Таня Гроттер и трон Древнира

– Думаете, там может оказаться трон Древнира? – спросила она.

– Не знаю. С этими магическими сущностями сплошная неразбериха. Редко когда угадаешь наверняка. Возможно, там трон, а возможно, просто ящерица. Так что сама решай, стоит ли ее вытаскивать! Но если хочешь, я могу тебе помочь! Если, конечно, вместо трона тебе нужен паук или ящерица, – предложил Фудзий, слегка пожимая плечами.

– Нет, не надо, – отказалась Таня.

Она даже слегка обиделась. Признаться, она рассчитывала на больший интерес. Возможно, все дело было в том, что в последние дни преподаватель магических сущностей был страшно озабочен. Все время старался подстеречь Сальери, чтобы раз и навсегда заблокировать его в потустороннем мире. Для этого, как он утверждал, нужно было произнести особое заклинание, но именно в тот миг, когда он появляется. А Сальери всегда нападал внезапно. Особенно он любил подгадывать минуты, когда Фудзий телепортировал в Англию к своей засахарившейся от ожидания невесте. Таня почему-то представляла ее себе чем-то вроде Недолеченной Дамы.

А потом произошло событие, оставившее в памяти Тани неприятный осадок. За день до матча, когда они с Ванькой решили заглянуть в ангар к Гоярыну, в сумерках неожиданно наткнулись на Жикина. Тот сперва растерялся, а потом вдруг показал пальцем куда-то в сторону Тибидохса и необычайно громко, точно разговаривал с глухими, заорал:

– Вы видели! Смотрите, что там такое!

– Что видели? – Таня невольно оглянулась, но не обнаружила ничего особенного.

– Там кто-то летел! – выпалил Жора еще громче, загораживая им дорогу своей шваброй с пропеллером.

Но Ваньку непросто было провести.

– Здесь все-таки волшебный остров. Тут каждые пять минут кто-то летает. Вот и ты, Жикин, сейчас полетишь, если не отойдешь! – сказал он.

– Что ты сказал, желтая майка? – взвился Жикин, но без сознания своей правоты.

– Что слышал! Сгинь, красавчик, а то очередное свидание у тебя будет с Ягге в магпункте! – Ванька бесцеремонно отодвинул Жикина и навалился на тяжелые ворота ангара.

Недавно смазанные ворота открылись почти бесшумно. Возле драконьей поилки возился Семь-Пень-Дыр. Гоярын смотрел на него спокойно. Все-таки тот был игрок его команды, и дракон его знал. В принципе в том, что Пень решил напоить дракона, не было ничего особенного. Это было даже похвально. Странным было то, что при приближении Тани и Ваньки Пень резко отпрыгнул от поилки, дико посмотрел на них и выскочил наружу.

Таня услышала, как он заорал на Жикина:

– Громче надо было кричать! Я велел тебе никого не пускать!

– Но я громко! – вяло защищался Жора.

– Если б громко, я б услышал. У, красавчик! Глаза б мои тебя не видели!

Ванька кивнул на ворота ангара, в которых еще маячили оба темных.

– Так, значит, красавчик был на стреме. Я так почему-то сразу и подумал, – сказал Ванька. – Как ты думаешь, чего эта парочка здесь забыла?

– Ну-ка, помоги мне! – попросила Таня.

Убедившись, что оба темных ушли в сторону Тибидохса, она отодвинула поилку и разгребла опилки. Футляр от контрабаса был на месте. Возможно, Семь-Пень-Дыр не успел до него добраться.

Невольно ей вспомнилось, как странно Жикин и Пень вели себя у кабинета Клоппа, когда тот был превращен в младенца. Да, тут было о чем задуматься…

Таня оглядела пол ангара, но никаких следов молодильных яблок не обнаружила. Значит, Пень хотел подбросить Гоярыну что-то другое. На всякий случай она осторожно, чтобы не взорваться, вылила из поилки Гоярына всю ртуть с нитроглицерином и набрала новой.

