Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945
Шрифт:
22 декабря «Лейбштандарте» не смогла продвинуться вперед, но 1-я танковая дивизия отбила атаки двух танковых корпусов русских, уничтожив при этом 68 танков. 23 декабря мы отвели назад наши силы на флангах и перешли исключительно к обороне, блокируя всякие попытки отрезать наши дивизии. XLVIII танковый корпус, тем не менее, своими действиями упредил и сорвал новое крупное наступление русских, которое, вероятно, могло оказаться роковым для XIII корпуса.
Наше отступление началось как раз вовремя. В 50 милях южнее русские снова предприняли наступление на Брусилов, там, где мы вели бои 22–24 ноября, и в ходе его XXIV танковый корпус был буквально смят. 4-я танковая армия не располагала больше никакими резервами, и поэтому наш корпус получил приказ отойти из района Мелени и спешно тремя нашими танковыми дивизиями двинуться на юг, чтобы восстановить там прорванный фронт. К этому времени мы стали чем-то вроде «пожарной
Таким образом и закончились наступательные действия XLVIII танкового корпуса на Киевском выступе. В тактическом плане проведение этих действий было, по моему мнению, выше всяких похвал. Генерал Бальк командовал своим корпусом как выдающийся военачальник; он продемонстрировал полное понимание классических принципов маневрирования и внезапности, проявил находчивость и гибкость, что ставило его в один ряд с великими полководцами прошлого.
Бальк немало сделал для своей собственной репутации, но куда больше он сделал для германских армий на Украине. Верно, что главная задача – захват Киева – оказалась для нас непосильной. Даже русские считали наше первое наступление на Брусилов самым опасным. Если бы Бальку позволили осуществить свой первоначальный план, вполне вероятно, что этот «святой град» на Днепре оказался бы снова в наших руках. В этом случае мы бы отсекли значительную часть сил русских, и обстановка на южном фронте могла кардинально измениться.
Но нам все же удалось нанести значительные потери русским – войсками 4-й танковой армии, передовым отрядом которой мы были, за это время было захвачено более 700 танков и 668 орудий. Из трех русских групп, переправившихся через Днепр в ноябре, первая перестала существовать как организованная сила у Брусилова, вторая была разгромлена в районе Житомир – Радомышль, а третья так сильно потрепана восточнее Коростени, что оказалась неспособной к наступательным действиям.
Верно и то, что русские пополнения личного состава и техники продолжали идти потоком через Киев, и с их помощью ослабленные армии могли бы со временем восполнить потери. Но боевые качества этих новобранцев оставляли желать много лучшего. Примерно половина пленных, взятых нами в декабре, были юноши в возрасте от 15 до 18 лет. Другая их половина состояла большей частью из азиатов, призванных из самых дальних уголков советской империи, или пожилых людей, которые смотрелись бы куда лучше на печи, чем на поле брани. Среди них почти не было по-настоящему сильных, крепких молодых людей.
Без сомнений, на этом этапе войны русские формировали свои пехотные дивизии из кого угодно, безотносительно к их подготовке, возрасту или состоянию здоровья, и безжалостно бросали этих людей в бой. Более подготовленные солдаты пополняли гвардейские корпуса и штурмовые дивизии. Если та или иная часть попадала в окружение, командование изо всех сил старалось сохранить офицерский и сержантский состав как кадры для будущих формирований. Тем не менее в этот мрачный декабрь 1943 года немецкие солдаты на Украине ощущали что-то вроде проблеска надежды, поскольку стало ясно, что источники пополнения личного состава Красной армии начинают истощаться. Приближался день, когда у русских не осталось бы больше резервов.
Значение этого вопроса весьма велико, поскольку он демонстрирует, что могло было быть сделано на Восточном фронте, если бы во главе германского Верховного командования стоял такой человек, как Манштейн, а не Гитлер. Даже после провала нашего наступления 1941–1942 годов мы вполне могли бы добиться победы, будь уровень нашей стратегии выше, – войну с Россией, без сомнения, нельзя было считать проигранной. Решающим месяцем стал октябрь 1942 года, когда 6-ю армию еще можно было вывести из сталинградского котла. Осторожные и предусмотрительные действия, сочетавшие стратегические отходы с тактическими наступлениями, могли бы нанести невосполнимый урон даже крупным силам русских и сохранить в то же время наш собственный личный состав и военную технику. Русский принцип вести наступление, несмотря ни на какие потери, можно было бы обратить против них самих. Я полагаю, мы вполне могли бы достичь стратегического равновесия на Востоке, и, возможно, разгром 1917 года мог бы повториться [208] .
208
В книге «Meine Kriegserinnerungen» (Berlin, 1938) Эрих Людендорф пишет о наступлении Брусилова в 1916 г.: «Я считал, что даже русские были не в состоянии восполнить потери столь громадного масштаба». Революция разразилась спустя шесть месяцев.
