Танки

Решение пришло само собой: наряду с колесно-гусеничным А-20 разработать свой, инициативный вариант чисто гусеничного танка. Это резко упрощало машину, значительно снижало её вес, за счёт чего появлялась возможность установить более мощную 76-миллиметровую пушку, а в перспективе – намного усилить броню».

В любом случае, в конце апреля 1938 года харьковчане представили на рассмотрение военных заказчиков проекты двух танков: колёсно-гусеничного А-20, который предполагался изначальным заданием, а также гусеничного А-20Г.

Гусеничный вариант очень понравился герою Испании Дмитрию Григорьевичу Павлову, который с июля 1937 года был заместителем начальника, а с ноября 1937 года – начальником Автобронетанкового управления. Одновременно, с марта 1938 года, он был членом Главного военного совета РККА.

Ещё в феврале Павлов направил Наркому обороны СССР товарищу Ворошилову доклад, в котором в том числе указал и на необходимость разработки будущей замены танкам БТ в двух вариантах: колёсно-гусеничном и гусеничном. Но в то время в среде высшего танкового командования ещё не выработалось окончательное единое мнение о предпочтительном типе движителя – гусеничного или колёсно-гусеничного – для будущих лёгких и средних танков. Это и понятно, ведь первые были дешевле, обладали более высокими резервами увеличения массы и проходимостью, зато вторые отличались высокой скоростью на ровных участках местности. Павлов больше склонялся к первому варианту, и он писал: «При получении ходовой части (включая гусеницу) чисто гусеничного танка, работающей не менее 3000 км, можно будет отказаться от колёсно-гусеничного типа танка».

* * *

Но как же всё было тогда непросто! Сейчас вообще создаётся впечатление, что всё происходило не благодаря, а вопреки. Вопреки запретам целых научных направлений, вопреки травле многих видных ученых и инженеров. И это происходило не только в танковой промышленности, но и в созидании нового общества в нашей стране – вопреки жёсткой вертикали власти, созданной товарищем Сталиным, вопреки бюрократии подпиравшей его замкнутой и неподконтрольной обществу номенклатуры.

Партийный комитет и новый директор Харьковского завода № 183 Юрий Евгеньевич Максарёв обратились к товарищам Ворошилову и Павлову с просьбой вмешаться в судьбу гусеничного танка и заслушать Кошкина на Главном военном совете по проектам обеих машин. Но пришёл ответ от заместителя наркома обороны СССР Григория Ивановича Кулика – Кошкину предлагалось выехать в Москву только с проектом танка А-20.

К сожалению, многим в те дни казалось, что победные бои советских войск на Халхин-Голе и поход Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию обеспечили стране длительную мирную перспективу. Обнадеживал людей и пакт о ненападении, подписанный СССР и Германией.

Люди, имевшие отношение к танкостроению, рассуждали примерно так: участники боев на Халхин-Голе хвалят наши «бетушки» [18] , хотя они и понесли там немалые потери. Наверное, попади в Монголию гусеничные танки с дизелем и усиленной бронёй, урона в технике было бы меньше. Но они уступали бы «бетушкам» в стремительности маршей.

18

Лёгкие колёсно-гусеничные танки БТ военные ласково называли «бетушками».

Даже сам Кошкин за время, пока он занимался колёсно-гусеничным танком А-20, к нему привязался, привык, как привыкает хороший человек к принятому в семью чужому ребёнку. Он ничем не ущемлял А-20, однако душа его была в другом месте, и никто в полной мере не представлял себе, чего стоило Михаилу Ильичу равное отношение к танкам-соперникам.

Главный конструктор жил тогда как бы в двух измерениях. Порой казалось, что он перестает быть самим собой, изменяет своему собственному «я», не может простить примирения столь различных идей и принципов. И всё же два года работы над проектом А-20 не прошли, просто не могли пройти бесследно для Кошкина. Это был хороший танк. Реально хороший! Но одно дело – война с японцами, у которых не оказалось значительных противотанковых средств, и совсем другое дело – события в Испании, в «продвинутой» Европе, где плотность противотанкового огня была несравненно выше… Если начнётся война с той же Германией, танк А-20 с его слабой броней ждёт участь гораздо печальнее той, что постигла танки Т-26 за Пиренеями…

Споря с самим собой и в сотый раз объясняя самому себе очевидные истины, Кошкин надеялся до заседания Главного военного совета встретиться с Павловым, может быть, и с самим наркомом Ворошиловым, попросить разрешения доложить совету и второй проект. Но Ворошилов и Павлов оказались на Дальнем Востоке, член Главного военного совета маршал Блюхер, доброжелатель гусеничного танка А-20Г, тоже остался там на манёврах. Это огорчило и обеспокоило Кошкина.

