Таня Гроттер и посох Волхвов

Он разжал руку, которой держался за метлу, и, прижимая к груди мяч, спрыгнул вниз, пробормотав подстраховочное заклинание. Едва Пуппер спрыгнул, как на том самом месте, где еще продолжала висеть его поврежденная метла, прозвучало:

– ТРАМХХХШШШВАААААААААА! ДЖИНГЛ-БЕЛЗ!

– Ой-ой-ой! Мамочка моя бабуся! Да здравствует куча-мала! – завопил Баб-Ягун. – Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой!.. Расшифровываю! Дед Мороз лоб в лоб сталкивается с Веркой Попугаевой. Вьюжные кобылицы, напуганные ревущим пылесосом, понесли. Попугаева, описав в воздухе дугу, падает прямо в сани к Дед Морозу. Дно саней проваливается. Не выпуская свой мешок, Дед Мороз камнем падает вниз, но благополучно повисает на подстраховочном заклинании. Не думаю, что ему понадобятся санитарные джинны. Внизу намело отличный сугроб, точно созданный для экстренной посадки. Попугаева же непонятно каким образом оказывается на шее у одной из пристяжных и… визжит, визжит, визжит. Бедные лошадки, не берусь описать их психологическое состояние, посему перехожу к описанию следующей философской картины!.. Гробыня Склепова и Санта-Клаус! Вообразите, Клаус на олене, перед ним на том же олене Склепова, а на шее у Клауса болтается шланг от ее пылесоса. Должно быть, перед столкновением оба попытались набрать высоту – и результат налицо… Интересно, у Клауса есть счет в банке? А рестораны он любит? А если счета нет и с ресторанами не сложилось, то перспектив у него никаких. Склепова с ним и разговаривать не станет…

Ягун тарахтел, совсем забыв про Пуппера и даже не глядя в его сторону. Гурий уже приготовился открыть платок-парашют, когда внезапно кто-то, не слишком церемонясь, схватил его руку. А еще секунду спустя Пуппер осознал, что лежит животом на грифе контрабаса.

Контрабас, принявший двойной груз, провалился в воздушную яму. Лишь у самой земли Тане удалось перейти на заклинание Тикалус плетутс. Контрабас кое-как выправился и уже с куда меньшим рвением согласился набрать высоту.

– Уф! Чуть руку себе не оторвала! Ну и тяжелый же ты! – проворчала Таня.

– О, Таня! Ты снова спасла меня! Не значит ли это, что мы вместе навек? – патетично спросил Пуппер, ловко переползая по грифу и усаживаясь позади Тани.

– Не значит… Ты мячик не потерял? Давай его сюда! – распорядилась Таня.

Она уже сообразила, что теперь ей довольно долго придется выносить приставания Пуппера. Вокруг уже вертелись любопытные пухлые купидончики в валенках и шапках-ушанках. Некоторые дышали на озябшие ручонки и теребили колчаны, прикидывая, не нашпиговать ли их с Пуппером амурными стрелами. Надежда была лишь на жилетку от сглазов, да и то слабая. Против любовных стрел жилетки бессильны.

А между тем наверху, над их головами, происходило уже нечто невообразимое. Гоярын и Снежный дракон вот-вот готовы были сцепиться. Они были взбудоражены вьюжной тройкой и визжащей Попугаевой, которые лакомым обедом из четырех блюд хаотично метались внутри купола. Двойной драконий рев сливался в один.

Трибуны замерли. Ванька Валялкин вскочил с ногами на скамью. Тиштря и Графин Калиостров то принимались нервно хихикать, то дергали себя за волосы. Они, похоже, тихо тронулись на фоне общего перегруза и дикого желания хоть к чему-нибудь придраться.

– Кузя Тузиков и Катя Лоткова пытаются успокоить Гоярына, но у них ничего не выходит… Драконы вот-вот сцепятся! Снежный дракон, капитально поглупевший после одурительного мячика (он и раньше-то не был гением), выдыхает ледяное пламя, но никакой лед не может сковать огнедышащего Гоярына!.. Защитники торопливо разлетаются в разные стороны! Никто не хочет оказаться поблизости, когда драконы начнут разрывать друг друга на сувениры! Эй, почему фэны Пуппера так засуетились? Гореанна палит из сглаздамата, а магнетизеры вскакивают на коврики!.. А, я понял! Контрабас с Таней, а вместе с ним и Гурик, оказался точно между драконами! Таня спохватывается и старается набрать высоту, но Тикалус плетутс слишком медленное заклинание, чтобы сделать это быстро!.. А тут еще Вихрило начал закручиваться вокруг своей оси. Гроттер и Пуппер исчезают в ледяном вихре, к которому с обеих сторон грозно приближаются драконы!..