Даже после катастрофы под Сталинградом могла бы оставаться надежда,
если бы Гитлер не настоял на роковом наступлении в районе Курска. Он непременно желал «дать чудовищу уничтожить самого себя своими собственными руками».17
Отступление с Украины
Рождество на Украине
Накануне Рождества 1943 года группа армий «Юг» снова оказалась в критической ситуации. Мы узнали, что XXIV танковый корпус понес тяжелое поражение и что русские прорвали нашу оборону в районе Брусилова. Поступили сообщения, что они двигаются к Житомиру, и XLVIII танковому корпусу было приказано остановить их. В день Рождества наш штаб прибыл в Житомир, который был забит грузовиками с имуществом и боеприпасами, а также тыловыми подразделениями наших войск, в том числе тылами XIII и XXIV корпусов. С трудом проехав по запруженным улицам, мы развернули КП на южной окраине города. Под наше командование были переданы танковые дивизии XXIV корпуса (8-я, 19-я и дивизия СС «Рейх»), но никто из нас не представлял, где они находятся и какие потери понесли. Мы предполагали, что они могут быть где-нибудь в лесах восточнее Житомира; во всяком случае, мы были обязаны найти эти несчастливые дивизии и восстановить фронт.
Наши проблемы осложнялись тем, что Житомир, в котором скопилось огромное количество войск, был охвачен паническими настроениями. Кроме тыловых частей 4-я танковая армия отправила в город и свою артиллерийскую дивизию, в результате чего более 20 тысяч человек и тысячи машин самого разного вида сгрудились на его улицах. Город превратился в настоящую мышеловку, к тому же из-за отсутствия хороших дорог три наши танковые дивизии, идущие с севера (1-я, 7-я и дивизия СС «Лейбштандарте»), были вынуждены пройти именно через Житомир.
С огромными трудностями и только благодаря решительным мерам, принятым генералом Бальком, 1-й танковой дивизии удалось пройти через город и двинуться на восток для соединения с остатками XXIV корпуса. Наконец от 1-й танковой дивизии поступило донесение, что она прорвалась сквозь вражеские заслоны к дивизии СС «Рейх» и штабу 8-й танковой дивизии, однако южнее 19-я танковая дивизия и часть 8-й танковой дивизии остаются отрезанными от них крупными силами русских. Через какое-то время штаб нашего корпуса связался по радио с 19-й танковой дивизией и передал ей приказ прорываться в район южнее Житомира, в котором дивизия СС «Лейбштандарте» попытается соединиться с ней. К несчастью, Житомир был настолько переполнен войсками, что «Лейбштандарте» пришлось двигаться по его улицам с минимальной скоростью.
Мне никогда не забыть этого Рождества. От 19-й танковой дивизии по радио поступило скупое известие: «Атакованы 30 вражескими танками. Горючего нет. Помогите, помогите, помогите!» – после чего связь оборвалась. Генерал Бальк наотрез отказался вводить в бой дивизию «Лейбштандарте», даже если бы вследствие этого 19-я танковая оказалась уничтоженной. Спустя шесть часов тревожного ожидания радист принес мне так обрадовавшую всех нас радиограмму: «В относительном порядке отходим на запад».
26 декабря 19-я танковая дивизия и часть 8-й танковой дивизии соединились с дивизией «Лейбштандарте» в районе Волицы. Благодаря умелому руководству генерала Кельнера и полковника фон Радовица они не только почти не понесли потерь, но и уничтожили большое количество вражеских танков. Они поступили так, как обычно поступали русские, – направили войска не по шоссе, а через лес.
Разведка между тем доложила, что крупные силы русских двигаются на Житомир. Мы с беспокойством ожидали, что 27 декабря они атакуют нас. Но колонны русских танков так и не появились. То ли они проявили осторожность после прорыва 1-й танковой дивизии, то ли их войска пошли в обход, пытаясь окружить нас, и перемешались, я сказать не могу, но факт остается фактом – наступления не последовало, но это значительно облегчило наше положение.
Карта 50. От Днепра к Днестру. Март – апрель 1944 года
Первая часть нашей задачи была теперь решена – мы вывели из окружения дивизии XXIV танкового корпуса и организовали оборону к востоку от Житомира. Командование 4-й танковой армии решило воспользоваться этим и перебросить XLVIII танковый корпус южнее, чтобы прикрыть участок Казатин – Бердичев (см. карту 50). Были все основания опасаться удара русских на этом участке, поскольку это давало бы им возможность перерезать основные железнодорожные коммуникации немецких дивизий, находящихся в излучине Днепра. Русские уже взяли Казатин, и нам было приказано срочно сосредоточить все свои силы для нанесения удара.