Танго со смертью

Объяснить маме, что со мной случилось и, главное, где черти меня носили, сразу не удалось. Сперва мы плакали вместе, потом плакала мама и метелила меня почем зря. Но впервые я смиренно слушала, и только скромно ковыряла дырку в диване. Я очень ее люблю, но иногда так и хочется стукнуть кулаком по столу. И все же, когда буря утихла, и удалось кое-что рассказать, мама естественно не поверила.

И тогда я ей показала. Лучше бы я этого не делала. Мама ни упала в обморок, ни забилась в истерике и не испугалась, а только села рядышком, обняла и тихо так заплакала. Тогда я почувствовала в груди столь жгучую боль, что и не описать. Но главное, точно знала - это не моя боль.

Потом меня накормили. Я ела с аппетитом, хотя и не чувствовала вкуса. Мама сидела напротив и смотрела. Из ее печальных глаз сами собой катились слезы.

– - Ладно тебе, мам, все обойдется, - буркнула я.

– - Да, как же ты теперь?

– - Даже не знаю, - дернула плечом и нахмурилась, - Скорее всего, вернусь к этим...

Неопределенно качнула головой, подразумевая Верховную и сотрудников СБСН.

– - Здесь мне все равно уже не место.

– - Ты мой ребенок, - воскликнула мама, - Тебе всегда здесь есть место.

– - Спасибо, мам. Но я все равно не могу остаться. Жажда она есть жажда.

– - Мы что-нибудь придумаем.

– - Ой, мам, только не начинай.... Я видела, во что превращаются истинный вампиры. Я этого не хочу. Да, и есть у меня обязательства перед... духами.

– - Ты не вернешься?

– - Не трави душу мама. Я и так сбежала, чтобы с тобой встретиться.

Когда пришел отец, я спряталась на балконе и выждала, пока он не уляжется спать. Мама порадовала его, сказав, что я звонила и, что со мной все хорошо. Шокировать его мне не хотелось. Он и так очень впечатлительный.

Мы с мамой разговаривали почти всю ночь. Утром, снова пряталась на балконе, пока отец собирался на работу. Непривычно яркий свет резал глаза.

– - Мне нужно поспать, - вдохнула, закрывая дверь на балкон, - Вечером я уйду.

– - Ты можешь спать в кладовке, - сразу же предложила мама, - Я сейчас освобожу место.

– - Зачем?
– опешила я.

– - Но уже рассвет.

– - Просто завесим окна. Достань те шторы, что я купила: бардовые с бахромой. А солнце... Солнце и так в моей комнате не частый гость.

– - И все же, может лучше в кладовке?

– - Ну, уж нет.

Я завалилась на свою кровать и застонала от удовольствия. Как давно это было?! Хотя, если подумать, не так уж и давно. Всего-то пару недель назад. Но это время было столь насыщено событиями, что я банально вымоталась.

Не успела даже додумать - меня вырубило. Даже сновидения куда-то запропастились. Пробуждение, честно сказать, меня удивило. Спросите чем? Отвечу.

– - Просыпайся, солнышко, пора вставать.

Во-первых, голос, произнесший эту фразу, не принадлежал маме. Если только она, конечно, не сменила пол. Но и не папе, - ведь он на работе, да, и голос у отца не бархатный, и не хрипловатый. Этот же прямо сочился медом. Мед, кстати, я не люблю, но голос... Есть у меня такая слабость.

Во-вторых, кто-то весьма навязчиво и нежно поглаживал по бедру, от чего мурашки бегали по коже.

И в-третьих, этот некто принялся меня целовать, легкими прикосновениями от виска к губам. Так меня будили впервые. Как реагировать, я представляла себе смутно. По этой причине, излишне поспешно распахнула глаза и утонула в совершенно умопомрачительных глазах двухэпостасного.

– - Кшас!
– ахнула и отшатнулась.

Однако пространства на кровати для двоих оказалась маловато, и я только загнала себя в угол.

– - Хорошо ли тебе спалось, киска?
– улыбнулся он, и по-хозяйски приобнял.

– - Как ты здесь очутился?
– пискнула я, пытаясь не делать резких движений.

Оборотень сощурился, от чего в уголках глаз появились лучики морщинок. Мрр.

– - Пришел покормить, а потом и забрать тебя.

От его голоса у меня закружилась голова. Та-ак! Срочно берем себя в руки.

– - Тебя прислала Верховная?

– - Я и без ее просьбы пришел бы, - потерся носом о мои руки, - Но она успела перехватить. Какая беспокойная особа. Она сильно привязалась к тебе, хотя вы и знакомы всего ничего.

– - Мама!
– испуганно выдохнула я, и попробовала выбраться из его объятий, которые хоть не были мне неприятны, но ужасно смущали.

Не тут то было. Меня проигнорировали. А я добилась лишь того, что сползла с возвышения из подушек прямо в кольцо его рук.

– - Я говорил с твоей мамой, - сияя, как медный котелок, - Ты же ей все рассказала. Мамина дочка.

– - Мамина, - надулась я, - Ну, и что в этом плохого?

– - Все замечательно, - касаясь губами моих сцепленных на груди рук, - Хорошие отношения между мамой и дочкой - это всегда замечательно.

– - Зачем ты это делаешь?

Робко коснулась его лица. Глаза, цвета самого ясного неба, смотрели с тоской. О чем он сейчас думает?

– - Хотелось бы мне ответить на твой вопрос, - глаза оборотня потемнели.

– - Но не ответишь.

Его щеки покрывала двухдневная щетина. Она приятно колола кончики пальцев.

– - Когда-нибудь.

Я нахмурилась, но настаивать не стала. Все равно ничего не добьюсь.

– - Ты проголодалась?

– - Я не хочу есть, - энергично замотала головой.

– - Тогда хватит и одного глотка.

– - Но...

– - Чтобы восстановить силы.

Кшас приподнялся, не выпуская из объятий, расстегнул ворот и, оттянув его, склонился, чтобы мне было удобнее пить. За дверью послышались сильно шаркающие шаги. Мама застыла возле закрытой двери.

– - Константин Ефимович вы чай будете?