Танец с дьяволом

Ложись, Зарек, — предложила она вместо ответа, потянув его за плечо. — Нам обоим нужно отдохнуть.

Зарек молча лег. К его удивлению и удовольствию, Астрид прижалась к нему и положила голову ему на грудь.

Никогда еще женщина не спала у него на плече! Он вдруг обнаружил, что гладит ее белокурые волосы, играете ними, перекидывая их спелые пряди себе на грудь. Он приподнял голову, чтобы взглянуть на Астрид.

Лежа с закрытыми глазами, она рассеянно водила пальцем по его груди — вокруг соска, скрытого под черной фланелевой рубашкой; и сосок набухал и твердел под ее прикосновениями.

Зарек не смог бы описать, что делала с ним ее близость. Если бы он умел мечтать, пожелал бы, чтобы это длилось вечно. Но мечты и надежды были ему также чужды, как любовь и доброта.

В отличие от нее, он не видел в будущем ничего хорошего.

Только собственную смерть.

Даже если Танат его не убьет, им с Астрид никогда не быть вместе.

Она — богиня.

А он — раб.

В ее мире для него не найдется места, как и в мире смертных.

Один. Он всегда был один. Одиноким и останется.

Неважно, кто выживет в их схватке с Танатом. Зарек будет сражаться лишь для того, чтобы защитить Астрид.

Вздохнув, он закрыл глаза и заставил себя погрузиться в сон.

Астрид прислушивалась к ровному дыханию Зарека. Рука его по-прежнему зарылась ей в волосы; даже во сне он прижимал ее к себе так крепко, словно боялся отпустить.

Жаль, что она не может снова войти в его сны! Как хотелось бы ей опять обрести зрение: взглянуть в его полночные глаза, вновь узреть красоту Темного Охотника!

Однако не тело и не лицо Зарека так властно влекли ее к себе.

Она полюбила человека, что скрывался в глубине его измученного, израненного сердца. Человека, способного создавать прекрасные творения. Прячущего свою ранимость за шипами и колючками.

Да, она его любит! Любит, даже когда он ей грубит или злится, даже когда кажется совершенно невыносимым.

Теперь она поняла и эту его сторону.

Могла ли такая боль, какую ему пришлось пережить, не оставить на сердце ни единого шрама?

Но что будет с ним дальше?

Даже если она добьется оправдания Зарека, едва ли Артемида согласится отпустить его с Аляски.

Он останется в изгнании навеки.

Астрид вздрогнула от мысли о том беспросветном одиночестве, что его ждет.

А что будет с ней?

Как она вернется к жизни без него? С ним так хорошо! Непредсказуемо... но этим-то и интересно!

— Астрид!

Она подняла голову, удивленная тем, что он — впервые, если не считать их общего сна, — назвал ее по имени. А она даже не заметила, что он уже не спит!

— Да?

Займись со мной любовью.

Она прикрыла глаза, впитывая эти слова так же, как свое имя из его уст. Затем лукаво изогнула бровь:

Зачем?

Я хочу тебя. Прямо сейчас. Хочу почувствовать, что мы с тобой связаны.

От этих слов у нее сжалось горло. Можно ли отказать в такой просьбе?

Астрид встала на колени и оседлала его бедра. Он сжал ее лицо в ладонях и, притянув к себе, обжег поцелуем.

Никогда, даже в самых смелых мечтах, она не представляла, что мужчина может быть таким: суровым — и пронзительно нежным.

Она слегка прикусила его губу.

Тебе же нужно отдохнуть!

Не хочу. Я вообще мало сплю.

Это правда: с начала их знакомства Зарек проспал дольше пары часов, лишь когда она опоила его сонным зельем. Судя по тому, что рассказывал М'Адок и что она сама увидела в его снах, Астрид хорошо понимала, почему это происходит.

И ничего так не желала, как подарить ему сладкий отдых!

Она через голову стянула с себя рубашку.

Зарек судорожно втянул воздух сквозь зубы, когда увидел ее обнаженные груди. Естество его мгновенно восстало. А ведь прошло всего несколько часов с тех пор, как они в прошлый раз тра...

Нет! Не так. Надо забыть это грязное слово, — к ней оно неприменимо!

Вот почему он так хотел ее сейчас! Жаждал сжать ее в объятиях, всем телом ощутить ее обнаженное тело.

Нет, они с Астрид совсем не «трахались». Они разделили друг с другом нечто не выразимое, не определимое словами. Простое, как воздух или пища, и бесконечно высокое.

Что же она с ним сделала?

Но в следующий миг он понял.

Астрид совершила невозможное: пробралась в его омертвевшее сердце и вернула его к жизни.

Рядом с ней Зарек вновь испытывал радость и волнение. Вновь желал — и не боялся своих желаний.

Снова стал человеком.

В ее объятиях нашел он и свою человеческую сущность, и потерянную душу.

Она важна для него, а он... он может хотя бы притвориться, что тоже что-то значит для нее.

Медленно, наслаждаясь моментом, он расстегнул на ней брюки и сунул руку внутрь, отодвигая розовый хлопок трусиков, нащупывая жаркую и влажную вагину. Его до сих пор поражало, что Астрид разрешает ему так к себе прикасаться.

Разумеется, Зарек — Темный Охотник вызывал у женщин куда больше интереса, чем Зарек — презренный раб. Но его это не изменило. Он понимал: их влечет к нему лишь оттого, что Ашерон исцелил его тело. Он грубо отталкивал женщин, предлагавших ему свою любовь; лишь изредка, устав от долгого воздержания, равнодушно овладевал ими — и тут же о них забывал.

Ни одна из них не смогла тронуть его сердца.

Астрид застонала от его нежных прикосновений.

О Зарек! — прошептала она, и легкое дыхание ее ветерком скользнуло по его щеке. — Как я люблю, когда ты трогаешь меня вот так!

И тебе неважно, что я раб, а ты богиня?

Я такая же «богиня», как ты «раб»!

Он хотел было возразить, но остановился. Ни к чему портить прекрасный миг — возможно, последний миг его счастья.

В любой момент к ним в укрытие может вломиться Танат, жаждущий их крови. Но, если Зареку суждено умереть, перед смертью он хочет еще раз испытать блаженство.

Ибо Астрид подарила ему такое наслаждение, какого он прежде и вообразить себе не мог!

Рядом с ней он преображался. Как будто внутри его просыпалось что-то, давно забытое и похороненное — радостный ребенок, мечтающий петь, смеяться, летать.