Тавриз туманный

Макинский хан Муртуза-Кули-хан Икбалуссалтане понимал все эти хитросплетения царских дипломатов. Даже если он и захотел договориться с русскими, те не желали вступать с ним в переговоры, ибо им во что бы то ни стало необходимо было оккупировать Макинское ханство и прервать связь курдов с турками. Царский консул Алферов поэтому отказался вести какие-либо переговоры с макинским ханом.

Разрешить макинский вопрос и создать ситуацию, способствующую оккупации ханства, было поручено известному царскому агенту Сеид-беку. Сеид-бек совершенно открыто создавал интриги, притеснял подданных макинского хана и подготовлял почву к оккупации.

Наконец, чтобы окончательно разрешить макинский вопрос, агенты русского консула в Хое в местечке Марух напали на Сеид-бека, когда он отправлялся из Хоя в Маку, и убили его.

Сплетая эту интригу, консул Хоя в телеграмме номер 121, адресованной в министерство иностранных дел и в копиях в Тифлис Воронцову-Дашкову и консулам Тавриза, Маку и Урмии сообщал:

"По просьбе Макинского консула Алферова я предложил Сеид-беку доставить письмо в Маку. Проезжая мимо селения Марух, Сеид-бек подвергся нападению семерых лиц и был убит. Главарями убийц являются макинские курды Бахрам-ага, Мир-Абдулла и Машхур-Али-бек, считающиеся приближенными макинского хана. Все знают, что Сеид-бек направлялся в Маку по настоянию макинского консула. Макинский сардар постоянно проявляет вражду к лицам, находящимся под покровительством России".

Спустя три дня после посылки этой телеграммы я отправился к мисс Ганне.

Сегодня она была свободна, и я знал, что застану ее дома.

– Знаешь, что?
– спросила она.

– Нет, не знаю!

– Рафи-заде бежал из Тавриза. За ним послали из консульства; посланный вернулся и сообщил, что он вместе с семьей выехал из Тавриза. Если б ты знал, как я обрадовалась! Вот уже сколько времени я трепетала при мысли, что он рано или поздно явится на работу.

– Так бы оно и было.

– Ах, ты не можешь себе представить мою радость. Тайна, которая могла бы погубить меня, осталась нераскрытой. Махмуд-хан и Кулусултан убиты. Подумай, какая я счастливица! Вот, не знаю только не проговорятся ли цыганки?

– Будь спокойна! Они боятся быть запутанными в дело об убийстве Махмуд-хана и Кулусултана и потому никому не откроют тайны. По-моему, они не останутся в Тавризе. Но все это прошло. Лучше скажи, есть какие-нибудь новости?

– Интересующие тебя новости?..

– Да, из политических!..

– На днях произойдут новые события.

– Какие?

– Русские войска займут Макинское ханство...

– Откуда ты это знаешь?

– Американским консульством получена копия телеграммы, отправленной из Тегерана в Петербург.

После этих слов мисс Ганна принесла и показала мне телеграмму.

"Русский посол в Тегеране Коростовцев - в Петербург министру иностранных дел Сазонову.

Копия Тавриз.

Телеграмма номер 334.

Ваша телеграмма за номером 1419 получена. Телеграфирую в Хой и Маку: "Руководствуясь этой телеграммой, сообщите сардару Маку, что, если он еще раз позволит себе вмешаться в подобные дела, он потеряет свое ханство и будет подвергнут суровому наказанию. Он должен согласовывать свои действия с консулами в Хое и Маку. И вы безотлагательно должны принять нужные меры. Полагаю, что макинского сардара можно привести к повиновению только при помощи вооруженной силы. На него можно подействовать только силой.

Коростовцев".

– Веришь ли ты мне в такого рода делах?
– задал я вопрос мисс Ганне.

– Во-первых, я верю тебе, а, во-вторых, мы сами сторонники разоблачения подобных интриг при посредстве верного человека.

– Лично я весьма осторожно подхожу к подобным документам. Однако знать о них небесполезно.

