Танкисты. Дилогия

Спустя несколько минут Василий уже с интересом разглядывал обнаруженный на полочке возле входной двери кожаный кошелек. Не сам по себе кошелек, разумеется, а деньги — непривычно небольшого размера, разноцветные, яркие, с какими-то незнакомыми лицами, ничуть не похожими на Владимира Ильича. Назывались банкноты «гривнами» и имели номинал от одной до пятидесяти. Монеты тоже удивили, хоть и в меньшей степени. Копейки — они копейки и есть, пусть и написано через украинское, нужно полагать, «i», с точкой над тоненькой палочкой. На оборотной стороне — тот же знак, что на паспорте — в памяти внезапно всплыло слово «трезубец». Интересно, это он сам вспомнил (знать бы еще, каким образом) или помогла память того, чье тело он сейчас занимает? Впрочем, ему-то какая разница?..

Пересчитав и аккуратно убрав деньги в бумажник — получилось сто восемьдесят четыре этих самых гривны и девяносто пять копеек, — Краснов ненадолго задумался: а в чем, собственно, идти на улицу? Не в этих же спортивных трусах? Вариантов два: изучить висящие в прихожей или шкафу хозяйские вещи либо снова открыть окно и поглядеть, во что одеваются нынешние мужики. Или проделать и то и другое, чтобы уж наверняка.

Спустя полчаса, одевшись и разыскав ключи, Василий уже спускался по лестнице, заперев за собой входную дверь, с виду — обычную деревянную, но тяжелую, словно изготовленную из металла. Оделся он, как ему казалось, достаточно неброско, как множество других мужчин на улице: светло-синего оттенка штаны из незнакомого материала на пуговице и «молнии» (что это такое, лейтенант знал, поскольку видел однажды кожаную летную куртку, присланную из Америки по ленд-лизу для наших пилотов) и светлая рубашка с коротким рукавом навыпуск. Портмоне запихнул в задний карман, ключи и зажигалку — когда найдет, где купить сигареты, перекурит на улице — в боковой. На ногах — светлые летние туфли, не привычные парусиновые, а скорее похожие на сандалии, сплетенные из множества ремешков.

На несколько секунд замер перед дверью подъезда. Не из робости, просто не мог разобраться, как ее открыть, пока не догадался ткнуть пальцем в обрамленную красным ободком кнопку, и вышел наружу. Тяжеленная железная дверь — наверняка даже пулеметную пулю удержит! — плавно захлопнулась за спиной. Сама захлопнулась, что характерно. Гм, интересно, как ее теперь обратно открыть-то? Ни кнопки, ни замочной скважины нет и в помине, просто ровная металлическая поверхность. Ладно, после разберется. Пока и без этого проблем хватает, например найти местный продмаг. А вообще, серьезные у них тут двери, воров, что ли, боятся?

Стоя у подъезда, огляделся. Выходящая фасадом на шумную улицу пятиэтажка тылом стояла в уютном зеленом дворике. Вполне обычные лавочки, раскрашенные яркими красками, детская площадка, парковка для диковинного вида автомашин. Вздохнул полной грудью. Воздух был по-летнему жарким и пах, словно он сейчас стоял на обочине дороги, по которой недавно прошла колонна военной техники. Вот только в основном воняло не солярой, а бензином — и еще чем-то не определимым с первого раза.

— Здравствуйте, дядя Дима! — Краснову пришлось сделать над собой усилие, чтобы не подскочить на месте от неожиданности. Медленно повернув голову, увидел рядом с собой девчушку лет девятнадцати в умопомрачительно короткой юбчонке и не менее откровенной маечке до пупа, самоотверженно копавшуюся в крохотной сумочке. Светло-коричневые волосы до плеч, правильные черты миловидного лица, обалденная загорелая фигура. Словно уловив направленный на нее взгляд, девчушка подняла голову — глаза оказались карими — и виновато улыбнулась:

— Ну вот, снова ключи забыла. Откроете по-соседски дверь, дядь Дим?

— Доброе утро, — чужая память не спешила подсказывать имя, и Василий торопливо полез в узкий карман, доставая ключи. Наконец, вытащил, заодно выронив на землю зажигалку. И пока поднимал, успел вспомнить, что понятия не имеет, как открывать дверь. И потому просто протянул девушке всю связку: — Держи, красавица!

