Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн

7 декабря 1943 года в 12 часов 30 минут тяжелая танковая рота Клинга устремилась в направлении Чайковки, где она должна была поддержать 2-й батальон 2-го панцергренадерского полка СС. Несмотря на появление «тигров», наступление на этом направлении захлебнулось. С наступлением темноты боевая группа Пайпера попыталась обойти с севера Чайковку и атаковать с северо-востока деревню Ходоры. Завязались тяжелые уличные бои. Онистихли лишь к утру 8 декабря. После этого немецкие танки захватили располагавшуюся чуть севернее Радомышля деревню Заболоть. Если подводить итог этой операции, то смелая вылазка боевой группы Пайпера смогла предотвратить закрепление советских войск на плацдарме по берегу реки Тетерев. За эту операцию 27 января 1944 года Пайпер был награжден Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

Глава 6. НА ПУТИ К ЧЕРКАССКОМУ КОТЛУ

Во время описанных выше боев рота Клинга потеряла всего лишь один «тигр». Кроме этого, в ходе непрерывного сражения Виттманн еще более укрепил свой авторитет в роте. Во время столкновений он оставался холодным, рассудительным, никогда не терял контроля над ситуацией. Он был уверен в себе даже в самых сложных и критических ситуациях. Ему не был знаком присущий многим танкистам страх перед наступлением в темное время суток. Само его поведение внушало спокойствие и уверенность всему экипажу. Вармбрунн писал по этому поводу: «Когда рядом с нами был Виттманн, то ни одно задание не казалось сложным или опасным.С ним мы должны были преуспеть в его выполнении. И мы успешно выполняли его!»

Но это очень упрощенное представление о причинах тактических успехов Виттманна. Он не был какимто магом или фокусником. Кроме того, что он тщательно продумывал и готовился ккаждой атаке, он был в состоянии моментально оценить изменившуюся обстановку и принять в новых условиях единственно верное решение. Как отмечали очевидцы, его мозг работал на все 100%. Когда он считал необходимым, то перед наступлением сам проводил разведку. Если нельзя было задействовать танк, то он выходил на позиции пешком. Часто именно на результатах подобной разведки базировалась тактика эффективных действий всех «тигров». Его тактическое мастерство, помноженное на огромный личный динамизм, было залогом наших успехов. Виттманн был кем-то большим, чем простой сорвиголова. Все его действия были просчитаны, он никогда не полагался на случайность. Эта уверенность и методичность в действиях передавалась его людям.

Все эти сведения подтверждаются Вальтером Лау, который вспоминал, что накануне наступления Виттманн «почти всегда поднимался на танке на вершину холма, чтобы лучше изучить позиции противника, а затем отдать соответствующие приказания своему взводу». «Во время атаки его танк всегда шел впереди. Он использовал не столько свои инстинкты, свое тактическое чутье, сколько личные навыки и боевой опыт. Он обладал исключительной способностью моментально оценивать расположение сил противника, после чего он использовал ландшафт в собственных интересах. Все эти способности гармонично дополняли друг друга в нем, что в итоге приводило к успеху. Конечно, в критический момент в дело шли его легендарное бесстрашие и выдержка. Гдето с этого времени [8] , а может быть, и чуть ранее в нашей роте он был непререкаемым авторитетом, своего рода идеалом, образцом для подражания».

