ТАСС не уполномочен заявить…
Шрифт:
Там она молниеносно скинула с себя сексапильные лосины, оставаясь, лишь в комплекте белья «Кармэн».
«Ну, наконец-то, — выдохнула она. — Дождалась девушка своей радости. Пусть полюбуется мною. Зря я, что ли, диеты держу и в „фитнес“ два раза в неделю бегаю?»
И молодая женщина еще раз придирчиво осмотрела себя в большом зеркале по поводу атласности своей кожи.
Выйдя из ванной, она не направилась сразу к Михаилу, а остановилась у окна, спрятавшись за прозрачной тюлевой занавеской, кокетливо при этом выставив ножку на обозрение.
— Лорик, ну, это уже удар ниже пояса, — простонал Михаил. —
Женщина вышла из-за занавески и медленно, чтобы ее хорошо можно было рассмотреть, направилась к Михаилу. Сейчас она ощущала только свое тело, и у этого тела было только одно чувство — ликование. Она ликовала каждой клеточкой. Лариса осторожно присела на краешек тахты. Михаил привстал и притянул ее к себе, нежно проводя рукой по шее и плечу женщины.
— Это надо же, — изумленно и восторженно проговорил он. — Сыр в масле… Ничего подобного не встречал.
— Как ты сказал? — тихонько и с замиранием восторга, переполнявшего ее, переспросила Лариса.
— Я даже не предполагал, что кожа бывает такой степени шелковистости… Сыр, да еще который в масле катается, — повторил музыкант, на этот раз, нежно касаясь, указательным пальцем упругих грудей и ложбинки между ними.
— А-а-а, — лишь смогла самодовольно выдохнуть Лариса, одновременно с радостно пронзившей ее мыслью: «Для того мужчины она наряжалась, для того напомаживалась».
— Сладкая, гладкая, благоуханная… И это всё мое, Лорик? Я сам себе завидую! — с этими словами Михаил нежно склонил Ларису на шелковые подушки и стал осыпать ее поцелуями.
Довольная и обласканная, кокетливо и чуть капризно освобождаясь от его объятий, Лариса сказала:
— Изнемогаю от жажды, дай попить чего-нибудь скорее и… воздуху глотнуть. Совсем задушил девушку своими объятиями. Налетел, как ураган.
Михаил резво протянул руку к тумбочке, которая стояла возле тахты. На ней была начатая бутылка минералки. Он быстро налил бокал и протянул своей даме.
Она с жадностью ее заглатывала, словно, утоляя не только жажду, но и жар, пылавший у нее в груди. И, тем не менее, с вожделением поглядывала на бутылку шампанского, мечтая о времени, когда придет его черед.
Михаил налил и себе воды, и тоже с жадностью ее выпил.
— Виноград, грушу, апельсин? — галантно предложил он Ларисе.
Гостья посмотрела на блюдо с фруктами, и, усмехнувшись, молча выбрала большое красное яблоко. Она вдохнула его умопомрачительный летний аромат. И стала дразнить этим запахом Михаила, вертя у него перед самым носом красивым плодом.
— Искусительница моя, я так и знал, что ты выберешь именно это. Но не размахивай так красным цветом у меня перед глазами, а то я превращусь в быка… Дай лучше яблочка откусить.
— А давай вместе, — игриво предложила Лариса, — удерживая большим и указательным пальцами обеих рук плод на уровне рта Михаила.
И они одновременно ринулись к яблоку, но… женщина не удержала фрукт, и каждый из них даже не успел царапнуть его зубами, не говоря уже о том, чтоб откусить… Яблоко упало на край тахты и покатилось по ковру.
Михаил взял большую желтую грушу.
— Кусай, — сказал он, не выпуская фрукт из своих рук.
Гостья с наслаждением откусила сочную мякоть.
— Теперь ты, — попросила она.
Они с удовольствием
умяли большую грушу — одну на двоих.— Может быть, пирожное? — озаботился Михаил.
— Да что ты, Мишель, я так в ресторане наелась.
— А я вот мечтаю о десерте, — сказал Михаил и крепко обнял Ларису. — Хочу вот это — самое сладкое, самое вкусное пирожное…
И чувствуя, как сразу, откликаясь на его слова, Ларисино тело становится податливо, Михаил страстно зашептал ей в ухо: «Так значит, налетел, как ураган? Ну, что ж, тогда продолжим наш ураганный ветер»?
— Я не против. Продолжим наш ураганный… вечер, — тихо и мечтательно сказала Лариса.
— Ураганный вечер, — повторил мужчина и усмехнулся словесному каламбуру. — Согласен. Мне так даже больше нравится.
Целуя ее в плечо, он случайно обратил внимание на два маленьких розоватых пятнышка.
— Это родинки такие у тебя? — спросил он удивленно.
— Да, они у меня с рождения, — встрепенулась Лариса. — А что?
— Невероятно, — сказал Михаил. — Вообще-то, по форме и припухлости очень напоминают… укус змеи. — И добавил, — я не раз путешествовал по Египту, мне просто очень нравится эта страна. Так вот: один раз меня там даже укусила змея. В ногу. Так ранка выглядела точь-в-точь, как твои родинки.
— Всё обошлось? — участливо спросила женщина.
— Как видишь, жив-здоров. Но не обо мне речь.
Его глаза загорелись фантазийным огнем. Михаил пылко обцеловал Ларисино плечо.
— Ты… Ты знаешь, чья на тебе отметина?
Ларисе показалось, что такого триумфа и ликования ее сердце сейчас просто не выдержит. Но она совладала с собой и, лежа на спине, горделиво дернув головой и кокетливо уперев руки в свои бока, игриво произнесла:
— А то… Мы, чай, девушки, образованные, московские университеты заканчивали. Не всё же только римским патрициям в образованных ходить. И прошу заметить: две родинки именно на левом плече…
— Да, да, именно на левом… Я помню, я читал, — восторженно сказал Михаил.
— Но есть и другая легенда, — вздохнув, тихо произнесла Лариса. — А она гласит, что змея ужалила ее в грудь…
— Есть еще и третья версия… Да разве в этом дело, царица ты моя египетская… Я сразу ощутил в тебе какую-то невозможную притягательность, когда ты пришла брать у меня интервью, словно, провалился в какой-то астрал… Так и пребывал в нем все гастроли, мечтая о встрече…
— А я, как только увидела твою очаровательную мордашку в одном журнале, — тая и растворяясь в нежности от мужских комплиментов, призналась женщина, — сразу подумала: «расшибусь в лепешку, но вот этот будет моим».
— Чем же «вот этот» так сразил тебя наповал, лепешечка ты моя, — обрадовавшись такому неожиданному признанию, спросил Михаил, — восходящей звездностью?
— Ну, что ты, — звездность тут ни причем. — Лариса состроила невинные глазки. — Не знаю, как и сказать. Неловко даже как-то и признаваться в этом…
— Ну, пожалуйста, Лорик, не томи…
— Понимаешь, — и женщина нежно-нежно провела указательным пальцем по контуру его верхней губы. — Что-то такое сумасходительное и притягательное было в капризном и чувственном изломе твоих губ на том фото. Как обещание какого-то блаженства, каких-то неведомых доселе мне радостей… И я не ошиблась, Мишель. Ты превзошел все мои ожидания…