— Ой, нашли тоже красавицу! — бросив на него кокетливый взгляд, она сграбастала ключи и подошла к двери. Мамлей внимательно наблюдал, запоминая последовательность действий. Приложив к панельке с помеченными цифрами кнопочками болтавшуюся на кольце непонятную фиговину, которую он принял за брелок, соседка потянула дверь на себя. Придерживая ее стройной ножкой, протянула обратно ключи: — Спасибки, дядь Дим! А вы мне вечерком с компом поможете? А то снова глючит, как в прошлый раз, помните?

— Помню, — автоматически пробормотал он, хоть ровным счетом ничего не понял и, уж конечно, не помнил, о чем речь. — Помогу, конечно. Только завтра, хорошо? Занят я сегодня.

— Ладно, — легко согласилась та, улыбнувшись. — Я тогда вам завтра эсэмэску на мобилу сброшу, когда дома буду, оки?

— Ага.

— Вы прелесть, дядь Дим! Были б помоложе, я бы влюбилась и замуж за вас вышла, чесслово! Пока-пока.

И дверь медленно закрылась, оставив Краснова в состоянии полной растерянности, близкой к панике. Причем складывалась оная растерянность из целого ряда факторов: от простого мужского обалдения от непривычно оголенного женского тела до окончательного понимания, насколько чужд для него этот мир будущего. Ну, и как ему тут существовать, если он и половины слов не понимает?! «Комп», «глючит», «эсэмэска», «мобила» какая-то… что за бред? О чем она вообще говорила, эта неведомая соседка, даже имени которой он не знает? Похоже, раньше он… ну, то есть не он, конечно, а Дмитрий Захаров, чем-то помогал девушке, но вот чем? И что ему, младшему лейтенанту Ваське Краснову, делать, если она снова обратится за помощью? Похоже, он с размаху влетел в неприятности — но не станешь же вечно сидеть взаперти в квартире?!

Тяжело вздохнув, мамлей неспешно побрел в сторону улицы. Несколько минут постоял на пересечении ведущей во двор асфальтированной дороги и широкого проспекта, обрамленного высокими акациями и платанами с развесистыми кронами. Красивый, кстати, проспект, только больно шумный. И магазины… очень уж их много, буквально налезают один на другой, и вывески все какие-то излишне яркие и кричащие. Кстати, вот и искомые «продукты», всего-то улицу перейти. Людей, несмотря на раннее время и будний день, как-то слишком много. Хотя откуда он знает, может, у них тут рабочий день всего часов пять, а то и того меньше? Или это отдыхающие, ведь Одесса — не только город-порт, но и всесоюзный курорт — Балакин как-то про лечебные грязи рассказывал, вот только что это такое, лейтенант так и не понял: грязь — она грязь и есть, особенно когда ходовую забивает, да за ночь подмерзает, так что ломом сбивать приходится. Что ж в ней лечебного? Правда, насколько далеко от этого места находится море, он понятия не имел. Да и моря, если уж честно, ни разу в жизни не видел, только на фотографиях. Но всегда мечтал побывать и искупаться…

Перейдя улицу на светофоре — тут проблем не возникло, просто потопал вместе со всеми, когда зажегся зеленый сигнал, — Василий подошел к продуктовому. И остановился в нерешительности: двери оказались из цельного стекла в блестящей окантовке и… без ручек. Примерно, как те зеркала на роликах в платяном шкафу. Похоже, снова придется наблюдать, как поступают другие, самому тут явно не разобраться. Блин, все у них тут, в будущем, не как у людей!

— Простите, вы заходите? — легонько коснулась его плеча женщина средних лет. Смущенно улыбнувшись, Краснов отступил на шаг, пропуская ее вперед. Женщина подошла к дверям, которые немедленно распахнулись, разъехавшись в стороны. Интересно. Значит, нужно просто подойти?

