Таня Гроттер и колодец Посейдона

– А мы почему уцелели? – спросила Таня.

– На подростков эта магия не распространяется. У нас все сплошное будущее. Прошлого особенного и нет. А с Усыни и Горыни чего взять? Какие у них роковые ошибки? Сожрали Серебряное Копытце в бульоне, а могли сделать шашлык? Тоже мне развилка бытия! «Esse oportet ut vivas, non vivere ut edas! [6] « – как мог бы сказать Танькин дед, – отмахнулся Шурасик. Он, как видно, был невысокого мнения о богатырях-вышибалах.

6

Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть (лат.).

– А возможность вернуть наших преподов из мира несбывшихся желаний существует? – спросила Таня.

Шурасик осмотрел свой большой палец и осторожно откусил заусенец. Критично осмотрел результат и еще раз куснул палец.

– Об этом в «Книге магических туманов» ничего нет. Хотя я лично склоняюсь к тому, что стоит принести искупительную жертву. С древней магией это иногда прокатывает. Даже чаще всего прокатывает, – заметил он.

– Жертву? Кровавую? – спросил Глеб Бейбарсов. Спросил довольно спокойно. Видно, воспитавшая их ведьма не отличалась большой сентиментальностью.

Шурасик покачал головой.

– Не факт. Лучше что-нибудь из предметов, принадлежавших Сарданапалу, Медузии, Поклепу… Что-то такое, что имеет отношение к развилке их памяти. К той занозе, которую они никак не могут извлечь. Такая жертва может оказаться искупительной.

– Значит, ты предлагаешь собрать их магические перстни и бросить в колодец Посейдона? – спросил Кузя Тузиков.

– Зачем же перстни, Тузик? Не думаю, что они страдают из-за перстней. Опять же перстни им пригодятся в дальнейшем… Нам нужно хорошо подумать, каким образом мы можем проникнуть в их грезы. У кого-нибудь есть идеи? – Шурасик поднял голову и вновь меланхолично вернулся к созерцанию своего большого пальца. Кажется, только две вещи интересовали его в этом мире – палец и Лена Свеколт.

Пипа внезапно вскочила, замахала руками и оглушительно взвизгнула.

– Знаю, знаю! Черные Шторы! Они вечно подзеркаливают самое заветное! Если уж Гробыне вчера снилось, что Бейбарсов…

– Закрой кран, Пипенция! Это был просто кошмар! – зашипела Склепова.

– Кошма-а-ар? Ничего себе кошмар! А почему тогда он… – начала дочка дяди Германа.

Гробыня оглянулась на своих купидонов.

– ПИПЕНЦИЯ! Еще раз только заикнись о Бейтарелкине! Узнаешь, что такое русская магфия!

Пипа примирительно подняла руки.

– Ладно, ладно, молчу… В общем, Черные Шторы могут нам помочь! Надо вначале приволочь их сюда, в кабинет академика, и посмотреть, что получится. А потом, если сработает, поочередно обойти комнаты Поклепа, Меди, берлогу Тарараха и так далее! – резюмировала она.

– Si melius quid habes, arcesse vel imperium fer! [7] – проскрипел перстень Феофила Гроттера. Это был первый случай, когда он одобрительно отнесся к словам Пипы.

7

Если есть у тебя нечто лучшее, предложи, если ж нет – покоряйся (лат.).

– Ну-с, кто мне поможет снять Шторы? Пошли, Бульончик! – позвала Пипа, обнаружив, что желающих нет.

Генка Бульонов вздохнул. Он уже привык, что, когда кому-нибудь из девушек Тибидохса нужно перетащить чемоданы, перенести с этажа на этаж диван или передвинуть шкаф, носильщиком оказывается именно он, Бульон. Зато, как только в воздухе начинают носиться слова «вечер» и «свидание», все оказываются глухо заняты, простужены или не в настроении. Вот они, расценки женской дружбы!

Бульонов встал и поплелся за Пипой, которая бодрым колобком катилась по коридорам Тибидохса.

– Кто-то должен слетать на остров к колодцу. Просто посмотреть на него, чтобы потом полететь ночью… – заметил Шурасик. – Танька, не слетаешь? По моим расчетам, остров Колодца должен быть где-то здесь… Но лучше всего, если Безглазый Ужас составит тебе компанию!

Ужас с достоинством поклонился, уронив на пол голову. Поручик Ржевский, попытавшись последовать его примеру, немедленно развалился на части и осыпался градом конечностей, однако и близко не достиг величия своего патрона.

– Я бы полетела, но у меня нет контрабаса. Вчера на матче у него треснуло днище, и я отдала его домовым на подклейку, – расстроенно сказала Таня.

О своем контрабасе она думала постоянно и едва ли не оплакивала его, хотя домовые и утверждали, что после подклейки он будет как новенький.

– Я могу тебя подкинуть, если кто-то даст мне свой пылесос… Я нынче безлошадный. Все, что у меня есть, – это хромированная труба. Одинокая, но очень красивая, – вызвался Ягун.

– Не надо, Ягун. Не бросай Катю… Таньку подкину я! Моя ступа на хорошем ходу, – спокойно сказал Бейбарсов и, не дожидаясь, пока Таня скажет «да», направился к двери.

Таня оглянулась на Ваньку. Валялкин стоял у клетки и кормил мелконарезанным мясом черномагические книги. Вид у него был слишком уж отрешенный. Таня поняла, что Валялкин прекрасно все слышал и теперь ждет, какое решение она примет.

«Что я у него, как побитая собака, позволения, что ли, должна спрашивать: гав мне или не гав? Почему я вечно должна ощущать себя виноватой? Ну уж нет – пусть или принимает меня такой, какая я есть, или оревуар, месье Фока! Шлите письма с дятлами!» – подумала Таня и вышла вслед за Глебом.

Ванька даже не повернулся на звук захлопнувшейся двери. Он, стиснув зубы, стоял у клетки, просунув руку между прутьями, и наблюдал, как одна из темных книг, превратившаяся в хорька, до крови прокусывает ему указательный палец.

Глава, увы, 13 ПРИШЕЛ НА ПИР ОДИН ВАМПИР

Помахивая бамбуковой тросточкой, Глеб поднялся на стену. Таня шла за ним, продолжая злиться на Ваньку и по инерции перенося часть раздражения на Бейбарсова. Умный Глеб отлично чувствовал это и помалкивал, не допуская самой главной мужской ошибки, которая может существовать в природе, – болтливости.

– Ну и что дальше? Где твоя ступа? – нетерпеливо спросила Таня в поисках, к чему бы придраться.

Бейбарсов примирительно улыбнулся и, перехватив трость за центр, легонько махнул ею. К их ногам опустилась ступа с выглядывавшей из нее метелкой. На метелку был надет пожелтевший череп, который, должно быть, управлял самостоятельным полетом ступы.

– Чей это череп?

– Американского летчика, который бомбил сербов. Не знаю, где его дорожка пересеклась с дорожкой моей хозяйки, но из него получился очень способный автопилот для ступы. Прошу! – пригласил Бейбарсов.