Танец судьбы

Грания заметила, что Кэтлин постепенно начала оттаивать в обществе привлекательной и веселой маленькой девочки, ее лицо смягчилось.

— Что ж, не вижу причин тебе отказать.

— Спасибо! — Подбежав к Кэтлин, Аврора поцеловала ее в щеку и удовлетворенно вздохнула. — Мне нравится у вас. Здесь так, как должно быть в настоящем... — Аврора помедлила, подыскивая нужное слово, — доме.

— Спасибо большое, Аврора. — Последний бастион Кэтлин пал. — А где вы планируете сегодня пить чай?

— Мы еще об этом не думали, да, Аврора? — спросила Грания.

— Тогда, может, останетесь с нами?

— Ура! Это значит, что я смогу еще немного побыть с Лили! Пойду назад к Шейну. Он обещал показать мне стадо.

Грания и Кэтлин посмотрели вслед Авроре.

— Как бы ты ни относилась к Лайлам, согласись, что она — чудесная девочка? — осторожно спросила Грания.

— Ты права. — Кэтлин стукнула по столу и, поднявшись, решила почистить картошку. — Бедняжка, она тут вообще ни при чем. Как ее кошмары? — поинтересовалась она и, достав нож из ящика, принялась за работу.

— Мне кажется, лучше. По крайней мере, она перестала ходить по ночам. Мама... — Грания хотелось вернуться к предыдущей теме разговора. — До того, как вошла Аврора, ты спросила меня, неужели я не догадалась...

На этот раз их беседу прервал отец.

— Кэтлин, сделай мне чай, я до смерти хочу пить, — сказал Джон, входя в кухню.

— Прими пока душ наверху, а я все приготовлю. — Кэтлин сморщила нос. — От тебя пахнет коровником, а ты знаешь, что я не переношу этот запах.

— Хорошо, — сказал Джон и, несмотря на протесты жены, поцеловал ее в макушку. — Я вернусь к чаю, благоухая розами.

Тем вечером Грания так и не представилась возможность поговорить с матерью о прошлом. Но она с удовольствием наблюдала за Авророй, которая, сидя за столом с семьей Райан, забросала всех вопросами о жизни на ферме.

— Если у меня не получится стать балериной, я хотела бы быть фермером, — заявила девочка, когда они с Гранией поднимались к дому по тропинке в скалах. — Я обожаю животных.

— А у тебя когда-нибудь были животные?

— Нет, мама их не любила. Говорила, от них воняет.

— Думаю, в этом есть доля правды, — согласилась Грания.

— То же самое можно сказать о людях, — спокойно констатировала Аврора, когда они вошли в кухню, и Грания зажгла свет.

— Вы правы, мадам. Вам наверх. Уже поздно.

Уложив Аврору спать, Грания никакие могла успокоиться и все бродила по дому, продолжая размышлять о Мэри — своей прабабке — и о том, какой незаурядной женщиной, судя по рассказам, она была. Грания до сих пор не поняла, где тут связь с Лайлами и о чем, по словам матери, ей нужно было догадаться, но что-то в глубине сознания не давало ей покоя. Какая-то деталь, которая никуда не вписывалась, но могла бы связать все воедино. Это «что-то» было не в гостиной, не в библиотеке и не в кабинете Александра. Грания открыла дверь в столовую, вспомнив, как однажды вечером ужинала здесь с хозяином дома.

И там, прямо над камином, она нашла ответ. Портрет, написанный маслом, на котором была изображена балерина в белой пачке с короной из лебяжьего пуха на темных волосах. Руки скрещены, голова опущена на колени, лица не видно. Внизу картины Грания прочитала надпись «Анна Лангдон, «Умирающий лебедь»».

— Анна Лангдон... — Грания произнесла имя вслух.

Вот она — связь, которую она не могла найти. Вот почему ее мать сказала, что Аврора унаследовала талант бабушки.

Через час Грания поднялась по лестнице. Ей так и не удалось найти подтверждение своей догадке, поскольку лицо балерины на картине было скрыто. Но если это та же темноглазая женщина, что изображена на черно-белых фотографиях, расставленных по всему дому, значит, Грания все поняла правильно.

Следующим утром за завтраком Грания осторожно поинтересовалась у Авроры:

— Ты видела когда-нибудь бабушку?

Девочка покачала головой:

— Мама говорила, она умерла до моего рождения. Бабушка родила маму, когда ей было уже много лет.

— Ты помнишь, как ее звали?

— Конечно. — Аврору слегка задел этот вопрос. — Ее звали Анна, и она была балериной. И я когда-нибудь тоже буду.

Они пришли на ферму днем, и счастливая Аврора убежала на скалы пересчитывать овец с Шейном, а Грания снова принялась расспрашивать мать.

— Мама, а как вышло, что Анна Лангдон и Себастьян Лайл, младший брат Лоуренса, встретились и поженились? Я ведь права? Знаменитая балерина Анна Лангдон стала Анной Лайл? Она мать Лили и бабушка Авроры?

— Да, — кивнула Кэтлин. — Все было именно так. Только не жди от меня подробностей, я тогда была еще совсем маленькой. Я встречалась с ней, но не знаю ничего о том, как завязались их отношения. А моя мама и тетя Анна продолжали тепло относиться друг к другу, так что она не стала бы обсуждать это со мной.

— Но почему Анна поехала в Ирландию вслед за матерью и сестрой? Она ведь была настолько знаменита!

— Нельзя забывать, что она переселилась сюда, когда ей было уже далеко за тридцать. Ведь балерины, как и красавицы, когда-нибудь выходят в тираж, — прагматично заметила Кэтлин.

— Мама, а ты ее помнишь?

— О да, конечно! — Вечно занятые руки Кэтлин замерли над тестом, которое она раскатывала. — Такой девочке, как я, выросшей в захолустье, тетя Анна казалась звездой экрана. Когда мы впервые встретились, она была в шубке из натурального меха. Помню, она обняла меня, и мое лицо погрузилось в пушистый мех. Она сняла шубку и пила чай в нашей гостиной. Я никогда не видела такой хрупкой фигуры. А ее каблуки показались мне тогда высотой с гору. А потом она зажгла черную сигарету. — Кэтлин вздохнула. — Разве я могу забыть все это?

— Значит, она была красива?

— В ней чувствовалась... природная сила. Неудивительно, что как только старик Лайл увидел ее, он тут же безумно влюбился.

— А сколько ему было лет?

— Шестьдесят или около того. Вдовец, который и в первый раз поздно женился. Его первая жена, Адель, была на тридцать лет моложе. И умерла, дав жизнь... тому мальчику.

— У Себастьяна уже был сын?

— Да. — Кэтлин содрогнулась. — Его звали Джеральд.

— Значит, Анна и Себастьян поженились?

— Именно так.

— Но чего ожидала Анна от брака со стариком? После той жизни, которую она вела до этого? — недоумевала Грания.

— Кто знает? Может, все дело в деньгах. Моя мама говорила, что Анна ужасная транжира и предпочитает жить в роскоши. Что касается Себастьяна, он, наверное, решил, что Анна — подарок, которого он ждал всю жизнь. Они поженились через три месяца после первой встречи.

— Он ведь был братом Лоуренса, опекуна Анны... — задумчиво произнесла Грания. — Себастьян знал о том, кто она такая?