Поколебавшись пару секунд, младший лейтенант тоже шагнул вперед, и двери послушно разошлись в стороны. Сделал шаг назад — закрылись. Снова шагнул вперед — открылись. Так, все, хватит экспериментировать, привлекая к себе ненужное внимание. Вряд ли гости из прошлого — столь уж частое явление в этом мире, не хватает только в милицию попасть и объяснять там, кто он да откуда. Вздохнув, словно собираясь нырять в ледяную воду, Краснов решительно вошел в магазин. И замер, настолько непривычной оказалась открывшаяся ему картина. Не было ни привычного торгового зала, ни прилавков и полок с продуктами. Огромное помещение занимали стеллажи в рост человека, плотно заставленные самыми разными товарами, в подавляющем большинстве — в ярких хрустящих упаковках. Впрочем, обнаружились и овощи, тоже разложенные по наклонным полкам, и многоярусные стеллажи с алкоголем. Отдельно стояли низкие холодильные камеры с прозрачными крышками или вовсе без оных — о том, что это именно они, Краснов догадался по налету инея внутри и по содержимому, доброй половиной которого оказалось мороженое. Богато живут потомки, что и говорить, одного хлеба десятка полтора сортов. А от разнообразия мороженого глаза просто разбегаются!

Первые несколько минут Василий бесцельно бродил по залу, осваиваясь. Наконец, заметив брошенный в его сторону косой взгляд человека в темной униформе без знаков различия, но с надписью «охрана» на спине, прихватил никелированную тачку на колесиках. Так делали многие посетители продмага, значит, никаких подозрений подобное действие вызвать не могло. Охранник, смерив его еще одним задумчивым взглядом, пожал плечами и отошел в сторону.

Прикинув, что внешний вид консервных банок не должен особенно измениться с течением времени (сам видел в домашнем холодильном шкафу), покатил тележку к присмотренному отделу, где с облегчением обнаружил жестянки с тушенкой. Выбрав самую недорогую, погрузил в тележку пару банок, добавил еще две жестянки килек в томатном соусе и, гордясь собой, покатил в сторону хлебного отдела, где взял непривычного вида батон белого хлеба и бублик с маком — с детства любил. Прикинув в уме цены и собственную наличность, взял еще банку соленых огурцов, пару кило гречки и килограмм макарон — несмотря на необычную шуршащую упаковку, содержимое казалось вполне привычным. Поколебавшись, загрузил в тележку еще килограмм лука и сетку с картофелем, кило на пять — хватит на несколько дней, а то и на неделю. Оставалось определиться с куревом и водкой, которая обнаружилась по соседству с длиннющими стеллажами с пивом. Самое смешное, что пиво Василий пил всего три раза в жизни, еще до войны. А на войне употреблял исключительно водку или спирт, когда выдавали «наркомовскую норму» или удавалось «затрофеиться» у фрицев. Потому в тачку отправилось три бутылки «Жигулевского» — интересно же попробовать пиво из будущего! А в отделе крепкого алкоголя он взял литровую бутылку самой дешевой, судя по ценнику, водки. Там же затоварился и сигаретами — папирос, как оказалось, в будущем не продавали вовсе, причем на заданный им по этому поводу вопрос продавщица посмотрела как-то странно и довольно резко ответила, что папиросы — в ночных ларьках, а не в приличных магазинах. Поскольку Василий не знал, что такое «ночные ларьки» и чем они отличаются от «приличных магазинов», он лишь виновато улыбнулся и поспешил в сторону касс — за алкоголь и сигареты рассчитывались отдельно.

Кассовый аппарат Краснова заинтересовал, и весьма: перед миловидной девушкой-кассиршей лежала уже знакомая «сплющенная пишмашинка», а на небольшом столике располагалась та самая «грифельная доска», что и в его нынешней квартире. Вот только поверхность ее оказалась вовсе не черной, на ней ежесекундно сменялись какие-то цифры и графики, когда девушка подносила очередную его покупку к непонятному устройству, отзывавшемуся на каждое действие коротким писком. Прежде чем кассирша закончила, Василий неожиданно понял, что цифры — не что иное, как деньги, которые ему предстоит заплатить. А «грифельная доска» — самый настоящий экран. Послушно расплатившись — к смущению мамлея, девушка еще и самостоятельно упаковала покупки в здоровенный пакет с цветной картинкой, повторяющей виденную над входом в магазин, — Краснов торопливо вышел на улицу, предъявив подозрительному охраннику чек. Проблем не возникло, тот надорвал чек и отвернулся, и Василий облегченно вздохнул. Пронесло. Не столь уж и сложно, если разобраться.