Татарочка

– Я молчок, если это чужая тайна.

– Это моя тайна. Дедушка, если буду красивой, меня отдадут чужим людям.

– Глупости говоришь. Такого не бывает.

– А Марию?

– Маришку, что ли? Её удочерили.

– Ей заставляли. Она плакала, я знаю.

– Говорят, она в хорошую семью попала. И это прекрасно. Ладно, выдумщица,

вон там кран, мой руки, и пообедаем.

В скором времени возвратились дети, шумом-гамом заполонили вся пространство детдома. Перед уходом, Асенька промолвила:

– Дедушка, а можно иногда приходить, поиграть с котенком?

– Ты станешь баловать котенка, тогда совсем не смогу приучить его к охоте.

– Не буду, я помогу вам, пожалуйста.

–Ладно, помощница. Если Надежда разрешит, то приходи.

Через сутки, Алексей снова заступил на дежурство, и к обеду, у его дверей появилась

Асенька, с папкой в руках. Поздоровалась.

– Это ты? Ну, здравствуй. Разве сейчас у тебя не уроки?

– Я отпросилась. Дедушка, я вот всё думала, как научить котёнка охотиться…

– Так я и сам знаю. Вот, за непослушание, в карцер его посадил.

– Куда посадили?

– В тёмную клетку. Наказал за непослушание.

– Вы злой, очень, очень… Я больше не буду с вами дружить.

– Ладно, не обижайся. Смотри, вон спит твой бездельник, за подушкой.

–Ой, простите, дедушка. Я думала…

– Да хватит тебе вздыхать! Клади свою папку на стол, и сядь.

Асенька положила папку, сняла туфельки и влезла на диван, к котенку. Тот мяукнул, но чувствуя, что его безопасности ничто не угрожает, снова уснул.

– Скажи, Асенька, тебе что, не интересно с подружками? Играла бы с ними.

– Мы играем, но всегда в одно то же игру. Я хотела бы как раньше, жить дома, и самой выбирать, во что играть…

– Ну, сразу не хандри. Время не вернуть вспять. Лучше смирись, и живи тем, что есть, так легче, по себе знаю.

– Дедушка, ну почему взрослые никогда не слушают до конца?

Столько отчаяние и такая досада была в личике девочки, что сердце старика дрогнуло. Кажется, он заново увидел это очаровательное, худощавое существо, светлыми, сияющими, пепельно-черными глазами, и капельки слезинок, катившихся по личику, падавших прямо на котёнка. И задумался Алексей: «Ведь она права. Хоть кто-нибудь в это кошмарное время, полное разрухи и трагедий, удосужился ли вникнуть в мирок бедной девочки? Ведь она не похожа на брошенное дитя. Всё её поведение, хорошие манеры явно указывают на её благополучное доброе прошлое. А интонации в голоске, уже

говорят о взрослении не по годам…». И только одного старик не понимал – чем бы мог он ей помочь?

– А почему вы молчите, дедушка?

Вопрос вернул старика к реальности, о ней и заговорил, словно в этом и заключалась его помощь.

– Может, нам о море поговорить, юная барышня, где моя молодость прошла?

– Прошла? Как это прошла, дедушка.

– А что, разве не похоже, что я уже древний старик?

– А почему древний?

– Утомляешь ты своими почемучками. Лучше я тебя домашним сыром угощу. Вот и чайник вскипел. Попей чайку, с бутербродом.

– Не хочу, дедушка.

– Пей, говорю, и поешь, чтобы щёчки порозовели.

– Дедушка, а у тебя есть внучки?

– Внуки у меня. Один твоего возраста, а другой постарше. Если бы ещё внучка, было бы совсем иначе.

– А почему иначе?

– Внучка бы не жаловалась мамаше на меня, как эти сорванцы.

– Вы их ругаете. Почему?

–Они послушные, но иногда, для профилактики, приходиться их шлёпать.

–А за что?

– Без всяких причин. Детей ведь надо воспитывать, правильно?

–Да, надо.

–А если они не шалят, если послушные, как тогда их воспитывать?

–Разве плохо, что не шалят?

–Понятное дело. А воспитывать-то надобно? Вот сам и подталкиваю их к шалостям, а потом за них же, наказываю…

– Вот опять получается, что вы злой, дедушка… – Асенька подошла к окну, и грустно- грустно глядела вдаль. Алексей улыбнулся, положил руку на ее голову:

–Да шучу я, конечно. Внук мой младший, очень слабый здоровьем, куда уж тут его шлёпать-то? Врачи советуют увезти его на юг, здешний климат ему не годится, так сын со снохой, замышляют купить дом в Крыму.

– И вы уедете с ними, да, дедушка?

Прежде чем ответить, Алексей вернулся к столу, присел на диван:

–А мне юг вреден, так что я здесь останусь, а заодно за квартирой да за дачей прослежу.

Он и не заметил, какой радостью наполнилось личико Асеньки.

– Я обидела вас, простите, дедушка.

– Ладно, дитя, это же я сам тебя и разозлил.

– Почему, дедушка?

– Хотелось подшутить, поговорить.

– Все взрослые так шутят, да?

– Э-эх! Может, в душе-то я моложе тебя. Не веришь? И страдаю в изношенном моём теле. А ничего нельзя сделать, разве что молиться…

– Непонятные слова говорите, дедушка. Вам очень грустно, да?

– Я-то как раз говорю понятно, а вот ты ворчишь, как старушка. Лучше постарайся оставаться в своём возрасте, как Богом данной, в образе своём. И не гонись за призраками дальними. Это бесполезно, а взросление, само настигнет. Всё в своё время.

От услышанного, растерявшиеся Асенька, уже и слов не проронила. Но когда Алексей, увлёкшись, вновь слушал новости по телевизору, тихо промолвила:

– Дедушка Алексей, Я хочу, чтобы ты не уехал. Если можно. Пожалуйста…

– Э-эх, дитя. Все уходят. Каждый в свой час. Ладно, давай сейчас заглянем твои рисунки. А то слишком грустное у нас получается разговора. – Алексей взял альбом, пролистал. – Странно, у тебя одни горы да море…

– Да, синее-синее! А у моря, наш дом.

– Заметно, да. А почему труба дымит, как паровоз.

– Это моя мама готовит что-то вкусное, вкусное для меня.

– А говоришь, что не видела моря. Может, твоя родня, и вправду жил у моря? Что скажешь, дитя.

– Не знаю. Но помню, мама всегда пела о море.

– Слова-то помнишь? На каком- то языке она пела.

– Не, не помню. Но я знаю, пела о море.

– А лицо матери помнишь?

– Немножечко. Когда глаза смыкаю, тогда появляется. Может и не она. Я почти позабыла. Она очень, очень красивая.

– Понятное дело. От красивых, красивые рождаются. Девочка, может, родных твоих совсем не там искали?

– Никого не искали. И меня не ищут, дедушка. Наверно думают, я сгорела, умерла.

– Откуда знать. Может и быть такое. Надежда сказала, в том пожаре мало кто выжил. Да, ты права.