8

Ноябрь — начало декабря 1943 года

Во время зимних боев 1943 года на Украине Виттманн очень быстро пополнил свой «боевой счет». Почти каждый день его экипаж подбивал по советскому танку или уничтожал орудие. Использование специальной оптики, установленной на его танке, позволяло разобрать все потенциальные цели на расстоянии 800 метров. Но только навыков Виттманна для столь поразительного успеха экипажа было маловато. Точное попадание в цель во многом также зависело от мастерства наводчика Бальтазара Волля, который был не меньшим профессионалом, чем и его легендарный командир. В целом экипаж Виттманна был мастером своего военного дела. Так, например, в одной из пропагандистских заметок говорилось: «В бою под Брусиловом Виттманн неожиданно натолкнулся на советское танковое подразделение, которое готовилось атаковать немецкие позиции. Появление «тигра» застало советских танкистов врасплох. Воспользовавшись этим промедлением, экипаж «тигра» смог в течение нескольких минут поразить в общей танковой массе десять Т-34. Еще три советских танка из состава данного подразделения были подбиты в тот же самый день в последующем бою. Виттманн считал каждый подбитый танк, но советское противотанковое орудие он считал куда более опасным, а потому вел им особый счет. В советских замаскированных артиллерийских гнездах он видел настоящее «пристанище смерти». А потому с нескрываемым удовольствием занимался их предварительным выявлением. 6 декабря 1943 года экипажу Виттманна удалось прорвать мощнейший советский противотанковый рубеж. Этот случай еще раз говорит о его мастерстве. Его навыки предрешили итоги данного сражения. Виттманн пробился сквозь ожесточенный артиллерийский огонь и ворвался в советские позиции, как волк в стадо овец. Он перенес ураган своего огня на дорогу, на которой начал планомерно расстреливать советскую транспортную колонну, превращая ее в груды дымящихся железяк. Среди советских войск возникла паника. К этому времени Михаэль Виттманн был одним из ветеранов-командиров танковых экипажей. Его инстинкты, его чутье подсказывали, что надо было делать. Поговаривали, что он видел ночью так же хорошо, как и днем. В темноте он сам наводил орудие танка на цель. Только затем вспышки выстрела указывали остальным, что танк противника находился именно там, куда был произведен выстрел. Теперь Виттманн почти каждый день уничтожает по танку неприятеля, но обычно их бывает несколько. Список его боевых побед непрерывно становится все больше и больше».

Данная заметка немецкого военного корреспондента изображает Виттманна едва ли не неким суперменом. Однако в ней не было сказано ни слова о его действительных человеческих качествах. На самом деле он был примером для многих танкистов. Он никогда не требовал от своих сослуживцев боевых результатов и подвигов как некого личного долга. Несмотря на свои поразительные успехи, он никогда не ставил себя выше других. Рольф Шамп, который прослужил с ним почти целый год, вспоминал в эти дни войны: «Я попал во взвод Виттманна в Веймаре в ноябре 1942 года. Тогда он был только обершарфюрером СС. Я отлично помню нашу первую встречу, которая происходила в здании казарм. Мое первое впечатление о нем — очень симпатичный человек. Общее хорошее впечатление дополнялось и усиливалось его приятным голосом, ясным, не слишком громким, вполне участливым. В нем слышались нотки легкого баварского акцента. Его взгляд был приветливым. Позже, когда я оказался в его взводе, он не раз по-дружески обращался ко мне. Меня никогда не покидало чувство, что он заботился о нас и как о людях, и как о солдатах. За многие месяцы и во время обучения, и во время пребывания в его взводе не произошло ни одного случая, который мог бы изменить мое отношение к нему. Напротив, мое первое благоприятное впечатление постоянно усиливалось. Теперь для меня Виттманн как человек и как солдат является образцом для подражания. Кажется невероятным, но в своей памяти я не могу найти на одного намека на «слабости», которые бы относились к Виттманну. Он был предельно вежлив, корректен и человечен в своем отношении к подчиненным и сослуживцам. Он никогда не поднимал голос. Его отличали скромность, а также абсолютное безразличие к алкоголю и амурным похождениям. В общении с незнакомыми людьми он был скорее застенчивым, что еще раз характеризовало его как хорошего человека. Кроме этого, я не могу припомнить ни одного случая, чтобы он во время подготовки к операции повел себя опрометчиво или неосмотрительно, решил положиться на случай. Он пытался быть всегда справедливым, но не мог смириться с небрежностью в делах .