* * *

4 мая 1938 года состоялось расширенное заседание Народного комиссариата обороны СССР. Когда приглашённые вошли в кабинет товарища Ворошилова, они увидели на столе, покрытом синим сукном, отшлифованные до зеркального блеска макеты: один – обтекаемый, полуметровой длины, другой – менее внушительный, в треть метра.

Председатель Технического совета наркомата тяжёлой промышленности СССР подошёл к Кошкину, явно желая что-то сказать, но в это время раскрылись дубовые двери, и в них появился Иосиф Виссарионович Сталин. За ним – заместитель наркома обороны Григорий Иванович Кулик и ещё пять членов Главного военного совета. Едва заметным кивком товарищ Сталин поздоровался со всеми. Рядом с крупным Куликом, одетым в новенький мундир с множеством орденов, Сталин в полувоенном кителе из серой шерстяной ткани и таких же серых брюках выглядел удивительно скромно.

Взгляд Сталина скользнул по столу, задержался на макете танка с длинным стволом пушки и остановился на лице Григория Ивановича. Тот показал на председательское кресло, но Сталин махнул рукой – мол, ничего-ничего, найду себе место. И, отойдя к дивану, сел на его краешек.

Кулик объявил повестку дня, спросил представителя Наркомата тяжёлой промышленности о том, кто будет докладывать:

– Конструктор Кошкин, – последовал ответ.

– Регламент – пятнадцать минут, – предупредил Кулик.

За те секунды, что Михаил Ильич шёл к макетам и стенду с чертежами, он окончательно решил начинать с проекта А-20Г. «Буду защищать его, – подумал он, – пока не прервут…»

И он начал с того, что объяснил, почему осмелился без разрешения представить макет танка и чертежи проекта, который вроде бы не обсуждается, почему считает необходимым познакомить присутствующих не только с колёсно-гусеничным, но и с гусеничным образцом.

– В проекте этого танка, – сказал Кошкин, – учтены недостатки первой машины с противоснарядной бронёй. Ту машину армия ждала от ленинградцев, но она не выдержала испытаний. Мы усилили броневую защиту, но оставили маломощный мотор. Кроме того, приближаясь по весу к тяжёлому типу, танк имел сорокапятимиллиметровую пушку, ту же, что имеют БТ и Т-26.

Руки Кошкина предательски дрожали. Он посмотрел на товарища Сталина, потом – на сердитого Кулика, готового, казалось, уже остановить его доклад.

– Что отличает предлагаемый сейчас проект? Первое: броня в тридцать и сорок миллиметров вместо пятнадцати на нынешних лёгких и двадцати на средних колёсно-гусеничных. Второе: компактный дизельный двигатель в пятьсот лошадиных сил, сконструированный и испытанный на нашем заводе. Он позволит достичь по шоссе скорости пятьдесят километров в час, что близко к скорости танка БТ. С ним танк мчится, словно табун лошадей! Третье: длинноствольная пушка калибра 50–60 миллиметров. Такого нет ни у одного зарубежного танка, и это увеличит дальность и точность стрельбы.

По поводу дизельного двигателя было задано несколько вопросов, и Кошкин заявил, что дизель имеет несомненные преимущества.

– Примерно четверть всех неполадок в танке с бензиновыми двигателями, – сказал он, – происходили из-за неисправности в электрической системе зажигания. В дизеле это исключено. А сколько хлопот доставляют пожары в танке с бензиновыми двигателями? Теперь, думаю, о них мы забудем. И топливо!

– А что топливо? – уточнил товарищ Сталин.

– Для получения своей 500-сильной мощности дизель потребляет дешёвое и простейшее топливо – газойль. Это один из первоначальных продуктов перегонки нефти. Потом в процессе переработки из газойля можно получить керосин, лигроин и бензин. Но в отличие от бензина газойль имеет высокую температуру воспламенения. Поэтому танки, снабжённые дизельными моторами, будут менее уязвимы от зажигательных снарядов и горючих смесей, чем танки с бензиновыми двигателями…