* * *

За несколько дней до матча с невидимками в Тибидохс начали приезжать журналисты. Находясь в состоянии предматчевого возбуждения, они бегали по школе волшебства и у всех подряд брали интервью. Сарданапал заперся у себя в кабинете. Золотой сфинкс на его дверях недружелюбно рычал на всех незнакомцев. Зато Поклеп Поклепыч, ради такого случая переселивший русалку из пруда в бочку, позировал фотографам и пояснял журналистам разницу между любовью, страстью, одержимостью и творческим экстазом.

– Никакой разницы нет! Вот и моя русалка так же думает! Не правда ли, Милюля?

Так впервые обнаружилось, что русалку Поклепа звали Милюлей…

Малютка Клоппик тоже не был обделен вниманием. Еще бы – второе лицо Тибидохса, глава темного отделения – и вдруг такое преображение. Журналистов это невольно наводило на определенные мысли.

– Скажите, профессор, не подозреваете ли вы в покушении на себя академика Сарданапала? – наперебой спрашивали они.

Но малютка Клоппик не делал никаких сенсационных заявлений.

– Хочу к маме! – кривя ротик, вопил он. Поправлял на тонком пальчике спадавший магический перстень и пулял в журналистов никого не обжигавшими искрами.

На его крик являлась Зубодериха, брала своего бывшего шефа в охапку и, сурово глядя на журналистов, утаскивала его прочь.

– Все, Клоппик! Не буянь! Пошли поешь кулебяки, а потом на горшок! – заявляла она.

Тане тоже перепало ее полкило журналистского внимания. Они с Гробыней только что встали и собирались на завтрак, когда к ним в дверь решительно постучали. На пороге стояла Грызиана Припятская собственной магсоной. За ее плечом маячил оператор с зудильником модели «Вещий Глаз».

– А ну-ка, девушки! Кто из вас Таня Гроттер? Ты, не правда ли? Небольшое интервью! – твердо сказала она, проходя в комнату.

Таня была усажена на табуретку рядом с Черными Шторами. Оператор немедленно нацелил на нее «Вещий Глаз». Черные Шторы, сообразив, что тоже попадают в кадр, ехидно шевелились и спешили высветить самые компрометирующие сны.

– Три, два, один! Поехали! Таня, помнишь ли ты Ту-Кого-Нет? Ты единственная, кому довелось встретиться с ней четырежды, считая эпизод в раннем младенчестве. Какие у тебя сложились о ней личные впечатления? – щуря бельмастенький глаз, спросила Грызиана.

– Такие же, как у всех. Лучше б ее вообще не было, – сказала Таня.

– Еще вопрос. С минуты на минуту в Тибидохс прибывает легендарный Гурий Пуппер и вся команда невидимок! Ты об этом знаешь?

– Знаю, – кивнула Таня.

– Так я и предполагала! – Грызиана многозначительно воздела к потолку палец. – Вот я и подумала: у вас с Пуппером столько общего! Оба сироты, оба известные спортсмены, оба учитесь в магических школах, оба носите очки…

– Я не ношу очков! – поправила Таня.

Грызиана разочарованно шевельнулась, точно охотничий пес, сделавший стойку на пустую пивную банку.

– Эээ… В самом деле не носишь? Ну неважно! Не кажется ли тебе, что люди, имеющие столько сходства, уже заранее испытывают друг к другу определенную симпатию?

Таня растерялась. Выручила ее Гробыня. Хотя выручила довольно своеобразно.

– Ерунда! Они не похожи! Мой Гурочка тонкий, Гурочка чуткий, Гурочка скромный! Из прекрасного буржуазного семейства! У Гурочки счет в банке, птичка в клетке и полный шкаф плащей-невидимок! А Танька просто хамка тибидохская! Даже очков и тех у нее нету, один дурацкий контрабас! – ревниво завопила она со своей кровати.