Танец с Клинком
Шрифт:
Глава 5 Дела Семейные
Грубый скрежет металла царапал слух. Но для старого оружейника не существовало более прекрасной музыки чем стон оружейной стали, обретающей в его руках конечную форму и остроту. Сталь стонала и пела — едва слышно, теряясь в аккомпанементе стучащих по соседству молотов и молоточков, не в силах перекричать гудение пламени в кузнечном горне и надсадные выдохи молотобойцев, что гротескными тенями маячили подле наковальни.
Торопливый топот шагов и распахнутая грубым толчком дверь на несколько секунд внесли
Ворвавшийся в мастерскую длинноволосый юноша торопливо огляделся по сторонам и, поморщившись от царившей в воздухе гари, звонко чихнул. Пригладив отливающие серебром волосы, стянутые в хвост, он отыскал оружейника взглядом и шагнул к нему, намереваясь поделиться терзающими его новостями. Слишком молодой, слишком эмоциональный, слишком торопливый…
Мастер отрицательно мотнул головой и остановил его, выставив перед собой раскрытую ладонь.
— Герхард! — обратился он к вошедшему в кузницу. — Неужели Империя вступила в войну? Или враги уже пришли на порог нашего дома?!
Молоты и молоточки как будто слегка поутихли, уступая человеческим голосам и боясь заглушить их чрезмерным усердием. Работа в кузнице замерла на краткие мгновения. Замерла и тут же продолжилась, стоило оружейных дел мастеру бросить в сторону лентяев косой взгляд.
— Нет, отец, — почтительно поклонился нарушивший музыку юноша, словно и не заметивший беспорядка, что он навёл одним своим появлением, — причина…
— Так может ангелы вострубили, знаменуя о начале Судного Дня?! — перебив его на полуслове, мастер недобро сощурился и крутанул заготовку клинка между пальцев, словно проверяя его баланс. От броска его удерживал лишь тот факт, что вошедшим был его младший сын.
Юноша смиренно молчал, давая старшему договорить. Он склонился ещё ниже, практически вставая на одно колено и виновато опуская глаза в каменный пол, покрытый толстым слоем угольной сажи.
— Встань, — уже более спокойно произнёс Теодор Бладштайнер, откладывая испорченную заготовку на свой верстак, — и говори с чем пришёл, раз уж хватило наглости нарушить запрет и оторвать меня от работы.
Но младший сын не осмелился подняться и опустил голову ещё ниже. Его голос звучал тихо и неуверенно:
— Это касается Сандры, отец.
Глава рода Бладштайнер на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к предчувствиям, и раздражённо дёрнул уголком рта. Его мысли беспокойно закружились вокруг единственной дочери. Сердце отца отозвалось затяжной паузой, ожидая недобрых вестей.
— Я не смог их остановить. Альберт и Адольф закончили работу над заказом для Юсуповых и… — всё также смиренно и тихо продолжал Герхард, — уже покинули земли рода. Определить их точное местоположение на данный момент не представляется возможным. Но характер информационных запросов через службу безопасности не оставляет сомнений. Они
поехали разбираться с женихом Сандры. Боюсь, что они натворят дел и скандала не избежать.— Великовозрастные болваны! — в сердцах ругнулся оружейных дел мастер. — Заказ Юсуповых мне на стол. Срочно! Если напортачили — вот будет настоящий скандал! Остальное пусть тебя не волнует. Сам с них три шкуры спущу, когда вернутся!!!
— Отец? — непонимающе переспросил Герхард, сбитый с толку распоряжением старшего. — Разве я не должен буду вернуть их в поместье?
— Кого? — удивлённо поинтересовался Теодор Бладштайнер. — Старших братьев? Они всего лишь опередили моё распоряжение разобраться в ситуации на месте. И должны будут вернуть блудную дочь под кров отчего дома. Возвращайся к делам семьи.
— Отец… — неприкрыто усмехнулся Герхард, впервые даже на своей памяти позволяя подобное по отношению к старшему и поднимаясь на ноги, — мне кажется, что от Вашего взгляда кое-что ускользнуло. Как давно Вы держали в руках Хроники Рода?
— Щенок показал зубы! — укоряюще покачал головой Теодор, сразу разобравший интонации превосходства проскользнувшие в голосе младшего сына. — Я и не заметил как мой младшенький подрос и поумнел. Горе мне, горе! Нечего было постоянно задвигать тебя на вторые роли!
Плечи юноши расправились, спина гордо выпрямилась, а подбородок слегка приподнялся вверх. Молодой аристо очень долго ждал, когда отец заметит и оценит его способности по достоинству.
— Моё сердце переполняет гордость за сына. Я сомневался, но теперь вижу: ты готов принять ношу ответственности! Давно пора позвонить светлейшему князю Романову. Если мне не изменяет память, его любимая племянница изволила засидеться в девках!
И без того белокожий юноша после этих слов приобрёл облик холодной мраморной статуи — вызванная неподдельным страхом бледность как будто выхолодила и лишила его облик последних признаков жизни. Даже искрящиеся самодовольством глаза потускнели, подернувшись мутной поволокой настоящего ужаса.
Екатерину Романову-Вишневецкую ему доводилось видеть не раз. Нет, она не считалась уродиной — как и все дети аристократов, девушка проходила особый ритуал сразу после рождения, но… Чересчур атлетичное телосложение и погоны обер-фейрверкера гренадёрской роты "потешного" Императорского Полка кардинально меняли ситуацию. Катерина обладала, пожалуй, самой скандальной репутацией в Империи, непозволительно высоким рангом Учителя и солдафонскими замашками. Отец знал, как можно напугать своего младшего сына.
— Папа! — взмолился Герхард, бухаясь на колено и безжалостно пачкая белые брюки жирной сажей. — Не надо звонить князю, пожалуйста!
— Заскулил, младшенький, сломался… — ласково улыбнулся Теодор, шутливо погрозив отпрыску пальцем, — расхотелось умничать?! Каблука испугался?! Говори уже, что раскопал…
— Сандра подняла ранг! И вышла в отдельную линию крови! — торопливо зачастил Герхард. — Я проверяю записи каждую неделю!
Старейшина рода Бладштайнер задумчиво прикрыл глаза, неторопливо осмысливая услышанное. Речь шла о самой драгоценной реликвии его семьи. Старинный фолиант, на страницах которого он и его предки хранили историю фамилии. И записи они заносили своей кровью. А кровь не умеет лгать.