Тау Мара. Контролер

Второе, я пока что – только пока что! – не могу пошевелиться. Но упорство и труд – все перетрут. В конце концов, я восстановился из кусочка кости, если верить словам доктора Лекса. Значит, пока меня не купают в кислоте и я мыслю, существует способ вырваться из этого плена.

Третье – у меня изъяли интерфейс. Окончательно изъяли, и теперь я не защищен никакими законами. Я больше не служу на благо «БиоТек», я теперь просто мутант, каких много по всей Тау Маре. Это значит, что никто и гильзы не поставит на мою жизнь, когда нагрянет космический флот.

Четвертое – ветераны ожидают истребителей. Это ожидаемо, хотя я по-прежнему буду надеяться, что не все так плохо. Да, корпорация потеряла один флагман, но сразу отсылать этих психов? Нет, пока не увижу своими глазами, не поверю.

План действий? Будем учиться заново шевелить мышцами. Хрен пока что с психоволнами – тут тело бы собственное почувствовать для начала.

— Что ты решил? — произнес доктор, явно устав смотреть, как капитан ходит туда-сюда по палате.

Вояка с шумом вобрал воздуха в легкие.

— Ты не будешь делать две дозы, Лекс.

— Ты уверен?

— Уверен, как никогда. Ты сделаешь больше. Мне нужно по две дозы на человека. Не хочу, чтобы что-то пошло не так.

— Как скажешь, Рихтер, — с явным облегчением выдохнул медик. — Я рад, что ты принял правильное решение. Мы все сможем, капитан. Воля и честь!

— Воля и честь! — отозвался капитан.

Странный девиз, подумал я. У нас такого не было. Что-то не сходится, кто-то опять тебя обманул, Каратель. Воля и честь, воля и честь...

Я повертел девиз в голове, пытаясь вспомнить, кому он принадлежал, но ничего в голову не приходило. Может, какое-то элитное подразделение? Хрен его знает. В каждой корпоративной армии их, как собак нерезаных, всех не упомнишь.

Простучали по полу ботинки уходящего капитана. За ним с шипением закрылась дверь, а я услышал тихое пение доктора. Черт, я же знал эту песню, ее пела Алиса. Не та, что в «Стальных сердцах», а та, что настоящая, на Земле осталась.

— Я знаю, что ты нас слышал, капрал, — внезапно сообщил медик. — Извини, но такова уж твоя судьба, стать разносчиком чумы, которая погубит человечества. Если ты бы мог видеть, во что превратился... В твоей крови нашлось место не только лекарству. Уж не знаю пока, что пошло не так, но теперь ты совсем не похож на человека.

Я попытался сохранить спокойствие.

— Я буду искать способ исправить положение, а пока ты просто мумифицированный скелет. Даже те зомби, которых мы находили в самом начале, больше похожи на людей, чем ты. Может, это воздействие препаратов, черт его знает. У нас впереди несколько недель экспериментов. Но, знай, капрал, — он усмехнулся, — я заинтересован в твоем излечении как никто другой на этой проклятой планете. В конце концов, если мы не выделим нужный состав, то сами станем такими же, как ты.

Какая нахрен мумия?! Я же тебя слышу, чертов ублюдок!

— Показатели растут, — задумчиво произнес доктор. — Похоже, ты действительно все понимаешь. В таком случае я буду с тобой разговаривать, пока работаю. Так мы будем отслеживать не только реакцию на окружающие звуки, но и работу твоего сознания. Видишь ли, на простые звуки, как и на прочие раздражители, реагируют даже растения. Но мы-то с тобой оба люди. Ну, ладно, я человек, а ты им был. И судя по приборам, где-то там в этой оплавленной коробке, — раздался сухой стук, похоже, он постучал мне по лбу, — еще сидит то, что совсем недавно было капралом Карателем. И да, на будущее – может быть, слышал такое выражение: быть всем, значит, быть ничем? Похоже, что мы как раз с этим и столкнулись. Ты разогнал свой организм так, что он расплылся, перестал удерживать свою форму. Пару дней ты вообще был кляксой живой плоти, реагировал только на электрошок да кислоту.

