– Вы его сделаете вороной. – Лилли утерла слезы маленькой бледной рукой. – Не хочу. Не хочу!

«Убей мальчика», – подумал он.

– Ну так вот тебе мое слово: в тот день, когда сожгут сына Даллы, умрет и твой!

– Умрет, – подтвердил ворон. – Умрет, умрет.

Лилли съежилась, не отрывая глаз от свечи.

– Можешь идти, – сказал Джон. – Будь готова отправиться в путь за час до рассвета, и чтоб никому ни слова. За тобой придут.

Лилли встала и вышла молча, ни разу не оглянувшись. Джон слышал, как она пробежала по оружейной.

Подойдя закрыть дверь, он увидел, что Призрак, лежа под наковальней, гложет говяжью кость.

– А, вернулся? Давно пора. – Джон снова взялся перечитывать письмо Эйемона.

Вскоре явился Сэмвел Тарли с большой стопкой книг. Ворон Мормонта тут же налетел на него, требуя зерен. Сэм взял пригоршню из мешка у двери, и ворон чуть ладонь ему не проклюнул. Сэм взвыл, ворон взлетел, зерно рассыпалось по полу.

– Эта тварь тебя ранила?

Сэм осторожно снял перчатку с руки.

– Ну да. Вот, кровь идет!

– Мы все проливаем кровь за Дозор. Возьми себе перчатки потолще. – Джон ногой подвинул Сэму стул. – Сядь и прочти.

– Что это?

– Бумажный щит.

Сэм медленно начал читать.

– Письмо королю Томмену?

– В Винтерфелле Томмен сражался с моим братишкой Браном на деревянных мечах. Его так закутали, что он походил на откормленного гуся, и Бран его повалил. – Джон подошел к окну, распахнул ставни. Небо было серое, но холодный воздух бодрил. – Теперь Брана больше нет, а пухленький розовощекий Томмен сидит на Железном Троне с короной на золотых кудряшках.

Сэм посмотрел на него как-то странно и хотел, кажется, что-то сказать, но передумал и снова взялся за чтение.

– Здесь нет твоей подписи.

Джон покачал головой:

– Старый Медведь сто раз просил Железный Трон о помощи. В ответ они прислали ему Яноса Слинта. Никакое письмо не заставит Ланнистеров проникнуться к нам любовью – особенно когда до них дойдет весть, что мы помогли Станнису.

– Мы не поддерживаем его мятежа, мы защищаем Стену, и только. Тут так и сказано.

– Лорд Тайвин может не разглядеть разницы. – Джон забрал у Сэма письмо. – С чего ему помогать нам теперь, если он не делал этого раньше?