Завертевшись в ледяной карусели, Таня все свои силы тратила лишь на то, чтобы удержаться на контрабасе. Она не понимала, где земля, где купол, где трибуны, а где распахнутая драконья пасть. Везде был лишь снег. Где-то совсем близко, за вихревым мешком, слышался хохот Вихрило.

Внезапно сквозь метель Таня увидела распахнутую алчную пасть с алым сердечком гортани. Зная, что эта пасть сейчас поглотит ее и избежать этого все равно не удастся, малютка Гроттер размахнулась и что было сил метнула мяч, потеряв при этом равновесие. Вьюга подхватила ее и безжалостно зашвырнула в пасть вслед за мячом… Пасть захлопнулась.

Контрабас подбросило. Без смычка, оставшегося у Тани, он стал неуправляемым. Пуппер закричал. В следующий миг Гурия проглотил Гоярын, не разобравший впопыхах, за какую команду тот играет. Гоярын и Снежный дракон столкнулись, нанося друг другу удары крыльями. Защелкали челюсти – мощные, как капканы. Брызнула кровь, полетела чешуя.

– О небо! Какой душераздирающий финал! Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!.. – патетично сказала Великая Зуби.

Готфрид Бульонский, лично знавший обоих, пригорюнился.

Фэны застонали. Гореанна не застрелилась лишь потому, что в ее сглаздамате закончились заряды. Тренер Пуппера за одну секунду постарел на двести тридцать лет. Магвокаты извлекли счеты и защелкали костяшками, просчитывая размеры страховки.

– НЕ-Е-Е-ЕТ! – закричал Прун.

Внезапно с громким хлопком сработал обездвиживающий мяч. Все заволокло розоватой дымкой. Снежный дракон разжал челюсти, почти сомкнувшиеся на крыле у Гоярына, и, полузакрыв глаза, миролюбиво спланировал на поле. Гоярын победно заревел за весь Буян, нескромно приписав успех своим бойцовским качествам.

– ГО-О-ОЛ! Одиннадцать – десять! Мы победили! – завопил Ягун, догоняя и подстраховывая от падения Танин контрабас, чудом не раздавленный столкнувшимися драконами.

Трибуны торжествующе взревели. Малютка Клоппик заулюлюкал, расшвыривая направо и налево запуки. Поклеп кинулся обнимать русалку. Тиштря и Графин Калиостров завопили было, что гол не засчитан, но вовремя посмотрели на Тарараха и передумали.

– Ладно, так и быть… Нелепая случайность! – буркнул Тиштря.

– Угу, дуракам везет. Так и быть, можете радоваться! Все равно мы потом подстроим вам какую-нибудь гадость! – добавил Графин, попытавшись как-то скрасить поражение.

Закружившись на месте, судьи запахнулись в плащи и, воспользовавшись тем, что Медузия сняла блокировку с заклинаний, поспешно телепортировали в Магщество Продрыглых Магций.

* * *

Холодно. Кровь стынет в жилах, превращаясь в колкие кристаллы. Таня спит и видит сон, что стала сосулькой. Она смотрит на свои прозрачные руки и ноги и боится сломаться. Так проходят века. Время не течет, а переваливается, точно глыба льда.

А потом внезапно что-то происходит. Таня понимает, что она в кабинете Сарданапала. Это уже не сон, а явь. Над Таней склонились Ягге и Великая Зуби. Стрелка часов показывает на скатерть-самобранку. Таня догадывается, что теперь время ужина, а значит, матч закончился самое большее час назад. Время оттаивает, возвращается к привычному течению…

– А где Пуппер? – машинально спросила Таня.

Ягге фыркнула и запыхтела вишневой трубочкой. Один из клубов ароматного дыма сложился в лебедя. Лебедь повернул длинную шею, посмотрел на Таню и, взмахнув крыльями, исчез.

– Мы победили, да? Что с Пуппером? – снова повторила Таня.

– Все нормально с твоим Гурием. Ссадины кое-какие есть, но до свадьбы заживет!

– Пуппер не мой! И свадьбы никакой не будет! – рассердилась Таня.

– Конечно, конечно. Чего ты меня убеждаешь? И не вскакивай. Лежи себе! – миролюбиво согласилась Ягге. – Кстати, знаешь, о чем спросил Пуппер, когда мы извлекли его из Гоярына?