Но ведь, если я был лужицей и стал мумией – это уже прогресс, верно?

— Судя по всему, в тебе уцелел изначальный код. И теперь ты пытаешься к нему вернуться, но чего-то явно не хватает. Кожа превратилась в желе, органы не сформированы. Сердце – как зародыша, чуть увеличь нагрузку, и ты умрешь. В общем, не советую ближайшее время напрягаться. А пока давай-ка возьмем анализы.

* * *

Время шло, я старался удерживаться в сознании, но все чаще осознавал, что теряя силы. На Тау Мару прилетит корпорация? Хорошо, пусть прилетает. Мне-то что? Меня хотят снова расчленить, и я должен отрастить новую конечность? Пожалуйста, доктор, мне не сложно.

Глаза я восстановить так и не смог. По словам Лекса я вообще застыл на одном уровне. Неделю я пытался восстановить хоть чуточку мышц, но все безрезультатно. Доктор заявлялся каждые несколько часов, растягивающихся для меня в вечность. Лекс считал свои разговоры со мной полезными, а я не мог возражать. Да и не видел в этом смысла.

— Сегодня 1 января, капрал. С новым годом тебя! — доктор вошел, говоря вместе с шипением раздвижных дверей. — Здоровья тебе по больше, капрал!

Он рассмеялся, а потом положил ладонь мне на ногу. И, черт возьми, я это почувствовал!

— Хм, кажется, зря я это сделал, — пробормотал доктор с сомнением. — Показатели сбоят, что ли?

Он прошел мимо, встал справа. Я уже знал, что там расположен монитор, фиксирующий мозговую деятельность. Так, спокойно, Каратель. Ты же Каратель, ты в плену у врагов, помнишь? Нельзя показывать, что тебе удалось нарастить нервы, иначе все пойдет нахрен.

— Ну вот, теперь все правильно, — заявил Лекс, когда мне удалось успокоится. — Кстати, за все это время я так и не рассказал тебе, что случилось с твоей пациенткой. Ну, которую взяли вместе с тобой. Помнишь такую?

Конечно, помню. Как можно забыть такую тварь?

— В общем, умерла она, — с наигранной печалью сообщил доктор. — Как оказалось, нельзя просто взять и смахнуть поддерживающий основу основ живого организма. Когда ты влез в ее гены, все разрушилось. Так что, пожалуй, это не слишком радостная весть. Кстати, в себя она так и не пришла, как ни жаль.

Но ведь это рушит все мои выводы. Я убил ее вместо того, чтобы спасти. Выходит, мой вирус – лекарство только для меня самого? На что же надеется Лекс, ковыряясь в моем мумифицированном теле? Думает, ему удастся обойти структуру человеческих генов?

— Видишь ли, капрал, любой живой организм имеет несколько, скажем так, программ. Программа минимум – это дыхание, биение сердца и тому подобное. Именно поэтому мы не умираем, когда спим, а переходим к выполнению минимальной задачи – сохранение жизни. Это тебе удалось, но не до конца. Ты лишь отстрочил смерть ее организма. Как только кончился ее внутренний ресурс, я констатировал смерть.

Он зазвенел инструментами.

— Я понимаю, тебе наверняка больно это слышать, но ты должен понимать, одно дело – заставить дышать тело, в котором умер мозг, но воскресить уже мертвого – это уже намного сложнее. Кстати, могу тебя и порадовать, мы все ближе к разгадке, сегодня удалось повторить твой фокус, проделанный с контролершей. У нас на миссии погиб боец. Мы ввели ему твою модифицированную кровь и, только вдумайся, спустя шесть часов после клинической смерти его сердце начало биться само. Мы, конечно, подключили его к аппарату, это же не посторонний мутант, это наш человек. Хм, человек Рихтера, — поправился доктор. — Но – начало положено. А теперь, позволь мне взглянуть на твое сердце, вдруг это не сбой программы?