– Как я говорила всегда, повторяю и сейчас: я постоянно могу снабжать тебя такого рода сведениями.

– Ты никому не рассказывала о происшедшей с тобой неприятности? спросил я, переходя к пережитому Ганной приключению.

– Нет! Клянусь тебе.

– Знает о нем служанка?

– И она ничего не знает. Я дала ей совершенно иное объяснение.

– Знает она что-нибудь об отобранных у тебя ценностях?

– Нет, я сказала ей, что сдала драгоценности в сейф американского консульства.

– Можешь поклясться, что и в будущем ты никому ничего об этом не расскажешь?

Мисс Ганна поклялась мной и всем, что ей было дорого и чему она верила.

Я нарочно старался затянуть разговор.

Было одиннадцать часов ночи. В дверь постучали. Служанка подошла к дверям.

– Там какой-то незнакомец. Он твердит, что должен видеть госпожу! доложила она, вернувшись.

Мисс Ганна замерла от изумления. Она не проронила ни слова.

– Ступайте, откройте дверь и впустите этого незнакомца!
– обратился я к служанке.

Мисс Ганна была в большом волнении.

– Это он!
– прошептала она, едва неизвестный перешагнул через порог. Человек, спасший меня и забравший мои ценности.

Это был Гасан-ага.

– Раз он оказал тебе добро, не бойся. Сейчас тебе следует поблагодарить его.

– Я бесконечно благодарна вам, - едва шевеля трепещущими губами, дрожащим голосом прошептала мисс Ганна.
– Вы герой и вы вполне заслужили унесенные вами ценности.

– Нет, мисс!
– возразил ей Гасан-ага.
– Ваши вещи нам не нужны. Мы не из тех, кто отбирает подаренные вещи!
– и с этими словами он положил на стол принесенный узелок.

Я развязал узелок. Все ценности мисс Ганны были налицо.

– Возьми свои вещи! Это мой брат. Чтобы защитить тебя и вырвать из рук цыганок, он в течение долгого времени по моему поручению следил за тобой. И я очень признателен ему.

Я пожал Гасан-аге руку. Мисс Ганна последовала моему примеру и пригласила его сесть к столу.

Пока Гасан-ага снимал пальто, девушка внимательно его разглядывала.

– Ну, посмотри-ка хорошенько, ведь это твой старый знакомый, - сказал я.

Снова внимательно посмотрев на него, девушка задумалась. Я пришел ей на помощь.

– Вспоминаешь ли ты двух молодых тавризцев, принятых в открытую вами в селении Паян больницу?

– Узнала, узнала!
– поднявшись и вторично пожав руку Гасан-аге, воскликнула девушка.
– Это Гасан-ага. О, какой это храбрый молодой человек! Одним из ценнейших воспоминаний, увозимых мной из Тавриза, будет память о вас.

ПИСЬМО ГАДЖИ-САМЕД-ХАНУ

– Отношения между Гаджи-Самед-ханом и консулом улучшились, - заметил я.
– А это означает оттяжку в решении вопроса о назначении Сардар-Рашида правителем Тавриза.

– Откуда ты это знаешь?
– спросила Нина.
– Имеются какие-нибудь документы?

– Консул и сегодня отправился в парк Низамуддовле. Разве его частые визиты к Самед-хану, внимание, оказываемое его здоровью, не говорят о желании восстановить былую дружбу?

– Нет, вопрос обстоит иначе. Англичане все еще не отказываются от своей попытки добиться назначения правителем Тавриза Ферманфермана. Иранское правительство тоже настроено против Сардар-Рашида. Оно пользуется тем, что англичане против кандидатуры Сардар-Рашида. До урегулирования этого вопроса нужен человек, могущий выполнять приказания консула. Гаджи-Самед-хан же не желает оправляться от своей дипломатической болезни, ибо предвидит свой конец; он знает, что тегеранские послы ищут человека, могущего занять его место, почему консул и уговаривает его "выздороветь" и взять в свои руки бразды правления. Он старается уверить Гаджи-Самед-хана во вздорности и необоснованности слухов о назначении нового правителя.