Тануки
Шрифт:
Дверь в фонарную приоткрылась. Показалось бледное, со впавшими глазами лицо Корнета.
— Эй, ты куда ломишься?
— К тебе.
— У меня тут огневик. Или тебя уже отпустило? Уверен?
— Не уверен. Но фобию нужно преодолеть. Иначе, как я буду твоим сменщиком работать? Да и замерз, пока от респа до маяка топал. Там дождь как из ведра. И ветер страшный. А здесь тепло.
— Тогда в пати вступи. Лови приглос.
— Зачем?
— Чтобы не зажарится. Даже несмотря на встроенный огнемагский резист к огню, дамаг будет проходить. Мой же элементал тебе не родной.
— А, ну ладно. Вступил.
Иероним кивнул и сделал приглашающий жест рукой.
Тяжелые свинцовые тучи наползали с запада. Резкие порывы ветра разбивали о толстые стеклянные стенки фонарного помещения соленые морские слезы. На востоке небо все еще чистое и безоблачное, но ситуация обещала вскоре кардинально измениться. Фронт шел параллельно основной береговой линии.
— Это только начало, — выдал прогноз Иероним. — Тут такие шторма частенько бывают. Раз в неделю — точно.
— Я на Земле однажды попал в двенадцатибальный, — казал Корнет. — Даже для нашего линкора не простым то испытание оказалось.
— Ты на корабле служил?
— Нет. Диверсантом я был. Спецназовцем. А плыли мы тогда гнездо пиратов громить.
— Плыли? А не шли?
— Ну, моряки, может и шли. А я точно плыл.
Они стояли в фонарной, слушали вой ветра, далекие раскаты грома и любовались начинающимся штормом. Все более и более сильные волны вдребезги разбивались о подножье скалы на которой стоял маяк. Молнии, очерчивающие силуэты жирных, черных как смоль туч, красиво били в торчащие из воды скалы.
— Интересно, а маяк оборудован молниеотводом? — поинтересовался Корнет.
— По идее, должен, — почесал редкую бороду Иероним. — Не первый же это шторм в здешних краях. И ни разу молния в него не прилетела. Кстати, а как вообще выглядит молниеотвод?
— Да просто штырь металлический, с заземлением. Над фонарной торчит такой?
— Не знаю. Не обращал внимания.
— Что, за все годы? Ни разу?
— Не-а. Вообще не задумывался.
— Как буря стихнет, нужно проверить.
— Ага.
Пару минут каждый думал о своем.
— Жарко здесь, — сказал Корнет, просто чтобы что-то сказать.
— Ага, — согласился Иероним. — Вообще-то, в фонарной просто так нормальный человек долго находиться не может. Температура, как в финской сауне. Да и душновато. Элементал ведь огненный, как никак. Помимо маны с бодростью еще кислород жрет. Но странно закрученные законы этого мира запрещают элементалу наносить хозяину хоть какие-то повреждения. Я могу хоть на руки его взять, хоть сесть на него, хоть сожрать, и ничего мне не будет. А вот любой другой человек, как минимум почувствует дискомфорт. Если у него резисты прокачаны. А если не прокачаны, то и помереть может. Чужие огневики меня тоже обожгут, вот такой парадокс. Может, хочешь попробовать?
— Что?
— Зажечь маяк. Давай, я сейчас своего огневика отзову. И призывай.
— Погоди!
Но было поздно.
Элементал в последний раз полыхнул яркой вспышкой и пропал. Будто не было.
— Что ты сделал? Зачем? Я не умею! Да и не хочу!
— Ну, когда-то все равно нужно учиться.
Давай, не тяни. Ночью маяк должен светить. А в такую погоду — тем более.Корнет судорожно копался в функционале персонажа. Ну почему, почему он не закрепил призыв в строке быстрого доступа? Ведь была уйма времени!
Наконец, нашел. Закрепил пиктограмку на панель. И победно завопил:
— Прометей!!!
Ослепительно сверкнула молния, и почти сразу громыхнуло прямо над головой. Очень быстро принесло бурю, нечего сказать.
Огневик формировался в клетке, но медленно. Очень медленно.
— Увеличь маннопоток, — посоветовал Иероним. — Ползунком. До двенадцати за тик. Это позволит ему быстро вырасти и существовать вне режима боя несколько часов.
Корнет нашел ползунок на самой иконке огневика-миньона и через минуту элементаль достиг своего невеликого максимума.
— Твой ярче. И больше.
— Ага. Мой же уже не младший, а малый. Но и твоего будет достаточно. Фонарь и зеркала существенно яркость увеличивают.
По толстому стеклу фонарной застучали градины размером с некрупное куриное яйцо. Пока еще редкие, но их количество увеличивалось с каждой секундой. Элементал, чуя близость враждебных стихий Воды и Холода, бешено завывая, метался и бился в своей клетке. «Ярость пламени», его основной перк тем больше рос, чем безумнее бушевала буря.
Из-за низко нависших туч почти полностью стемнело. Ни одной звездочки не проглядывалось сквозь стекло.
— О! А это что??? — Корнет встрепенулся и прилип к стеклу, не обращая внимание на его температуру. Бар жизни потихоньку пополз вниз.
Несмотря на отблески элементала, он заметил во тьме бури периодически появляющийся и пропадающий огонек. Огонек, то поднимался на волнах, то падал в межваловую бездну.
— Корабль… — удивился Иероним. — Это же надо. И так близко от моих скал! В этих местах и в спокойную погоду без опытного лоцмана плавать опасно, а в таких условиях… Верная смерть.
— Смерть… — повторил шепотом Корнет. — Смерть в ледяной, обжигающей своим безразличием пучине… Смерть от огня… Смерть от воды…Смерть… Смерть, которую я снова не в состоянии предотвратить… Мне доверили ответственность за жизни мореходов, а я в очередной раз подвел. Как тогда, в горящем коридоре…
Огонек мелькнул в последний раз промеж гигантских волн и исчез. Смотрители маяка с тревогой ждали, когда же он появится вновь, но… Нет. Светлячок пропал. Корнету показалось, будто слышен треск и скрежет ломающейся о скалы обшивки, крики падающих за борт людей, просьбы о помощи, мольбы о милосердии высших сил…
Конечно, он не мог этого слышать. Корабль канул в бездну, километрах в пяти-семи от берега, еще там, где торчащие из воды скалы только начинались. Но стоны, хрип, и бульканье тонущих, терзали слух не хуже крика сгорающей заживо девочки. Его била крупная дрожь, он уже представлял бессонные ночи в компании погибших по его вине путешественников. Они присоединятся к первой жертве его некомпетентности и будут хором корить за страшную гибель…
— Морфий… — простонал он. — Мне просто необходим морфий! Дайте в капсулу морфиииий! Садиииистыыы!!!