9 декабря 1943 года 1-й панцергренадерский полк ССпредпринял наступление на Радомышль. Стремительное немецкое продвижение вперед было остановлено советскими войсками приблизительно в двух километрах северо-западнее города. «Лейбштандарт» был вынужден остановить атаку. В штабе дивизии тут же было принято решение провести перегруппировку сил и предпринять массированное наступление к юго-востоку от деревни Меделевка, что должно было позволить обойти плацдарм, удерживаемый частями Красной Армии, с севера. Но для того, чтобы осуществить этот замысел, немецким войскам для начала надо было захватить деревню Межиречка. На тот момент в распоряжении гауптштурмфюрера Клинга имелось четыре «тигра». Еще десять машин находились в ремонте. Собственно, говорить о танковом полке «Лейбштандарта» в тот момент вообще не приходилось. Полк по своей численности больше напоминал танковую роту — он состоял из шести «пантер» и восьми танков типа PzIV.Эти цифры наглядно показывают, к каким результатам приводило непрерывное «затыкание дыр» во фронте силами «Лейбштандарта». Несмотря на ожесточенное сопротивление красноармейцев, в районе 19 часов 30 минут Межиречка была захвачена немцами. Следующей целью был Тетерев. Виттманн уже собирался силами трех «тигров» атаковать у данного населенного пункта советские танки, как неожиданно из хорошо замаскированного укрытия появилось около двадцати Т-34, которые моментально открыли огонь по немцам. С первых минут боя стало ясно, что задумка талантливого танкиста не удалась. В итоге пришлось принимать неравный бой. В данной ситуации много зависело от мастерства заряжающих, так как именно скорость ведения стрельбы была залогом успеха в подобных столкновениях. У«тигров» было одно преимущество — их наводящие могли фактически не прицеливаться, когда посылали снаряд за снарядом в плотный клин советских танков. В ходе этого боя экипажем Михаэля Виттманна было подбито шесть танков. У остальных экипажей более скромный счет, но этого вполне хватило, чтобы заставить отступить изрядно поредевшие ряды Т-34.

Юрген Брандт и Лётщ

Во время боя у Межиречки «тигр» унтерштурмфюрера СС Калиновски был поражен несколько раз. Сам командир танка оказался ранен в лицо и правую руку. Легкие ранения получили и другие члены экипажа. В районе 22 часов «тигры» атаковали деревню Малая Рача, что располагалась несколько западнее реки Тетерев. Здесь их ожидала мощная линия противотанковой обороны. Пока танки вели затянувшийся вечерний бой, подразделения 68-го немецкого пехотного полка ворвались на окраины Радомышля.

Один из членов экипажа гауптштурмфюрера Клинга вспоминал об этом бое, весьма типичном по своему стилю для всех операций, которыми командовал Пайпер: «После «Танка»Майера штурмбаннфюрер Йохан Пайпер был, вне всякого сомнения, одним из самых смелых командиров «Лейбштандарта». Мы, танкисты «тигров», были горды и рады, когда после смерти оберштурмбанфюрера Шёнбергера командование танковым полком было поручено именно Пайперу. Как командир 2-го батальона 2-го панцергренадерского полка ССон был один из тех офицеров, с которыми чувствуешь себя в безопасности даже в самой рискованной переделке. В декабре 1943 года в районе Радомышля танковая группа, состоявшая из четырех или пяти «тигров», нескольких штурмовых орудий и танковPzIV, множества бронетранспортеров и машин-амфибий, оказалась на шоссе. Собственно, шоссе назвать это было сложно — это была дорога, по которой можно было без проблем проехать в летнюю жару, но снег и «доджи» превратили ее в сплошную болотину. Она оказалась местом сбора ударной группы, которой командовал штурмбаннфюрер Пайпер. Передовой отряд этой группы состоял из пары «тигров», которые подчинялись унтерштурмфюреру СС Вендорфу. Их сопровождала целая кавалькада бронетранспортеров из состава разведывательного батальона. Мы миновали лесистую местность и углубились на двадцать километров в позиции противника. Мы совершили рейд по советским тылам. К вечеру второго дня мы вновь вышли к немецким позициям. Во время всей этой операции я был наводящим в танковом экипаже, которым командовал гауптштурмфюрер Клинг. Мне было интересно воевать под его началом, это был своего рода подарок судьбы. Мы находились приблизительно в центре боевой группы, которая согласно приказу двигалась в рассеянном порядке непосредственно перед полугусеничной бронемашиной Пайпера. Мне не раз удавалось увидеть Пайпера, который сидел на буфере машины с автоматом наизготовку. Тогда Пайпер отдавал множество приказов. Нам несказанно везло, так как почти все лесные дороги были заминированы. Мины представляли собой деревянные ящики, весьма напоминавшие рыбные короба, которые были начинены желтой взрывчаткой. Все они были хорошо замаскированы. В любом случае в те два дня три из «тигров» наехали на них, но только чудом они не получили серьезных повреждений. Но все равно их пришлось оставить в лесу. Для их охраны был оставлен бронетранспортер с пятью или шестью панцергренадерами. Мне вдвойне повезло, что я не остался за линией фронта на расстоянии двадцати километров от наших позиций. Мы нервно ожидали, что произойдет вечером, когда станет темно. Пайпер же в типичной для себя минере отдал приказ: «Установить ежи и проволочные заграждения!» В итоге боевая группа распределилась по кругу диаметров метров сто. В его центре находилась машина Пайпера и танк Клинга. Рядом с ними стоял танк унтершарфюрера Мёлли. Обычно в подобной ситуации солдаты нервничали бы и волновались. Однако Пайпер и Клинг, находившиеся среди нас, источали саму уверенность и спокойствие. В итоге нас даже не беспокоили перестрелки с советскими патрулями, которые длились всю ночь. Не исключено, что советские подразделения растерялись и не знали, где теперь находится передовая, а где тыл. Позже штурмман СС Венцель, заряжающий одного из танков, поврежденных минами, рассказывал, как они вошли в русскую избу, чтобы найти там что-нибудь из еды. В доме они обнаружили русского солдата, который, видимо, зашел сюда по той же самой причине. Испугавшись, советский солдат высадил в беспорядочной пальбе почти в безоружных танкистов весь боекомплект, а затем панически убежал. К полудню второго дня рейда нам предстояло прорваться к своим, нанеся удар по советским позициям с тыла. Насколько я помню, в то время в атаке можно было использовать только один из «тигров» Клинга».

