Танго Один

Донован выпрямился. В верхней части видеокамеры зажегся маленький красный огонек, и стеклянная линза мрачно уставилась на сидящего мужчину. Кивнув Бразильцу, который тоже достал лыжную маску, Донован кинул ему нож. Тот поймал его и, перебрасывая из одной руки в другую, направился к человеку на стуле. Лезвие со свистом рассекало воздух.

Пленник весь сжался. Он знал, что бороться бессмысленно, пришло время прощаться с жизнью. Но животные инстинкты отказывались смириться с неизбежным. Мужчина сделал последнюю попытку разорвать скотч, закричать... Бразилец надвигался.

Питер Лэтэм нажал кнопку лифта и уставился на табло, словно усилием воли мог заставить лифт двигаться быстрее. Он подергивал плечами, чувствуя себя не вполне уютно в сером пиджаке, поправлял галстук в желто-голубую полоску. Давно пора привыкнуть к цивильной одежде. Однако — что удивительно — он сильно скучал по форме полицейского.

И портфель тот же — подарок жены по случаю двадцатипятилетия супружеской жизни, с которым он каждый день ходил на работу в Новый Скотленд-Ярд. Черная кожа, вытертая по краям, позолота на двух комбинированных замках, ручка, идеально подходящая для ладони. Этот был для Лэтэма чем-то вроде талисмана, он не собирался расставаться с ним, пока не выйдет в отставку.

Створки лифта распахнулись, Лэтэм вошел внутрь, нажал кнопку пятого этажа, однако двери не закрывались. Гостиница считалась четырехзвездочной, несмотря на грязные и вытертые ковры. И вообще, она походила на усталую и печальную актрису, давно махнувшую рукой на предложения продюсеров.

Лэтэм редко бывал в Восточном Сити, большом финансовом районе Лондона. Он приехал сюда в черном кебе, хотя мог воспользоваться услугами личного шофера. Должность помощника комиссара столичной полиции делала Лэтэма значительно выше рангом того человека, с которым он собирался встретиться. Впрочем, они были старыми друзьями, а просьба о встрече прозвучала так, что Лэтэм решил оставить в покое соображения о рангах.

Наконец двери закрылись, кабина резко дернулась, лифт стал подниматься. При этом вверху что-то позвякивало, и Лэтэм решил на обратном пути воспользоваться лестницей.

Комната находилась в конце длинного коридора, на стенах которого в псевдостаринных рамах висели дешевые акварели с изображением морских пейзажей. Лэтэм постучал. Дверь открыл мужчина лет пятидесяти, на несколько дюймов ниже и грузнее своего гостя.

— Спасибо, что пришел, Питер.

Они обменялись рукопожатиями. У обоих были сильные, крепкие руки. Это было приветствие равных.

— Староваты мы стали для масок и кинжалов, не так ли, Рэй? — спросил Лэтэм.

Рэймонд Макки с сожалением вздохнул и отступил назад, пропуская друга. Обстановка гостиничного номера не поражала роскошью: две односпальные кровати, туалетный столик из сосны, шкаф, маленький круглый стол и два серых кресла. На столе бутылка виски «Джонни Уокер», рядом — два стакана и ведерко со льдом. Хозяин номера наполнил оба стакана, один передал помощнику комиссара. Они чокнулись и выпили.

Макки занимал должность начальника отдела по борьбе с наркотиками. Из-за привычки к дорогой жизни его прозвали ДП, что значило — Денежный Парень.

На туалетном столике примостилась видеодвойка. Заметив, что гость смотрит на нее, Макки достал кассету.

— Пленку принесли с таможни, — объяснил он.

— Надеюсь, ты пригласил меня не фильм посмотреть? — проворчал Лэтэм.

Он уселся в кресле, пристроив портфель на полу.

— Предупреждаю, зрелище не из приятных, — продолжил Макки, вставляя кассету.

Нажав кнопку «пуск», он подошел к дивану, осторожно опустился на него, словно боясь, что тот развалится, и сделал глоток виски. И только после этого на экране появилось изображение.

Лэтэм сжал пальцами подбородок. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял: то, что он видит, — вовсе не фильм, а снятая на пленку жестокая пытка.

— Господи Иисусе! — прошептал он.

— Энди Мидлтон, — прокомментировал Макки. — Один из наших лучших тайных агентов.

На экране мужчина в лыжной маске резал грудь связанного человека, который раскачивался взад и вперед в предсмертной агонии.

— Он пропал в Анквилле две недели назад. Это в Майами.

Стараясь не смотреть на умирающего в муках мужчину, Лэтэм попытался сосредоточиться на деталях, которые указали бы на место происшествия или личность палача. Мучитель был без часов и драгоценностей, в хирургических перчатках. Невозможно было определить, белый он или черный, мужчина или женщина, хотя помощник комиссара сразу же усомнился в способности женщины на такое зверство. Пытка происходила на фоне голых стен, только в левом углу виднелось несколько полок. Слабое освещение. Бетонный пол. Это могло происходить где угодно.

— Мидлтон пытался войти в контакт с Деннисом Донованом, — продолжал давать пояснения Макки. — Тот последние шесть месяцев орудовал на Карибах, встречался там с колумбийско-немецким поставщиком по имени Аквелд. Энди и вышел на Донована через одного из компаньонов Аквелда, который тоже исчез.

Между тем на экране появилось еще одно действующее лицо — фигура в маске с пластиковым мешком в руках. Секунду или две человек постоял, глядя в камеру.

— Мы предполагаем, что это Донован, — сообщил Макки. — То же телосложение. Хотя, конечно, точно сказать нельзя.

Предполагаемый Донован подошел к Мидлтону, натянул ему на голову мешок и завязал вокруг шеи. Агент забился в конвульсиях. Прошло больше минуты, прежде чем его голова упала на грудь, однако палач, стоя за спиной своей жертвы, для пущей надежности не снимал мешок с головы несчастного еще несколько минут.

Запись закончилась, и Макки выключил телевизор.

— Мидлтон — третий агент, которого мы потеряли на Карибах, — заключил он. — Тела двух других тоже не нашли. Они рассчитывали ликвидировать Донована в ходе операции «Освободитель», но с заданием не справились.

Лэтэм кивнул. Крупномасштабная операция «Освободитель», проведенная управлением по борьбе с наркотиками Соединенных Штатов совместно с британской таможней, была объявлена как победное завершение войны с наркодельцами. Ее результаты на первый взгляд впечатляли: арестовано около трех тысяч наркодилеров, изъято двадцать тонн кокаина и почти тридцать тонн марихуаны, конфисковано тридцать миллионов долларов. Однако Лэтэм прекрасно понимал, что большинство арестованных дилеров и поставщиков — всего лишь мелкие сошки и их сразу же заменят другие. А тридцать миллионов — капля в море, если учесть, что годовой доход от наркобизнеса составляет больше пяти миллиардов долларов.

— Убийства тех двоих тоже сняли на пленку? — нарушил молчание Лэтэм.

Макки отрицательно покачал головой.

— А почему сейчас убийство решили документировать? Что особенного в Мидлтоне?

— Это предупреждение, — объяснил Макки, пересаживаясь в кресло напротив Лэтэма и вновь наполняя стаканы. — Он говорит нам, что подобное ожидает каждого, кого мы пошлем против него.

Лэтэм сделал глоток.

— Казнь офицера таможни не простое убийство, не так ли?

— Даже для Донована. Ведь речь идет не о паре килограммов наркотиков, а о партии стоимостью в тридцать миллионов долларов. И если бы сотрудники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков поймали его с поличным, он распрощался бы с жизнью.