10 декабря 1943 года танковая группа попыталась прорваться в южном направлении. Начавшуюся в 8 часов утра атаку в срочном порядке пришлось свернуть. Дело в том, что нападение с тыла не стало «сюрпризом», для советских частей. У деревни Красноборки группа Пайпера попала под прицельный огонь советских тяжелых противотанковых орудий. Немцы были вынуждены отойти. Остаток дня было решено провести, готовясь кочередному рывку. Повторная атака на Красноборки была намечена на следующий день. При этом пришлось отказаться от тактики решительного налета, к которой нередко прибегал Пайпер. Михаэль Виттманн и ее несколько командиров танковых экипажей на протяжении нескольких часов тщательно планировали операцию. Отрабатывался каждый тактический ход. Сам Виттманн не намеревался полагаться на авось. Атака должна была проходить по достаточно открытой и широкой равнине. В роли прорывной, ударной силы выступали танки. Их с некоторого расстояния должны были поддерживать огнем немецкие штурмовые орудия. Связующим звеном должны были стать гренадерские подразделения.

Одновременно с этим силы дивизии СС «Лейбштандарт» начали концентрироваться к северо-востоку от Межиречки. В 4 часа утра 11 декабря 1943 года началась подготовка к очередной атаке. 2-й панцергренадерский полк СС совместно с батальоном штурмовых орудий и группой «тигров» должны были начать наступление на всем этом участке фронта. После артиллерийской подготовки в районе 12 часов немецкая бронетехника двинулась на достаточно хорошо укрепленные Красноборки. Поддерживаемое огнем штурмовых орудий острие танкового клина смогло проникнуть в восточные окраины Красноборок. Здесь начались уличные бои, которые постепенно перекинулись на располагавшуюся поблизости деревню Великая Рача. В итоге «тиграм», уничтожившим несколько противотанковых орудий, удалось закрепиться на высоте 170, которая соседствовала с Рачей. «Тигр» Калиновски был в очередной раз подбит, а сам его командир в очередной раз получил ранение в лицо. В 16 часов 50 минут немецкие войска смогли захватить деревню Великая Рача, после чего двинулись в направлении поселка Чудин, который располагался фактически на берегу реки Тетерев. С ходу поселок немцам взять не удалось. Предвидя очередное ожесточенное наступление, 12 декабря 1943 года советские подразделения оставили Чудин и отошли на запад, где закрепились в лесах в районе поселка Глухов. На некоторое время наступила передышка. 12 и 13 декабря «тигры» не участвовали в боях — они должны были быть подготовлены к новой атаке.